Читать онлайн «Каир. Биография города». Страница 19

Ан-Насир ввел налоги на все, что только могло продаваться, даже на соль и рабов. Город при нем богател и процветал, но вскоре наступило похмелье. После смерти ан-Насира в 1341 году в стране началась гражданская война, голод и, наконец, разразилась чума — известная в Европе под названием «черной смерти», — которая унесла в Каире 900 тысяч жизней.

Значительная часть Каира ан-Насира сохранилась до нынешнего времени — около 15 мечетей, могил и училищ, хотя не все они были построены им. При жизни ан-Насира его эмиры словно соревновались, кто построит самую красивую мечеть, мавзолей или Мадрасу, а 40 пышных зданий были построены с 1320 по 1360 год, когда у власти находился султан Хасан, создавший одну из самых прекрасных мечетей Каира.

Три великих памятника, оставленных ан-Насиром, как бы символизируют его сложный характер и практический склад ума. Это знаменитый акведук, по которому вода поступала из Нила в цитадель, училище-мавзолей, находящийся около больницы Калауна, и мечеть в цитадели (1318). Долгие годы мечеть лежала в руинах, но в прошлом столетии англичанин Ватсон расчистил развалины и удалил перегородки, которые построили в мечети, превращенной было в тюрьму. Эта мечеть — образец средневековой архитектурной чистоты, особенно если сравнить памятник с его тучным современным соседом — мечетью Мухаммеда Али.

Замечательный акведук ан-Насира, проходящий по старой границе Фостата и Каира, вызывал много споров и разногласий, так как раньше полагали, что его построил Саладин. Макризи убедительно доказал, что его строил ан-Насир в 1340–1341 годах, но под этим сооружением давно были замечены фрагменты другого, как полагали, более старого акведука, возможно, времен Саладина. Тайну акведука развеял египетский археолог Али Багат. В 1919 году он раскопал участок акведука ан-Насира и выяснил, что под ним находился не старый акведук, а часть упомянутой выше южной стены Саладина. До его открытия все считали, что Саладин собирался построить стену, но не успел этого сделать.

Акведуком пользовались вплоть до 1872 года, и, хотя по нему больше уже не течет вода, он змеей извивается под чревом Каира. Его пересекают шоссе и железная дорога, а под ним проходит старая одноколейка, идущая от каменоломен. Сакии (водочерпалки), поднимавшие воду из Нила в акведук, и сейчас стоят около старого Фостата — там, где когда-то Красноморский канал соединялся с рекой, и это место носит название Фумм аль-Халиг (Устье канала).

Акведук скорее архитектурная диковинка, ибо в нем нет ничего красивого. Однако он стал такой неотъемлемой деталью Каира, что на него никто не обращает внимания.

Ан-Насир подарил Каиру подлинную архитектурную жемчужину — мадрасу-мавзолей в Бейн аль-Касрейне, который был построен в 1295–1304 годах на месте бань. Можно с увлечением читать страницы труда Кресвелла, посвященного этому памятнику, но отнюдь не нужно быть специалистом (как не был им и Макризи), чтобы изумляться прекрасным белым мраморным готическим портиком, который был взят из церкви крестоносцев в Акке и морем перевезен в Каир. Если сделать несколько шагов назад и взглянуть на фасад здания, то кажется, что все оно как бы окаймляет этот суровый и холодный, типично христианский, портик. Похоже, что минарет и высокие зубцы на фасаде создавали так, чтобы они гармонировали с этим входом, в котором нет ничего мусульманского.

Беда в том, что сейчас трудно любоваться зданием — оно зажато муристаном Калауна и мадрасой Баркука. А все же снаружи оно намного красивее, чем внутри. С минарета буквально падают экзотические лепные украшения, пожалуй, самые пышные во всем Каире, и у меня всегда затекает шея, когда я любуюсь этим сооружением. В последний мой визит сверху свалилось замечательное лепное украшение, и я чуть было не поймал его, но оно рухнуло на землю и рассыпалось в прах у моих ног.

Ансамбль насировской могилы и мадрасы напоминает мне вазу, полную фруктов и орехов. Минарет с его резным орнаментом выглядит как гроздь спелого винограда, а внутри украшения михраба (ниши для молитв) похожи на тяжелые орехи, свисающие с опрокинутого дерева. Это была первая Мадраса в Каире, построенная в виде креста, символизирующего четыре секты ортодоксальных суннитов, и последователи каждой секты собирались в одном из концов креста. Многие ученые полагали, что Мадраса построена под влиянием сирийских византийских церквей, которые она напоминает, но Кресвелл считает, что у здания чисто египетский стиль.

