Читать онлайн «Нацистская оккупация и коллаборационизм в России, 1941—1944». Страница 62

6 Новый путь (Смоленск). 1942.5 июля.

7 Там же.

8 Там же.

9 АУФСБПО. Д. 5234. Л. 216.

10 Там же. Л.217.

11 АУФСБСО. Д. 7634. Л. 47.

12 АУФСБПО. Д. 5234. Л. 218.

13 Там же.

14 Материалы архивной группы Академии ФСБ РФ «Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне». Коллекция документов.

15 ГАОО. Ф. Р-159. Оп. 1. Д. 29. Л. 13.

16 Там же.

17 ГАСО. Ф. Р-2576. Оп. 1. Д. 1. С. 57.

18 Там же.

19 ГАСО. Ф. Р-2575. Оп. 1. Д. 1, СС. 58–61.

20 Там же. Ф. Р-2576. Оп. 1. Д. 1. Л. 58.

21 АУФСБСО. Д. 7865. Л. 49–50.

В преддвеии Второй мировой войны в Советском Союзе сложилось двоякое отношение к фашистской идеологии и её формам воздействия на население. Выступая перед делегатами VII Конгресса Коминтерна (1935), Георгий Димитров в своём докладе «Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма» отметил, что «фашизм не только разжигает глубоко укоренившиеся в массах предрассудки, но и играет на лучших чувствах масс, на их чувстве справедливости и иногда даже на их революционных традициях». Вывод, который сделал выдающийся болгарский антифашист, заключался в том, что «силу идеологической заразы фашизма мы ни в коем случае не должны недооценивать»1.

Тем не менее в практической деятельности значение идеологических акций против фашизма нередко недооценивалось, а само их содержание примитивизировалось и упрощалось. Во многом это связано с той атмосферой шпиономании, которая установилась в СССР в конце 30-х годов. Ряд видных работников ВКП (б) и Коминтерна, имевших практический опыт борьбы с национал-социализмом, был репрессирован. Советские пропагандисты нового поколения обычно затрагивали лишь внешние проявления гитлеровской Германии — униформу и атрибутику, антикоммунизм и антисемитизм. Зачастую и это подавалось в крайне примитивных формах, причём не только в средствах массовой пропаганды, но и в военных академиях, высших партийных школах.

Советская военная доктрина выдвигала тезисы о том, что в будущей войне Красная Армия будет воевать на чужой территории не только благодаря военному, но и идеологическому превосходству. Личный состав западных армий, в большинстве своём состоявший из промышленных рабочих, утверждала она, не захочет сражаться против первого в мире социалистического государства. Что касается конкретно Германии, то после подписания пакта о ненападении Сталин и его окружение начали вести крайне осторожную политику, чтобы не дать немцам повод начать войну.

Ряд немецких коммунистов, эмигрировавших в СССР, был депортирован в рейх. В печати и по радио прекратились какие-либо антигерманские выступления. События начавшейся Второй мировой войны трактовались средствами массовой пропаганды в пользу Германии. И хотя высшее советское военное руководство осознавало неизбежность вооружённого столкновения Советского Союза и фашистской Германии, подобная политика в значительной степени дезориентировала гражданское население СССР.

Процесс становления фашистской идеологии в Германии шёл параллельно со становлением геббельсовской системы манипулирования сознанием масс.

Важной чертой нацистской идеологии была её особая приверженность к примитивизации, рассчитанной на эффектное воздействие на пассивные, политически неопытные и малообразованные слои населения. С этим было связано и характерное для идеологии фашизма подразделение на идеологию масс и идеологию элиты. Подобная градация изначально закладывала в неё систему двойной морали — для рабов и для господ2.

Немцам внушалась мысль, что они, являясь представителями высшей расы, несут в себе все человеческие добродетели, в то время как низшие расы, которыми были объявлены все «цветные народы», евреи, славяне изображались носителями всевозможных пороков. Нацистские военные и пропагандистские службы, разрабатывая план нападения на Советский Союз, руководствовались иезуитским принципом «Цель оправдывает средства». В области идеологического воздействия руководство НСДАП (национал-социалистической рабочей партии Германии) сформулировало главную задачу пропаганды на востоке как «тотальное воздействие на народ, обеспечение единой реакции на события»3.

