Читать онлайн «История Польши». Страница 89

С таким багажом Польша вступила в XX в., и сразу же обнаружились новые проблемы. Причиной их стали изменения во внутриполитической ситуации России, которая с запозданием, но весьма динамично вступала в период капиталистической промышленной революции. Обострялись общественные противоречия: одни пытались встать на защиту прошлого, другие стремились к разрушению старого уклада жизни. Социалистическое движение обновилось: теперь уже существовали два политических направления. Социал-демократы (эсдеки) обращались к рабочим, предрекая России, согласно марксистской теории, универсальный путь развития — через капитализм к революции и диктатуре пролетариата. Социалисты-революционеры (известные как эсеры) больше рассчитывали на крестьян. В среде помещиков, буржуазии и интеллигенции отмечался рост либеральных настроений, выдвигались требования предоставления гражданских прав и свобод, а также самоуправления для общественных институтов. Делом ближайшего будущего считали введение в России конституционного строя. Власти метались, выбирая между уступками и полицейскими расправами. Государство, утратившее внутреннюю стабильность, оказалось в феврале 1904 г. втянутым в войну с Японией. Череда неудач в январе 1905 г.{130}завершилась страшным поражением русской армии — сдачей крепости Порт-Артур в Маньчжурии. Это способствовало радикализации общественных настроений и стало непосредственной причиной революции. Военные неудачи преследовали Россию и в течение последующих месяцев; все это время в стране продолжались революционные выступления, пока летом 1905 г. не начались мирные переговоры с Японией.

В Польше разрабатывались различные планы использования ситуации в России для политической борьбы. Консерваторы считали, что в столь тяжелом положении царь пойдет на уступки полякам. Эти взгляды разделяла и Национальная лига. Она подчеркивала необходимость инициативных действий, с помощью которых можно бы было организовать польский народ таким образом, чтобы вести равноправный диалог с Россией. Национально-демократическая партия (ее новая программа для Королевства Польского была издана лигой в 1897 г., но конкретные организационные шаги стали предприниматься лишь несколько лет спустя) в 1903 г. признала недостижимыми национально-освободительные цели. Дмовский пытался просчитать (в случае международного конфликта) возможные выгоды объединения всех польских земель под властью России. Пилсудский и близкие ему деятели ППС считали, что шансы на успех восстания, поднятого рабочими, возрастают. «Старики», как с некоторого времени стали называть сторонников Пилсудского в ППС, рассчитывали не на русских социалистов, а на другие народы, угнетавшиеся русским царизмом. «Молодые», которым в большей степени было свойственно доктринерство и интернационализм марксистского толка, поначалу были уверены в возможности скорой революции в Германии, восстания в Польше и войны прогрессивной Европы с оплотом реакции — Россией. Позднее, как и СДКПиЛ, они попали под влияние все более активных русских социалистов.

Реакция на войну с Японией также была различна. Консерваторы, которых называли «реалистами», призывали к поддержке России и ожидали за это награды в виде национальных концессий. Лига заявляла о своих симпатиях к Японии, но предостерегала от иллюзий в отношении слабости России. Война шла в Азии и непосредственного влияния на судьбу Польши не имела. «Реалисты», напротив, утверждали, что, проиграв войну, Петербург пойдет на компромисс и в польском вопросе. ППС начала готовиться к вооруженной борьбе, чтобы нанести удар в подходящий момент, когда все Российское государство (или только польская его часть) будет охвачено революцией. С целью заключения политического соглашения Пилсудский даже съездил в Токио, однако безрезультатно. В то же самое время Дмовский убеждал японцев, что они не должны рассчитывать на польскую революцию или восстание.

Недовольство польского общества набирало силу. Была объявлена мобилизация, в результате которой еще большему числу поляков предстояло отправиться на Дальний Восток, чтобы погибать там за чужое дело. Молодежь бурлила, с апреля 1904 г. боевые рабочие дружины ППС начали казни шпионов. С июля в Варшаве каждые несколько дней проходили демонстрации. Осенью, в связи с проведением еще более широкой мобилизация, ситуация резко обострилась. Пилсудский, с целью привлечения внимания к протесту, предложил провести 13 ноября вооруженную манифестацию на Гжибовской площади в Варшаве. Когда полиция двинулась на организованное после богослужения шествие, боевики ППС ответили выстрелами. С этого момента начали происходить столкновения с полицией и в других городах, хотя отдельная Боевая организация ППС находилась еще в процессе формирования.

