Читать онлайн «Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину». Страница 85

Малая, но тем более весомая удача для тогдашних украинцев состояла в том, что у них была Галиция — очень небольшая древняя украинская земля, где на малом, этнически гораздо более пестром пространстве можно было за несколько лет сотворить то, на что в Российской империи ушли бы десятилетия. Российско-австрийские отношения находились в ситуации минимума взаимных подрывных усилий, поскольку из-за этнической пестроты обе империи держали друг друга за горло в вопросе тех же поляков и украинцев: Россия подкармливала галицких москвофилов (на тогдашнем местном жаргоне — «рублефилов»), считающих себя русскими (в смысле россиянами), Австрия же не третировала галицких русинов-украинцев, которые, однако, были скорее запасным аргументом против австрийских поляков (доминирующих в регионе по соглашению с Веной с конца 1860-х гг.), нежели способом «подрыва» России. Поляки были гораздо большей общей головной болью обеих империй, той болью, которая делала их до трагического военного разрыва, гораздо больше союзниками, чем противниками. Хорошим критерием шпионства Грушевского на пользу Австрии было то, что в 1914 г., в отличие от многих украинских политических эмигрантов, оставшихся в Австрии на всю войну и ведших антироссийскую (т. е. украинскую) пропаганду среди украинских военнопленных, он вернулся домой (Грушевский был подданым Российской империи), за что и получил ссылку.

Появились на карте

(1) «Народная энциклопедия научных и прикладных знаний» «Харьковского общества распространения в народе грамотности», т. 6 «Антрополого-географический» (издано в Москве, 1912) на карте «Народонаселение Европы» разместила отдельных «малоруссов». Хотя авторы «Народной энциклопедии» предусмотрительно до самого Харькова надпись «малоруссы» не довели, и политкорректно остались под нейтральным титлом «славяне». Ни вашим — ни нашим. Издание было либеральное, а вот в «допущенных» учебниках (2) до 1917 г. позволялось, видимо, на таких картах писать только «русские», покрывая ими все восточнославянское пространство: «Начальный курс географии» Г. Иванова, — Петроград, 1914.

Позже, в 1917 г., он все никак не хотел отделить Украину от России, даже упирался. Тем более, не присоединял ее к Австрии, хотя имел на это шанс как лидер Центральной Рады во время брестских переговоров о мире, когда свою волю фактически диктовали немцы и австрийцы. Наоборот, секретное приложение к мирному договору УНР и Центральных держав предполагало подрыв тогдашнего австрийского единства в смысле образования в Галиции как отдельного «коронного края». Так что Бог с ним, со шпионством, вернемся к истории.

Михаил Грушевский выполнил необычайно важную для украинцев работу: он их академически, т. е квалифицированно исторически, обосновал. Многотомно, что особенно приятно для тех, кто любит толстые книжки как мощный аргумент в споре. Проследив телодвижения украинского народа в предыдущей главе, мы можем оценить важность усилия Грушевского: он всю пестроту украинских идентичностей, земельного разнообразия, исторического опыта, государственной принадлежности, диалектов и прочая и прочая, наконец-то четко очертил географически по этническим границам и проследил стезю во времени тех людей, которые в этом пространстве оказались, их путь в историческом процессе как отдельный сюжет. А это было более чем важно: в те времена уважения к науке аргументировано и подробно, с большой эрудицией и знанием обосновать (и чтобы Санкт-Петербургская академия наук не сказала что это «попса») отдельную историческую судьбу украинцев со времен ранних славян… Первый том вышел в 1898 г., а последний, девятый, — в 1937 г. (уже после смерти), и довел Грушевский изложение только до 1658 г. Хотя, в принципе, хватило и первых двухтрех томов. На самом деле значение манифеста имела его статья ««Обычная схема русской истории и дело рационального уложения истории восточного славянства», опубликованная на украинском языке Академией наук в 1904 г. Академия, поскольку объединяла ученых, а не политиков, уже считала украинцев отдельным народом, а их язык — вполне литературным и легитимным выразителем этого народа. Но вопрос не в этом.

Грушевский подверг сомнению в смысле научности то, что российская историческая наука смешивает историю династии Рюриковичей с историей русского народа, и показал, что эта схема была унаследована от древних северорусских летописцев, которые свою летопись прилагали к предшествующим, а все предыдущие логично начинались все с того же Нестора (точно также поступали и авторы Галицко-Волынской летописи). Посему великорусская история является чрезмерно и необоснованно длинной. Если существует украинский народ, который достаточно давно проживает на своей территории и никуда с нее не девался, то сомнительно, что Киевская Русь является частью истории великороссов — народа, который как жил, так и живет, где жил, там и живет, то есть в России, достаточно далеко от Киева и изначальной Русской земли. По мнению Грушевского, «киевский период» является частью украинской истории, а не русской.

