Читать онлайн «1937. Сталин против заговора «глобалистов»». Страница 11

У Троцкого подход был иной. Он не верил, что Европа готова к революции, ибо даже и она не исчерпала всех потенций капиталистического развития. Капитализм вообще не достиг еще высшей степени своей интернационализации. И по мысли Троцкого, ему, капитализму, еще только предстояло глобализироваться. Показательно, что через несколько дней после Октябрьского переворота Троцкий, в интервью американскому журналисту Д. Риду, высказался за создание Соединенных штатов Европы. Тогда он заявил, что «экономическое развитие требует упразднения национальных границ». (Любопытно сопоставить эти слова с нынешними утверждениями, согласно которым глобализирующейся экономике требуются единые политические институты.)

Вот в чем Троцкий видел одну из главных задач революции — объединять мир, причем не обязательно сразу на социалистических основах. Капиталистическая глобализация тоже благо — естественно, при участии левых сил. И лишь когда мир будет единым — возможна будет и мировая социалистическая революция. А до тех пор необходимо способствовать глобализации, поддерживая не только левые, но и любые «передовые» силы Запада. И в плане данной поддержки Россия, с ее огромными ресурсами, сплоченная железной большевистской диктатурой, могла бы сыграть роль революционного охранника и сырьевого поставщика демократической Европы.

Кроме того, в России можно было бы создать некий финансовый центр мирового капитализма. Только это был бы центр красный, коммунистический, имеющий в виду грядущее преобразование мирового хозяйства на социалистических началах. Он не менял бы капиталистической сути этого хозяйства, но способствовал бы его подготовке к социализму. А неисчерпаемые богатства России как раз и пригодились бы для создания этого центра.

Тут необходимо снова вспомнить про Парвуса, который был учителем Троцкого. Он как раз и выдвигал концепцию создания финансовой силы, подконтрольной социалистам. «Парвус, с позиции финансиста, считал, что мировая революция возможна при одном условии: «штаб» этой революции должен получить контроль над мировой финансовой системой, что, в свою очередь, позволит диктовать и внедрять марксистскую идеологию, — пишет В. Кривобоков. — Для достижения этой цели необходимо осуществить для начала революцию в одной стране, по возможности богатой, обратить в наличность все ее национальное достояние и, получив таким образом беспрецедентно колоссальную сумму, интегрировать ее под своим контролем в мировую финансовую систему. При этом прагматичный до мозга костей Парвус считал, что систему эту абсолютно не обязательно перестраивать, подгоняя ее под свои цели, совершенно достаточно получить над ней контроль. Тот факт, что мировая финансовая система того времени формировалась исключительно капиталистическими государствами и предназначалась для обслуживания капитализма в чистом виде, мало волновало марксиста Парвуса» («Финансовый гений Ленина»).

Понятно, что сильная Россия была Троцкому не нужна. Российская держава, пусть даже и социалистическая, была бы независимой от Запада (при Сталине так и получилось), а ведь основные двигатели глобализации находились именно в Европе и США. Инду- [- 57 -] стриально развитая Россия, отгородившаяся от мирового капиталистического хозяйства, была бы вызовом глобализму уже сама по себе.

Вот почему Троцкий сделал все для того, чтобы ввергнуть Россию в разрушающий хаос Гражданской войны. Именно он сыграет главную роль в провоцировании восстания чехословацкого корпуса в мае 1918 года. Троцкий отдал приказ расстреливать каждого че-хословака, у которого будет найдено оружие. И корпус восстал, в результате чего советская власть оказалась свергнутой на огромных пространствах Сибири, Урала и Поволжья. Прежде антибольшевистское сопротивление не могло похвастаться какими-то внушительными успехами, но провокация Троцкого привела к тому, что русские стали воевать друг с другом «всерьез и надолго».

Само собой, старания Троцкого находили всемерную поддержку у его западных покровителей. Они тоже были заинтересованы в том, чтобы русские били друг друга как можно дольше и больше. Однако когда победа красных стала очевидной, Антанта быстренько свернула помощь белым. И первыми это сделали хитроумные британцы — еще в 1919 году.

