Читать онлайн «Зимняя война 1939-1940. Политическая история». Страница 25

В Советском Союзе оценка финского нейтралитета была негативной. Его "нужно рассматривать, отмечалось в документах наркомата иностранных дел, как новую и довольно ловкую попытку нынешнего финляндского кабинета, ведущего определенную антисоветскую и прогерманскую линию, маскировать свою политику мнимой скандинавской ориентацией"56. Этот вывод был доведен и до сведения полпредов Финляндии и скандинавских стран.

Перемена к лучшему между двумя странами наметилась во второй половине 1936 г., после парламентских выборов, когда в Финляндии сменилось правительство. В новом кабинете министров, который возглавил один из лидеров Аграрного союза К. Каллио, стало наблюдаться стремление проводить сбалансированную внешнюю политику, улучшая отношения с СССР. Новый министр иностранных дел Р. Холсти являлся поборником осуществления решений, выработанных Лигой наций. При встрече с Литвиновым в Женеве 9 октября 1936 г. Холсти сказал ему, что "его политика будет базироваться на стремлении к миру, лояльности Лиге наций и дружбе со всеми соседями". При этом министр указал на необходимость выяснить существующие расхождения между Финляндией и СССР, чтобы начать их устранение57.

Мысли, с которыми Холсти вступал на ответственный пост, были затем отражены в его воспоминаниях. "Я заметил, — писал он, — как повсюду за рубежом Финляндия рассматривается в качестве как бы некого союзника Германии, и если бы такое мнение окончательно утвердилось, то, пожалуй, принесло бы непомерно большой ущерб, причем уже вскоре после того, как мог возникнуть серьезный европейский конфликт"58.

Учитывая позитивные элементы во внешней политике Финляндии, связанные с деятельностью ее нового правительства, в Москве решили поставить вопрос о визите финского министра иностранных дел в Советский Союз. Ирье-Коскинен также считал это весьма целесообразным, поскольку "такая поездка способствовала бы смягчению напряженности между Финляндией и Советским Союзом…"59. В Швеции рассматривали визит Холсти в Москву как своевременный и важный шаг для "ликвидации недоразумений и трудностей, существующих между Советским Союзом и Финляндией". Сандлер рекомендовал Холсти предпринять свою поездку60.

После того, как по дипломатическим каналам была достигнута договоренность об этой поездке, в политических и военных кругах Финляндия выработали линию, которой должен был придерживаться Холсти при обсуждении в Москве внешнеполитических вопросов. Президент Свинхувуд дал указание министру заострить внимание на "проблеме Восточной Карелии и Ингерманландии", а также коснуться возникающих пограничных конфликтов61. Побывал у Холсти и немецкий посланник в Хельсинки В. Блюхер, который хотел выяснить цель готовившейся поездки. Холсти заявил, что визит проводится в соответствии с линией, определенной правительственной программой, и Финляндия будет проводить ее неуклонно62.

Были предприняты и попытки воспрепятствовать наметившемуся визиту. 3 февраля 1937 г., за несколько дней до его начала, факт проведения учебных стрельб артиллерией КБФ в Финском заливе был использован с подачи погранслужбы Финляндии таким образом, чтобы создать представление о якобы конфликтной ситуации, возникшей на границе. Финская погранохрана выступила с заявлением, из которого следовало, что советская артиллерия обстреляла территориальные воды Финляндии и под обстрел попали финские рыбаки. В конечном итоге выяснилось, что никаких рыбаков во время стрельбы в этом районе не было, а проверка следов разрывов снарядов на льду полностью расходилась с утверждениями погранохраны63.

Визит Холсти в Советский Союз состоялся 8-10 февраля 1937 г. Финского министра встречали подчеркнуто доброжелательно, на высоком правительственном уровне. Как констатировал затем полпред Асмус, "ничего лучшего для изменения атмосферы мы сделать не могли"64. В ходе визита между Холсти и Литвиновым обсуждался центральный вопрос — об улучшении советско-финляндских отношений. При этом Литвинов откровенно высказал озабоченность в связи с тем, что руководство Финляндии в своей внешнеполитической деятельности "предпочитает интимную близость с Германией, Польшей и даже с Японией". Именно то, пояснил он, что "в случае большой европейской войны Финляндия может очутиться в противостоящем нам лагере", беспокоит Советский Союз, а отнюдь не мысль о возможности "самостоятельного нападения на нас Финляндии"65. Об этом же говорил на последующей стадии переговоров Ворошилов, имея в виду возможность использования финляндской территории "третьим государством" при нападении его на СССР. "У Финляндии есть какая-то крупная держава — союзник…", — сказал он66. Холсти твердо заверил представителей советского руководства, что Финляндия не разрешит какому-либо другому государству осуществить агрессию против Советского Союза через свою территорию67. В подписанном затем совместном коммюнике подчеркивалась необходимость укрепления в мире коллективной безопасности.

