Читать онлайн «Готская Испания». Страница 23

Таким образом, согласно Lex Romana Visigothorum и Fragmenta Gaudenziana, юридический статус колонов действительно весьма был близок к статусу сервов234. Эта близость характерна, однако, только для начала VI в. и притом свойственна почти исключительно галло- и испано-римской среде. Рассматривая те отрывочные данные о колонах, которые относятся к более позднему периоду, мы сталкиваемся с несколько иным положением.

Термин "колон" встречается в некоторых вестготских памятниках VI-VII вв.

Так, II церковный собор в Гиспалисе (619 г.) сослался на "светский закон", по которому колоны должны оставаться там, где они находятся 235. Текст одной из <137> вестготских формул гласит, что земледелец, получая держание, обязуется выплачивать ежегодно десятину, как это в обычае у колонов (ut colonis est consuetudo) 236. В "Этимологиях" Исидора колоны трактуются как свободные поселенцы, обрабатывающие взятые ими в держание чужие земли: обязанные своим положением земле, на которой родились, они ради ее возделывания находятся под властью господ237.

Наконец, закон Хиндасвинта, определяющий повинности куриалов, упоминает о плебеях, которым запрещается отчуждать их участки. Если куриалы и privati могли продавать свои земли лицам равного с ними положения, то плебеи вовсе лишены были права отчуждать и земли, и дома, и рабов238.

3начение термина "плебеи" здесь не совсем ясно. По мнению большинства исследователей, это - колоны 239. Такое предположение вполне вероятно. Правда, не исключено и другое толкование: под "плебеями" здесь могли подразумеваться и свободные крестьяне городских округов, на которых, как на куриалах и privati, лежала обязанность нести известные повинности в пользу государства.

Во всяком случае, колоны, о которых идет речь в упомянутых текстах, были в VII в. по-прежнему лишены свободы перехода, выплачивали десятины и другие оброки земельным собственникам, не могли отчуждать свои участки и рабов.

Поскольку колоны, несомненно, принадлежали к inferiores, на них распространялись правовые ограничения, которым подвергался этот слой населения (телесные наказания, пытки и пр.). <138>

Из этого видно, что колоны, упоминаемые в цитированных источниках, действительно сохранили в VII в. основные черты статуса колонов V-VI вв.240. Возможно, отсутствие в Вестготской правде термина "колоны" объясняется тем, что потомки испано-римских колонов все более сближались по своему положению с сервами (хотя окончательно, по-видимому, так и не слились с ними). Но это сближение вело к тому, что иногда тех и других обозначали одним и тем же термином, например, mancipia 241.

Мы встречаем в источниках также данные о типе поселенцев, близких к колонам, но все-таки кое в чем отличающихся от них. Законы VI-VII вв. упоминают тех, кто селится на чужих землях. Эти поселенцы (accolae, suscepti) выплачивают собственникам земли оброк, десятину242 - по обычаю или по соглашению243. Невыплата влечет за собой лишение владения. Как правило же, оно является длительным, обычно наследственным 244. Поселенцы - вольные люди, они не закрепощены; их споры с собственниками земли относительно размеров предоставленных им участков разрешаются так же, как тяжбы между соседями-общинниками 245.

Статус таких поселенцев, которых можно назвать свободными колонами, явно выше, чем статус колонов Бревиария Алариха, прикрепленных к земле и сопоставляемых в ряде случаев с сервами. Свободных же колонов трудно отличить от прекаристов. <139>

В Вестготском королевстве была санкционирована в начале VI в. зависимость позднеримских колонов, но государство не содействовало росту именно данного слоя зависимых земледельцев. В готской Испании исчезло прикрепление колонов к государственному тяглу. Здесь не были изданы законы, закрепощавшие свободных поселенцев, которые обрабатывали определенное число лет земли в чужих имениях (подобные закону Анастасия в Восточной Римской империи) 246. Поэтому лица, селившиеся в поместьях вестготских землевладельцев, оставались свободными держателями, что, разумеется, не исключало постепенного установления их личной зависимости от магнатов. Вестготская правда, по-видимому, не случайно избегает термина coloni.

Так обозначались лишь потомки позднеримских колонов, которые находились в особенно тяжелом положении. Превращение же свободных мелких собственников в держателей вело к росту зависимости иного характера. В процессе формирования зависимого крестьянства в Испании колонат, очевидно, не играл такой важной роли, как во Франкском королевстве.