Загадка «географического конца России»

Кстати, если читатель подумает, что Украина «обрела форму» довольно недавно (только лишь в середине ХІХ в.), а с Россией все было и остается ясным и бесспорным, — то вынужден буду разочаровать. Предложим вниманию читателя британскую карту России производства Эдинбургского географического института, 1922 г. (1) Не странно ли? Россия почему-то весьма «куцая» — у нее напрочь отсутствует азиатская часть. Может это какие-то происки коварного Альбиона? Может «это все придумал Черчилль в 18-м году», — как пел Высоцкий? Но данный Эдинбургский институт являлся с середины ХІХ в. наиболее уважаемым в мире картографическим учреждением. Можем простить, что еще не успели обозначить новообразование декабря 1922 г. — «СССР». Можем согласиться, что «Украинская ССР» и «Белорусская ССР» (давайте, кстати, присмотримся к первоначальным размерам последней) являются всего лишь частями советской России. Но уж как в Эдинбурге могли не знать, где именно на востоке Russia заканчивается? Берем карту мира того же института и того же года (2) и обнаруживаем Россию только в Европе, несмотря на то, что границы (цвета) самого российского государства достигают Тихого океана. К востоку от Урала — фигурируют «Siberia», «Kirghiz», «Turkistan», «Far Eastern Republic». Но не «Russia». Что ж такое, как же так?…

Но если мы обратимся уже к вполне российской карте Азии (3)из упомянутой уже «Народной энциклопедии» (М., 1912), то мы все поймем (и в других российских атласах — то же самое). На ней есть те же названия, что и на британской (Сибирь, Киргизы, Туркестан. В виду года издания, правда, нет Дальневосточной республики), но в легенде мы увидим, что все они обведены как азиатские «владения России»,

а колониальные владения (такие же, как «Британская Индия») — это ведь не то же самое, что метрополия! Индия — это же не Британия, правильно? Это ее владения. И на российской карте мы увидим восточную границу России именно по Уралу. Дальше на восток — это уже часть Российской империи, но попрошу не путать оную с непосредственной Россией. Поэтому, если уж мы хотим заклеймить российский советский империализм, то скажем следующее: при советской власти (которая «народная», а не «империалистическая») у России никаких «владений» быть не может. Она же не «покоряет» народы Востока, а «освобождает» (покорены они были при царях, а освобождены — при комиссарах, — но на картах 1920–1991 гг. мы это «освобождение» не обнаружим). Поэтому тот момент, когда официальное название «РСФСР» накрыло земли от Балтики до Тихого океана и Памира, стал наиболее масштабным мгновенным увеличением территории одной страны в истории человечества.

Этот факт позволит нам ощутить различие между «морскими» империями (Британия, Франция, Бельгия, Голландия, Германия, Италия, Испания, Португалия) и «континентальными» (Российская, Австрийская, Османская). У первых были «естественные границы» метрополии (уж особенно у островных британцев), а у вторых — нет. А кстати: на карте 2 рекомендую обратить внимание на политический раритет: независимые закавказские государства, признанные Антантой, но оккупированные в 1920–1921 гг. Советской Россией. На момент издания карты Запад еще не примирился с этим захватом — равно как и с «народными революциями при помощи Красной Армии» (так написано в «Советском энциклопедическом словаре») в бывших вассалах Российской империи в Средней Азии — Хивинском ханстве и Бухарском эмирате.

В чем-то в «Истории Украины-Руси» Грушевского мы можем, конечно, и засомневаться с позиций ХХІ в., например, анты — действительно ли являются авторами первой украинской государственности, но для нас, несомненно, важен сам принцип территории и народа. Убери антов — все равно останется Русь. Как мы помним еще в связи с Погодиным и его бегством великороссов от татар из Киева (см. выше), местный люд тут так и оставался. Были здесь и всегда оставались «руськие», просто потом они стали называться украинцами. Грушевского озадачил вопрос «имени народного» (русские? украинцы?), но выводы историка были весьма сдержанны: понятно, что русские-россияне явно без спроса, безвозмездно и безвозвратно одолжили для себя чужое имя (у Грушевского иной термин — «украли») и заставили этим исконных русских-украинцев (русинов) открещиваться потом от своего давнего имени, просто чтобы сохранить себя как столь же исконно отдельный народ. Но изначальное происхождение «Украины» как название страны он так и не смог для себя разрешить — педантичен был профессор, не хотел выдумывать.