Итоги визита Холсти в СССР были одобрительно восприняты в Финляндии, и стало чувствоваться определенное потепление в отношении к Советскому Союзу. "Полпредство и я лично, — докладывал Асмус в Москву, — наглядно ощущаем изменение атмосферы… Сейчас предстоит сложная и более трудная часть работы — закрепление достигнутого"68.

Положительным сдвигам в развитии советско-финляндских отношений способствовали и изменения в высших эшелонах власти в Финляндии. В марте 1937 г. К. Каллио стал президентом страны. В правительстве, которое возглавил А. Каяндер, пост министра иностранных дел по-прежнему сохранился за Холсти. В программе нового кабинета подчеркивалась важность "продолжать добиваться оздоровления отношений с Россией"69.

Первая половина 1937 г. прошла под знаком начавшегося сближения между Финляндией и Советским Союзом. Это выразилось прежде всего в области культурных связей. В Финляндии состоялись выступления с концертами ведущих артистов Москвы, а затем ее посетила группа советских журналистов. Ранее подобного не бывало. Не случайно Геринг проявил беспокойство, предложив финляндскому посланнику в Берлине объяснить, "не подписал ли Холсти в Москве соглашение о культурном сближении"70.

Такой ход развития событий явно противоречил интересам Германии. Не могли его поддерживать и все те, кто традиционно ориентировался в Финляндии на Берлин.

Не удивительно, что особенно большое давление испытывал Холсти, которому президент Каллио предоставил значительную самостоятельность в осуществлении намеченного внешнеполитического курса. Министр иностранных дел явно ощущал, что как внутри страны, так и в столице третьего рейха по отношению к нему настроены весьма критически71.

Руководство вооруженных сил Финляндии принялось давать наставления министерству иностранных дел, какие шаги нужно предпринимать в области внешней политики и, в частности, по отношению к восточному соседу. Начальник генштаба генерал Эш, ссылаясь на то, что в СССР ведется кампания притеснения граждан финской национальности, обвиняемых в шпионаже, настаивал, чтобы министерство иностранных дел Финляндии предприняло соответствующий демарш72. Различными путями вновь стала нагнетаться атмосфера конфликтности между двумя странами. В июне 1937 г. финской печатью было приковано внимание общественности к фактам задержания военным кораблем СССР финского судна береговой охраны в советских водах и якобы нарушения советскими самолетами воздушной границы с Финляндией. Ослабляло значение визита Холсти и то, что этот визит не получил своего развития в области экономических отношений. В результате возникала опасность, что прогресс, достигнутый между двумя странами на политической основе, не сможет быть реализован. Этого во всяком случае добивались сторонники прежней линии в отношении СССР. На них возлагали надежды и в Берлине. Поведение Германии, как заметил Холсти, "основывалось на существовавшем ранее у немцев мнении, что в Финляндии у них имелись определенные преимущества"73.

Что же касалось немецкого посланника Блюхера, то он считал политику Холсти полностью противоречившей интересам Германии. В его сообщениях в Берлин подчеркивалось, что шаги министра иностранных дел отражают стремление не столько нормализовать советско-финляндские контакты, сколько достигнуть свободы действий на германском направлении, усиливая позиции в группировке северных стран и сближаясь с западными демократиями74.

В обстановке давления на Холсти стали смягчаться отношения с Берлином. Это отметили в советском полпредстве в Хельсинки75. Проявления прогерманской направленности во внешней политике Финляндии заметили и другие зарубежные дипломаты в Финляндии76. Состоявшийся в августе 1937 г. визит в Хельсинки эскадры немецких подводных лодок они не без оснований оценили, как демонстрацию германо-финляндского сближения. Существует мнение, что "визит подводных лодок был провокацией со стороны Германии"77. В Хельсинки должны были иметь в виду, что подобные действия могли однозначно расцениваться советской стороной как проявление заинтересованности Финляндии в военном сотрудничестве с Германией. Берлин демонстрировал свою силу на Балтийском море. По данным советской разведки, 11 немецких боевых судов, прибывших в Финляндию, составляли до половины всего германского подводного флота78.