Ему уделяют относительно мало внимания не только вестготские, но и астурийские памятники. В грамотах астурийского периода, изобилующих упоминаниями о сервах и либертинах, имеются лишь единичные сообщения о колонах. Так, король Ордоньо II дарит епископу Мондонедо земли и вместе с ними сорок трибутариев, которые должны будут нести оброки и службы церкви 247. В другой грамоте король также передает церкви землю вместе с колонами и поселенцами 248. <140>

По мнению Ш. Верлиндена, именно из этих колонов, лишенных свободы передвижения и платящих оброк своим господам, но все же менее подчиненных произволу сеньора, чем сервы, в Астурии образовался слой зависимых крестьян, именуемых iuniores de capite (или iuniores de cabeza) 249.

Таким образом, нет оснований предполагать, что колоны в готской Испании окончательно слились с сервами (даже если иметь в виду колонов старого, т. е. позднеримского типа) в готской Испании. Что касается соотношения различных групп земледельческого населения, то установление каких-либо пропорций весьма затруднительно. Судить об этом мы можем лишь на основании косвенных указаний источников. Выше уже отмечалось, какое важное место занимают сервы в готских юридических памятниках. Сервы выступают как непременная принадлежность поместья250. Характеризуя население имений фиска, источники говорят лишь о сервах и либертинах251. То же самое относится и к церковным владениям. В то время как о прекаристах и других свободных держателях земель церкви в актах соборов имеются лишь единичные упоминания, сервам и либертинам посвящены десятки постановлений.

Рабы находили применение и в хозяйстве мелких земельных собственников252.

Столь значительный удельный вес сервов и либертинов в общей массе земледельцев связан не только с тем, что овладение страной относительно малочисленными готскими пришельцами меньше изменило ее социальную структуру, чем поселение варваров в ряде других стран Западной Европы. Существенно и то обстоятельство, что превращение в сервов стало в Испании особенно <141> широко распространенной формой вступления разорявшихся свободных крестьян в поземельную и личную зависимость от крупных земледельцев.

Не располагая статистическими данными, мы можем, разумеется, лишь предположить, что сервы и либертины составляли в готской Испании главную массу земледельцев.

* *

*

Резюмируя все сказанное в данной и в предыдущей главах о положении земледельческого населения, мы приходим к следующим выводам. В готской Испании началось формирование класса зависимых крестьян феодального общества. Именно они составляли к началу VII в. основную массу непосредственных производителей. Это были уже не свободные мелкие собственники, а прекаристы, колоны, либертины и сервы.

Далеко зашедший упадок свободного крестьянства - одна из причин того, что для Толедского королевства оказалось непосильным сопротивление арабскому завоеванию, - задача, которую разрешило, хотя и с трудом, Франкское государство при Карле Мартелле.

Своеобразие процесса классообразования в готской Испании заключается в том, что основным источником формирования феодально зависимого крестьянства служили не разорявшиеся германские крестьяне, слишком малочисленные здесь, а местные земледельцы.

Особенностью этого процесса является также гораздо более значительная по сравнению с другими варварскими королевствами роль в нем сервов и либертинов.

Но формирование класса зависимого крестьянства и тут происходило в рамках нового социального и политического устройства, складывавшегося в обстановке крушения рабовладельческой империи и создания раннефеодального государства. Несмотря на свою малочисленность, германские общинники и в Испании наложили свой отпечаток на облик зарождавшегося класса непосредственных производителей феодального общества. <142>

ГЛАВА V

ЗАРОЖДЕНИЕ ФЕОДАЛЬНОГО

ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ

Для изучения истории крупного землевладения в Вестготском государстве необходимо осветить не только зарождение и дальнейшую эволюцию крупной земельной собственности королей, дружинников и арианской церкви, но и судьбу владений испано-римской сенаторской знати, куриалов, католической церкви.

Трудность исследования указанной проблемы определяется прежде всего скудостью и односторонним характером источников. Мы располагаем, как уже отмечалось выше, главным образом, юридическими памятниками. Вдобавок вестготские законы уделяют мало внимания конкретным вопросам управления королевскими поместьями или хозяйственному положению монастырей. Вестготская правда редко затрагивает сферу взаимоотношений между светскими и церковными землевладельцами и королем или между крестьянами и вотчинниками. Что же касается формул, то их данные об имущественных сделках весьма ограничены. Сведений о феодальной вотчине в Астурии и Леоне в VIII - IX вв. также очень мало. Все же, используя совокупность юридических памятников, формул, канонических и нарративных источником, мы в состоянии выяснить некоторые важные стороны рассматриваемого процесса, как он протекал в V - VII вв. в этой стране.