В конечном итоге коммуно-капиталистическим планам Троцкого так и не было суждено осуществиться. Он проиграл во внутрипартийной борьбе 20-х годов. «Демон революции» поставил не на тех, на кого нужно, поддержав всамделишного фанатика мировой революции Зиновьева с его левой оппозицией. Как выяснилось, широкие партийные массы от этой мировой революции устали, как и от левацкой фразеологии. Вот почему они поддержали Сталина и Бухарина, которые предложили альтернативу партийному радикализму. Партия большевиков отвергла курс Зиновьева — Каменева, а вместе с ними сбросила с капитанского мостика и самого Троцкого.

А ведь «демон революции» вполне мог заключить [- 58 -] союз со Сталиным, который тоже выступал против коминтерновщины — но уже с государственно-патриотических позиций. По некоторым данным, Иосиф Виссарионович предлагал ему «дружбу» — в тактических целях. Кстати, такой союз настоятельно советовал Троцкому и его сподвижник Радек, который многое понимал в партийных раскладах. Тогда, отстранив спайку Зиновьева и Каменева, Сталин и Троцкий зачистили бы слабого Бухарина. А дальше — началась бы схватка двух титанов, исход которой мог быть разным.

Зиновьев и Каменев разгромили группу Троцкого в 1924 году, после чего начался уже конфликт между «коминтерновскими». В этом конфликте Сталин сначала встал на сторону Бухарина, подкрепив его позиции организационным ресурсом своего секретариата ЦК. Теперь пришла очередь разгрома группы Зиновьева (во время которого Троцкий демонстративно сохранял нейтралитет, с зиновьевцами он объединится намного позднее). А потом Сталин взялся и за Бухарина, разгромив его уже при поддержке того партийного элемента, который не особенно-то стремился к мировой революции, больше заботясь о том, как бы сохранить и приумножить собственную власть и собственные привилегии. Коминтерн был обречен — в дальнейшем вся его история представляла один последовательный упадок — во второй половине 30-х он почти полностью превратился в один из придатков партийно-государственной машины.

Но при этом вождю СССР приходилось отчаянно маневрировать. Коминтерн продолжал оставаться мощной силой и после политического разгрома Зиновьева с Бухариным. В его руководстве оставались такие монстры мировой революции, как Пятницкий — глава могущественного ОМСа. Показательно, что он не побоялся открыто выступить против по- [- 60 -] литики Сталина на июньском (1937 года) пленуме ЦК. Причем даже после этого свалить Пятницкого удалось далеко не сразу — понадобилось время. К тому же очень многие лидеры ВКП (б) по-прежнему придерживались «марксистско-ленинской» ортодоксии. Влиятельные секретари республиканских, краевых и областных комитетов, такие, как С. В. Косиор (персек ЦК Компартии Украины), Р. И. Эйхе (руководитель Западно-Сибирского крайкома), В. И. Варей-кис (Дальневосточный крайком), М. М. Хатаевич (Средне-Волжский крайком) и др. представляли собой тип красных ортодоксов, чуть менее радикальных, чем Зиновьев. В отличие от Зиновьева или того же Пятницкого, они, конечно, не были фанатиками мировой революции. Но к самому «мировому революционному процессу» эти деятели относились как к святыне, считая борьбу с империализмом (и особенно с фашизмом) действительно необходимой. Поэтому им нужен был Коминтерн — причем как сила в определенном плане самостоятельная. К тому же КИ рассматривался ортодоксами как некий противовес национал-большевистской группе Сталина. И Пятницкий в 1937 году не случайно решился открыто бросить вызов вождю — он надеялся на поддержку влиятельнейших функционеров.

Кстати, с 1935 года этот столп коминтерновщины занимал важнейший пост заведующего отделом партийно-организационной работы ЦК. Туда его переместили из Коминтерна — по инициативе Сталина. Иосиф Виссарионович применил один из классических своих приемов — он предложил Пятницкому важный пост в партийной иерархии. И тот купился на него, покинув насиженное местечко в Коминтерне. Тем самым Сталин придвинул его поближе к себе — с тем, чтобы получше контролировать. И когда Пятницкий встрепенулся по-настоящему, его удалось сравнительно легко обезвредить. Позже он проделает такой [- 61 -] же трюк с могущественным персеком Украины Косиором. Тому будет предложен пост заместителя пред-Совнаркома — с той же целью. И Косиор тоже купится на это предложение и покинет свою украинскую «вотчину» — с теми же последствиями.