Читать онлайн «Каир. Биография города». Страница 62

Все религии — католическая, протестантская, маронитская, халдейская, еврейская, греческая, коптская — имеют свои официальные церемонии, которые «растягивают смерть» на 7 или 14, а то и на 40 дней после похорон.

У коптов похоронные церемонии длятся 40 дней и именуются «арбаин». Я присутствовал на одной из таких церемоний в Гелиополисе, но мои европейские нервы не выдержали. Есть что-то жестокое в тех страданиях, которые искусственно вызывает подобный организованный траур. Принятый ритуал предопределяет, что должен делать каждый участник церемонии. Вдову ведут в церковь, хотя она еле держится на ногах. Испуская раздирающие душу вопли, которые я предпочел бы никогда не слышать, она падает ниц перед портретом мужа, который установлен в церкви и убран черными лентами и цветами. Церковь неприглядна, ее стены увешаны уродливыми изображениями святых, и трагедия превращается в пошлый фарс. Похороны бедняка куда пристойнее: его друзья всегда торопятся доставить тело к могиле, похоронить его, немного сочувственно поплакать, а затем пойти домой ужинать.

Теперь понятно, почему один из самых больших районов Каира называется «городом мертвых». Он находится к югу от цитадели. В нем улицы и аллеи мавзолеев и гробниц, которые иногда достигают размеров небольшого дома. Недалеко от центра Каира есть другие кладбища, а знаменитые могилы халифов и мамлюков — неотъемлемая часть старого города. В определенные дни религиозных праздников мусульманские кладбища Каира оживают, как будто жизнь возвратилась в это царство теней. Родственники усопших поглощают специально приготовленные блюда прямо на могильных плитках, превращая это событие в праздник. Помимо кладбищ, всякое здание с куполом в Каире — это могила, иногда коллективная, для знаменитой семьи.

В 1966 году я совершенно случайно обнаружил в одном из таких семейных склепов могилу бывшего короля Фарука. Я стоял у мечети имама Шафии и позади нее заметил изящное здание, которое мне давно хотелось разглядеть внимательнее. Это Хош аль-Баша, где похоронены многие члены семейства Мухаммеда Али. Стены внутри мавзолея облицованы полированным мрамором, по нему вьется орнамент из золотых листьев и зеленых узоров, ничего общего не имеющий с исламом и определенно испытавший влияние французского романтизма. 20–30 могил возвышаются над полом, как и всякие мусульманские могилы, и напоминают печи деревенских пекарен. Могилы покрыты богатой резьбой и украшениями, кроме одной — принцессы Фатимы Дауд, внучки Мухаммеда Али. Принцесса отличалась благочестием и мятежным духом и потребовала, чтобы родственники похоронили ее в простом деревянном ящике. Теперь ее могила среди мраморных саркофагов похожа на нищего во дворце турецкого султана.

Самая знаменитая могила — Ибрагима, сына Мухаммеда Али и известного воина. Могилу подготовили для его отца, но поскольку Ибрагим умер раньше, его в ней и похоронили. Мне показалось, что кто-то совсем недавно сдвигал надгробные плиты у изголовья, а потом небрежно поставил их на место. Похоже, что могилу вскрывали. Но зачем? Я начал расспрашивать старого сторожа, который в конце концов разговорился.

— Примерно год назад, — сказал он, — в 2 часа 30 минут ночи пришли официальные лица с факелами и разрыли надгробие Ибрагима. Под ним обнаружили ступени, ведущие в подземную комнату. Затем они ушли и вернулись с телом короля Фарука. Его уложили рядом с Ибрагимом, который был его прапрадядей… У Ибрагима, — добавил сторож с обычным для могильщиков уважением к мертвецам, — была очень большая голова. Череп его был огромен, — и он изобразил руками, насколько он был больше его сморщенной старческой головы, — но Фарука Аллах не благословил такой головой.

Большинство египтян прекрасно знает, что Фарук похоронен где-то в Каире, но только нескольким официальным лицам известно, где именно.

Все остальные церемонии: рождение, совершеннолетие, свадьбы — празднуются в Каире с такой же восточной пышностью. На Западе, пожалуй, только еврейские семьи отмечают эти события столь же прилежно и горячо, как мусульмане и копты Каира. Слово «празднество» давно потеряло для нас былое значение, а у нас, англичан, остался только один настоящий праздник — Рождество. Но в Каире широко отмечают по крайней мере десяток праздников.