Накануне Великой Отечественной войны органы пропаганды в фашистской Германии являлись одними из самых эффективных в мире. Сотрудники министерства пропаганды до 1939 года оттачивали свое мастерство на жителях Ш Рейха. Во многом благодаря их усилиям Германия к началу Второй мировой войны имела весьма консолидированное общество. За два года боевых действий в Европе немецкие пропагандисты накопили богатый опыт работы не только с солдатами противника, но и с гражданским населением, проживавшем на оккупированных нацистами территориях.

Уже весной-летом 1941 года нацистская военная машина стала активно перестраиваться для войны против СССР. Немецкие пропагандисты в своей работе пользовались большой свободой и могли оперативно реагировать на любые действия противника. Так, согласно инструкции Геббельса от 5 июня 1941 года пропаганда на Россию должна была заключаться в следующем: «…никакого антисоциализма, никакого возвращения царизма; не говорить о расчленении русского государства (иначе озлобим настроенную великорусски армию); против Сталина и его еврейских приспешников; земля — крестьянам, но колхозы пока сохранять, чтобы спасти урожай. Резко обвинять большевизм, разоблачать его неудачи во всех областях. В остальном ориентироваться на ход событий…»4.

Следовательно, основные тезисы, на которых базировалась немецко-фашистская пропаганда после 22 июня 1941 года, были разработаны ещё до начала военных действий против Советского Союза. На протяжении второй половины 1941 года немецкие пропагандисты вносили лишь незначительные коррективы в эти положения. Они заключались в следующем: представлять населению занятых территорий и бойцам РККА начавшуюся войну как освободительную миссию Германии, борющейся против большевизма. Средства массовой пропаганды оккупантов внушали жителям Советского Союза, что Гитлер и его соратники не в состоянии были больше спокойно смотреть на варварство Сталина и коммунистов в отношении своего народа. Успехи вермахта неизбежны не только потому, что он является сильнейшим в мире, но и потому, что Красная Армия не хочет и не может воевать за интересы англо-американских капиталистов и ВКП (б).

За несколько дней до нападения на СССР в директиве, обращенной к вермахту, Альфред Розенберг заявил о том, что «применение всех средств активной пропаганды в борьбе против Красной Армии обещает больший успех, чем в борьбе со всеми прежними противниками Германии»5.

Кроме материалов, распространяемых от лица германского командования и коллаборационистской «новой русской администрации», нацисты также выпускали и фальшивки: обращения от лица политорганов РККА и руководства ВКП (б).

С первых дней войны на бойцов и командиров Красной Армии, мирных жителей обрушился поток фашистской пропагандистской продукции. В своём стремлении расколоть советское общество фашисты не останавливались ни перед чем — в ход шла оголтелая пропаганда успехов Германии и её вооружённых сил, делались попытки разжигания национальной розни, критике подвергался сам ход истории России после 1917 года.

Начало военных действий против Советского Союза ими объяснялось следующими причинами:

1) у немецкой стороны появились неопровержимые доказательства того, что Москва собиралась атаковать европейские государства;

2) СССР и Германия имели договор, по которому Балтийские страны останутся независимыми, но СССР присоединил не только их, но и Буковину;

3) Германия была всегда противником демонического варварства большевиков, поэтому Гитлер является освободителем России6.

Для обоснования тезиса «Гитлер — освободитель» значительная часть газетных статей, листовок, радиопередач строилась на следующих положениях:

а) что имел русский народ до большевиков;

б) что ему дала советская власть;

в) что ему дадут немцы;

г) чем он должен заниматься сейчас.

Нисколько не идеализируя жизнь русской деревни до 1917 года (захватчики даже пугали население тем, что англо-американские капиталисты везут в своём обозе представителей династии Романовых и А. Ф. Керенского для занятия ими ключевых постов в государстве)7, прокламации отмечали преимущества свободного ведения единоличного хозяйства до революции. В условиях, когда оккупанты собирались в основном сохранить колхозную систему, в их листовках писалось «о хорошей жизни до коммунистов, когда любой человек за час мог бесплатно достать себе не менее пуда хлеба»8.