Читать онлайн «Русские в СССР. Потерпевшие или победители?». Страница 42

Сталин оказался близок именно к статусу византийского императора. С одной стороны, он, как партийно-государственный деятель, был зависим от воли народа и партии (официально объявленной на XVIII съезде ВКП(б) «лучшей частью народа»). При этом сам «народ» делегировал ему всю полноту власти, провозгласив «вождем».

С другой стороны, Сталин не был только вождем СССР и его народа. Он официально именовался «вождем всех времен и народов». Это определение возносило Сталина над народом, как источником власти. Он вещал от имени всех времен, т. е. прошлого, настоящего и будущего. И это надвременное положение делало его «вождем всех народов», повелителем ойкумены (подобно византийским автократорам). Любопытно, что само время, вождем которого себя называл Сталин, в православной мистике именуется «движущейся вечностью» (св. Максим Исповедник). Знал ли об этом сам Сталин, выбирая себе столь амбициозную характеристику? Вполне возможно, если учесть, что он учился в семинарии. В работе «Марксизм и вопросы языкознания» Сталин утверждал, что нация и язык связывают воедино поколения в прошлом, настоящем и будущем. Получается, что он верил в некое вечное, надвременное бытие.

Таким образом, Сталин позиционировал себя и как выразитель воли народа, и как избранник некоего высшего начала. И тем самым он, как и византийские императоры, попадал в двусмысленное положение.

Одним из побочных эффектов советизма и сталинизма был бюрократизм, с которым Сталин боролся – но так его и не победил. И это опять дает основание для того, чтобы сравнить сталинизм с византизмом.

Снова процитирую Тихомирова: «Идея делегации народной воли и власти одному лицу сама по себе предполагает централизацию, а затем и бюрократизм. Действительно, как сосредоточие всех властей народных, император есть власть управительная. Он по смыслу делегации всем сам управляет. Он должен вершить все дела текущего управления. Посему все централизуется около него, в нем. Но так как фактически все государственные дела вести одному человеку, хоть и самому гениальному, все-таки невозможно, то они поручаются слугам, чиновникам. Так развивается бюрократия. Для царя «Божия служителя» обязательно только направление дел страны в дух Божией воли. Народное самоуправление не противоречит его идее под условием, что он сохраняет над этим управлением контроль «Божия служителя» и направляет всех на истинный путь правды, в случае каких-либо от нее уклонений. Но для императора, которому «народ уступил всю свою власть и могущество», какое бы то ни было проявление народного самоуправления есть уже узурпация со стороны народа, некоторого рода отобрание народом назад того, что он «уступил» императору».

Чем сильнее бюрократия, тем больше она ощущает себя замкнутой корпорацией, чьи интересы во многом расходятся с интересами страны. Еще раз обратимся к Тихомирову: «Византийские чиновники недурно подбирались и вырабатывались. Они были даже преданы своему государству, в смысле преданности своей правящей ассоциации, своей бюрократической организации. Но интересы страны, отечества, для них существовали очень мало… Императоры, в которых жило чувство «служителя Божия», были полны недоверия к своим чиновникам. Именно это сознание их неблагонадежности производило такие явления, как поручение епископам контроля за управлением. Но значение высшей управительной власти неудержимо погружало императора в мир бюрократии, делало его не главой народа, а главой бюрократии». Параллели со сталинизмом, опять-таки, очевидны.

Но, может быть, Сталин воспроизвел именно Первый Рим с его языческим империализмом? Такой вывод был бы неверен. Рим все-таки отличался преобладанием аристократического принципа. Аристократия доминировала в республиканский период, во время которого Рим, собственно говоря, и превратился во всемирное государство (напомним, что именно республика разгромила Карфаген и обеспечила римское господство над Средиземноморьем).

Сталинский СССР был больше похож на «монархический» Рим, причем эпохи Диоклетиана, которая отличалась жесточайшей централизаций. Однако эта централизация была уже зародышем нового Рима. К тому же поздний Рим был подчеркнуто антихристианским, тогда как Сталин в 40-е годы фактически прекратил гонения на Церковь. И это сближает его с первым императором Второго Рима – Константином Великим.

Сталинский византизм спас страну от гибели в нигилистическом хаосе красного «неоязычества». Речь идет даже не о том, насколько «плох» или «хорош» был сталинизм. Он просто сохранил Россию как субъект, которому может быть «плохо» или «хорошо».