Двадцать восьмого января 1905 г. в ответ на известие о расстреле 9 января мирной демонстрации рабочих и гибели в Петербурге тысячи человек Варшава забастовала. В последующие дни всеобщая забастовка охватила все польские территории России. Строились баррикады. Массовая политическая деятельность перестала быть теорией, став свершившимся фактом. После недельной всеобщей забастовки выступления все еще продолжались, рабочие требовали выполнения своих требований, касавшихся улучшения условий труда и повышения зарплаты. В начале мая прошла еще одна всеобщая забастовка. Наибольшим драматизмом отмечено было Лодзинское вооруженное восстание рабочих, начавшееся после завершившегося гибелью 25 участников расстрела демонстрации 21 июня 1905 г. В последующие четыре дня, несмотря на попытки социалистов, видевших отсутствие шансов на успех, сдержать стихийные выступления, вооруженного столкновения избежать не удалось. Погибло от 150 до 200 человек. Наиболее массовой и лучше всего организованной стала всеобщая политическая забастовка в конце октября — начале ноября 1905 г. Когда в декабре волнения в Центральной России достигли кульминации, число забастовок в польских землях уже сократилось.

Кроме рабочих, в революции приняли участие и представители других социальных групп. К январской забастовке присоединились студенты и учащиеся, которые требовали возвращения польского языка в систему образования, отмены почти полицейских форм контроля, а также доступности учебных заведений. Национальная лига выдвигала лозунг полонизации школ, однако ее беспокоили политизация молодежи и ее отвлечение от учебы. Власти выразили согласие только на польские частные школы (доступные по большей части лишь для состоятельной молодежи). В государственных школах вводился такой предмет, как польский язык, уроки закона Божьего теперь проводились на родном языке. Школьная забастовка продолжилась и на следующий год, затем она на несколько лет превратилась в бойкот русских школ.

Весной 1905 г. революционные волнения охватили сельскохозяйственных (фольварочных) рабочих, которые требовали повышения уровня оплаты труда. Крестьяне не стремились к сотрудничеству с батраками, но вскоре начали требовать на своих собраниях восстановления польского языка в гминах,{131} судах и школах. Таким образом, стали очевидными результаты процесса формирования национального сознания деревни на протяжении 30 лет после Январского восстания. Из всех требований удовлетворено было только одно: польский язык разрешили использовать наравне с русским в гминах. Имело место несколько случаев, когда разрешено было обучение на польском языке в сельских начальных школах. Но это не являлось долговременным достижением.

В лихорадке революционных событий трудно было определить цели и задачи действий, взвесить шансы на их достижение, рассчитать силы. Радикализм рабочих выступлений под социалистическими лозунгами вселял страх в консервативных деятелей. «Реалисты» открыто обращались к русским властям, видя в них опору оказавшегося под угрозой строя. Никогда доселе консерваторы не заходили столь далеко в своем согласии на сотрудничество с имперской властью. Их поддерживали иерархи католической церкви, а также архиепископ Варшавский Винцентий Попель, некогда высланный за неподчинение российским властям. Причиной был консерватизм церкви, но, кроме того, распространенный в среде социалистов антирелигиозный и даже воинственно атеистический образ мышления.

Национальная лига и ее дочерние организации, особенно Национал-демократическая партия (эндеки), считали, что приближается момент, когда ослабленная Россия пойдет на компромисс с поляками. Социалистическое движение с его классовой идеологией, в значительной мере склонное к сотрудничеству с русскими социалистами, поколебало позиции эндеков, призывавших к сплочению нации. Эндеки не хотели сидеть, сложа руки, и потому были заняты организацией общества под своими знаменами, стремясь по мере возможностей создать благоприятные условия для польской национальной жизни. Они боялись массовых выступлений и стихийных протестов. Самую значительную уступку царя Николая II — Манифест от 30 октября 1905 г.,{132} обещавший дарование конституции и гражданских свобод, а также созыв законодательного органа (Думы), эндеки восприняли как решающий успех. Национал-демократы осуждали социалистов за продолжавшиеся забастовки, манифестации и выдвижение новых требований. Боевые дружины, созданные по инициативе Национального рабочего союза, вступили в непримиримую борьбу с социалистами. Следствием этого стало взаимное кровопролитие в будущем.