Крестообразная конструкция достигла совершенства в Египте при одном из сыновей ан-Насира — Хасане, построившем одно из самых монументальных и законченных по стилю каирских зданий — мечеть султана Хасана. Девять сыновей ан-Насира правили после него Египтом, но каждый удерживался на троне лишь несколько лет, так как мамлюкские эмиры убивали одного султана за другим, как только он пытался укрепить власть какой-либо одной из враждовавших группировок. Господство бахри-мамлюков явно подходило к концу. Египет поднялся против них, а Каир, как обычно, терпеливо ожидал, кто придет на смену мамлюкам.

Мадраса-мечеть султана Хасана признана специалистами лучшим из сохранившихся памятников египетской арабской архитектуры. Огромная мечеть — это памятник ее архитектору, каменщикам и тем египтянам, которые, вероятно, кровью заплатили за ее величественную простоту. Она находится на холме напротив цитадели, и в XIX веке, когда мамлюки сражались на улицах Каира, одна из банд обстреливала с крыши мечети противника, засевшего в цитадели. Ядра летели тогда от мечети в цитадель и из цитадели в мечеть.

Прежде всего бросаются в глаза колоссальные размеры мечети. Ее стены поднимаются от улицы на 113 футов, они построены из хорошо обработанных каменных глыб, взятых из пирамид. Мечеть возвышается над пошлым шумом автомашин и людей внизу, а вход в нее напоминает огромную пещеру в каменной скале. Снаружи нельзя заметить ее крестообразную форму, но когда стоишь на сане (дворе) мечети, крест виден четко. Когда вы находитесь в центре двора, вам кажется, что вы парите в гигантском столбе света, который свободно льется из открытой сверху крыши. Мне думается, что в Египте нет другого памятника, включая и пирамиды, где человек так ощущал бы недостойную грубость и тяжесть плоти, как в этой строгой, абсолютно пуританской каменной аркаде.

Сам Хасан лежит в мечети в мраморной могиле — он был убит. Старый купол мечети не сохранился — он обвалился в 1660 году. Один из минаретов упал в 1360 году, похоронив под собой 300 детей, занимавшихся в прилегавшей к мечети школе. История мечети изобилует рассказами о подобных происшествиях. Хотя в ней всегда много пыли, мечеть благодаря простой и гладкой поверхности стен выглядит чистой. К сожалению, внутри главных секций мечети свисают сотни цепей, и это создает неприятное впечатление. На каждой цепи раньше висел стеклянный или бронзовый светильник, но они исчезли — многие хранятся в Музее исламского искусства, другие похищены европейскими коллекционерами. В лондонском музее Виктории и Альберта есть четыре светильника из этой мечети, которые были «взяты взаймы» лет шестьдесят назад.

Правившие после Хасана бахри-мамлюки не оставили следа в истории, и династия закончила существование в 1382 году, когда Баркук, черкесский мамлюк из цитадели, был «возведен» в султаны и заложил основы последней мамлюкской династии, правившей Египтом 135 лет, вплоть до завоевания страны османскими турками в 1517 году. Хитти пишет, что правление черкесских мамлюков было «одной из самых мрачных страниц в истории Сирии и Египта». Их штаб-квартирой была цитадель, почему их называли бурджи-мамлюки (башенные мамлюки) или крепостными рабами. Обычно их именуют черкесскими мамлюками — многие из них пришли с Кавказа, хотя и не всегда были черкесами.

Эти люди и унаследовали в Каире от бахри процветавшую мамлюкскую культуру с ее архитектурой, искусством и наукой, особенно медицинской. Каир конца XIV века славился врачами и медиками; была развита даже гинекология, что необычно для мусульманской страны. Правда, надо сказать, что гинекологическая литература того времени носила эротический характер, изобиловала непристойными шутками, и иногда в ней трудно отделить серьезные медицинские рассуждения от чепухи.

Бахри-мамлюки поощряли ветеринарию, которая породила побочную интересную литературу о лошадях. Хитти утверждает, что именно в Каире той эпохи зародилась и психотерапия. Он рассказывает, как личный врач Саладина, еврей по имени Ибн-Гами, однажды остановил похоронную процессию, заметив, что ноги покойного были приподняты, а не лежали вытянутыми на носилках. Ибн-Гами заявил, что человек жив, — так оно и оказалось, и процессии пришлось повернуть обратно. Знамениты были и каирские окулисты, которые искусно удаляли катаракты. Арабские историки этой эпохи оставили нам богатейшие сведения о медицинской науке в Каире и деятельности врачей во времена айюбидов и бахри-мамлюков.