Получается довольно любопытная картина. Большевики-жрецы убили Николая II Александровича, потомка киевских великих князей, один из которых – Владимир Святославович – крестил Русь, опираясь на свою верную дружину. Тем самым они окончательно ликвидировали государственность Третьего Рима. Но реализация их собственного, «вечевого» проекта оказалась сорвана бюрократами-византистами. То, чего не могли сделать дегенерировавшие потомки дружинников-аристократов, сделали византийствующие красные чиновники.

А ведь у Сталина был свой Царьград, что еще раз указывает на византизм, присущий его личности и его эпохе. Это – Царицын (позже – Сталинград, а ныне – Волгоград), имя которого обладает мощнейшим символизмом. Принято считать, что оно восходит к тюркскому «сары-син». Однако вначале эту волжскую крепость называли «Новым городом на Царицыне острове», а потом «Царевым городом на Царицыне острове». «Царев город» – это и есть подлинная, мистическая суть города на Волге, который строился как крепость-форпост царской Руси.

Во время гражданской войны у стен Царицына развернулась грандиозная битва красных и белых. Город был осажден войсками монархиста П.Н. Краснова. В последующем белые армии А.И. Деникина и А.В. Колчака упустили шанс соединиться в низовьях Волги, используя царицынское направление. (Колчак выступал за то, чтобы белые соединились на севере.) И это было символично – кадетствующие генералы проигнорировали не только царицынское направление, но и царское дело. Подними они знамя царизма, и красные были бы повержены.

Русскую державность, бой за которую проиграли белые, возродил Сталин, который был одним из руководителей обороны Царицына. Он же и совершил разгром безродного Интернационала в конце 30-х, парадоксальным образом подняв Белое знамя. Возможно, в те царицынские дни Сталин как-то проникся белыми энергиями своих врагов, соединив их, на благо державы, с красной энергетикой. Вождь СССР сделал красную империю наследницей царской России. И поэтому Царев город закономерно стал городом Сталина, Сталинградом.

Кстати, сам Сталин был категорически против переименования. В архивах хранится письмо Сталина секретарю Царицынского губкома ВКП(б) П.Б. Шеболдаеву. Вот его текст: «Я узнал, что Царицын хотят переименовать в Сталинград. Узнал также, что Минин (один из активных участников обороны Царицына в Гражданскую войну. – А.Е.) добивается его переименования в Мининград. Знаю также, что Вы отложили съезд Советов из-за моего неприезда, причем думаете произвести процедуру переименования в моем присутствии. Все это создает неловкое положение и для Вас, и особенно для меня. Очень прошу иметь в виду, что: 1) я не добивался и не добиваюсь переименования Царицына в Сталинград; 2) дело это начато без меня и помимо меня; 3) если так уж необходимо переименовать Царицын, назовите его Мининградом или как-нибудь иначе; 4) если уж слишком раззвонили насчет Сталинграда и теперь трудно Вам отказаться от начатого дела, не втягивайте меня в это дело и не требуйте моего присутствия на съезде советов, – иначе может получиться впечатление, что я добиваюсь переименования; 5) поверьте, товарищ, что я не добиваюсь ни славы, ни почета и не хотел бы, чтобы сложилось обратное впечатление» (публикация М. Леушина).

Однако выяснилось, что Шеболдаев уже успел раззвонить о переименовании, протолкнув это решение через городские и уездные съезды, а также заручился поддержкой им же и организованных «беспартийных рабочих собраний». Бесспорно, этот князек переименовывал Царицын в Сталинград, надеясь, что он и сам со временем сможет дать свое имя какому-нибудь городу. Пройдет девять лет, и сей подхалим станет активным участником антисталинского заговора регионалов на XVII съезде, прошедшем в 1934 году. (Тогда группа партийных олигархов предложит С.М. Кирову стать генсеком ЦК вместо Сталина.) Как очевидно, сам Иосиф Виссарионович вовсе не покушался на то, чтобы отнять царское имя у Царева града. Однако мистическим образом Царицын превратился в Сталинград, а интриган Шеболдаев выступил в роли этакого бессознательного проводника высшей воли.

В 40-е годы давний противник Сталина – Краснов вновь выступит в поход против большевизма – теперь уже в составе немецкой армии. Вермахт, разгромленный под Москвой, устремится на Волгу, стремясь захватить город Сталина. И это должно было стать символической смертью красной империи, стиранием ее главного – сталинского – имени с политической карты. Но теперь уже за Красновым не было никакой правды, ибо весь расклад поменялся. Коминтерновщина была разгромлена, а СССР прошел через огненное сталинское перерождение. И русско-германская война была выгодна только «англо-саксонским», западным демократиям.