Самый значительный из них — маулид ан-Наби — день рождения пророка. Лет сто назад маулид праздновался на берегах озера Эзбекие, но поскольку озера больше нет, церемонии проходят на главных улицах старого города, украшенного разноцветными фонариками и лампочками. Примерно пятьдесят лет назад главным аттракционом в день маулида были «зикры» — самобичевание дервишей, которые наносили себе тяжелые увечья и глотали живых змей. Это зрелище уже давно запрещено. Английский ученый А. Батлер, описывая один из таких зикров в 1890-х годах, рассказал, как толстенный паша на арабском скакуне, подкованном стальными подковами, промчался полежавшим на земле, словно сардины в банке, дервишам. Многих он убил, других изувечил. По настоянию Батлера церемония (именуемая «досса») была прервана. Насер решительно разогнал дервишей, так как невежественные фанатики были для него весьма опасной компанией в таком городе, как Каир.

Если не считать запрещенного зикра, остальные народные развлечения в дни маулида в старом городе те же, что и раньше: фокусники, дрессированные обезьяны, кукольные спектакли для детей, чтение стихов. Дети могут за плату пользоваться качелями или сильно подержанными трехколесными велосипедами. Праздник маулид ан-Наби длится девять дней, и египтяне буквально объедаются сладостями. Дети уничтожают сахарные куколки, а взрослые поедают горы пирожков, пирожных и тортов, которые продаются в сотнях киосков, на лотках, в магазинах и прямо из горячих печей на улицах.

Как правило, все пирожки сделаны из слоеного теста, которое готовят в небольших лавчонках. Тесто раскатывают, оно становится тонким, как бумага, а затем пекарь ловким движением руки искусно закручивает его прямо в воздухе. Тесто начиняют орехами или мясом, потом ставят в печь. Иногда пирожное делается в виде тонких хрупких нитей и называется «кунафа». Другое, по названию «дворцовый хлеб», — лепешка, пропитанная медом, поджаренная в масле и политая сверху ишта — жирными сливками, снятыми с молока буйволицы.

Если вы предпочитаете европейские сладости, их можно купить в магазинах вроде «Гроппи», «Лаппас» или «Л'Америкэн». Так или иначе Каир — это рай для сластен. В дни маулида я прокладывал себе путь через весь город, от одного киоска до другого, словно по реке из меда с сахарными берегами. Праздничные излишества сказываются на желудке, но в Каире приходится с этим мириться, потому что все равно не избежать праздничных столов, ломящихся под курами, макаронами, голубями, овощами, хлебом, кебабами, сиропами, фруктами, пирожными, орехами и т. д. и т. п.

Самая изнурительная мусульманская церемония — это не праздник, а пост в дни рамадана — месяца, когда бог вручил Мухаммеду Коран. Рамадан начинается на закате последнего дня предыдущего месяца, когда пушка на цитадели, словно стартовый пистолет, объявит голодные гонки. После этого в течение тридцати дней в дневное время надо воздерживаться от еды и питья, запрещена половая жизнь, употребление парфюмерии и алкоголя. Мусульманин не имеет права есть до тех пор, пока он отличает черную нитку от белой, тогда второй выстрел пушки оповещает, что на сегодня пост закончен и можно мчаться домой и предаваться любым излишествам.

От поста в дневное время освобождаются беременные женщины, больные и престарелые. Большинство каирских трудящихся не прикасается к пище от рассвета до сумерек в течение тридцати дней, и, поскольку этот праздник соблюдается египтянами, правительство еще не нашло лазейки, которая позволила бы прекратить пост. Рано или поздно придется принимать меры, хотя бы потому, что шофер каирского автобуса работает в дни рамадана в полуобморочном состоянии; то же относится к сталевару в Хелване или водителю бульдозера в Асуане. Религия уже идет на уступки работающим, но они продолжают поститься. Может быть, пост так усердно соблюдается, чтобы потом лучше насладиться ночными часами, когда каирские улицы заполнены шумными веселящимися толпами людей, покупающих и поглощающих горы сладостей, пищи и напитков. Однако к концу тридцати дней ночное веселье выдыхается, яркие лампы на лотках и в киосках тускнеют, и население с облегчением встречает конец рамадана.

Мусульмане и копты терпимо относятся к церемониям друг друга. У них даже есть один общий праздник. Это шам ан-Насим — первое дуновение ветерка, первый день весны. Он считается также первым днем хамсина, периода горячих южных ветров, которые несут в Каир густую пыль. Слово «хамсин» означает «пятьдесят», и пыльные ветры действительно длятся примерно пятьдесят дней. Когда дует хамсин, Каир живет словно под гнетущим желтым песчаным покрывалом, и если остановиться на мосту Каср ан-Нил и взглянуть на город, реку, сады, небоскребы, трамваи и автобусы, вспомнятся слова из песенки битлов: «Не осталось ничего реального…» — именно так и выглядит город.