Читать онлайн «Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину». Страница 47

Прописанные в советских учебниках истины о борьбе казаков за свободу народа не совсем правдивы, поскольку потомственные вооруженные люди, ежегодно воюющие против грозных врагов, не могли себя воспринимать равными с селянами-«гречкосеями». «Перегородки» между мелким шляхтичем, боярином, мещанином или казаком были невысоки, а вот относительно селян этого сказать нельзя. При разрешении конфликта с властями (через компромисс или подавление бунтовщиков) никакие права «народа» и «Украины» не упоминались (разве что отождествить казаков с Украиной и народом — но они были лишь одним из сословий), кроме религиозных вопросов. По сути, со времен Дмитра Вишневецкого Войско Запорожское представляло собой особую корпорацию, экстерриториальное военное сообщество, готовое целиком или составными частями пойти «искать рыцарский хлеб» в любую соседнюю и далекую страну. К таким «рыцарским хлебам» относится и осада фландрского Дюнкерка вместе с французами в 1637 г. — наиболее дальний рейд запорожцев. Понятно, что Войско имело особую связь с Великим Лугом и Диким Полем, с Сечью и украинскими землями как основным источником рекрутирования новых казаков, местом их поселения при обзаведении хозяйством и сродственной общностью православных людей. Но свои отношения с польскими, татарскими, русскими властями они вели от имени этого мобильного войска, которое могло сидеть на Сечи, а могло ее перенести на другое место, растечься по какой-то территории или переселиться в другую страну (турецкие владения), как это делали дважды, спасаясь от карательных экспедиций российских войск при Петре и Екатерине в XVIII в. Поэтому многочисленные и любовно собранные советскими историками послания казаков к русским царям с просьбой о разрешении перейти под их «высокую руку» были на самом деле лишь обычными предложениями послужить соседнему государю, пока в Речи Посполитой нет достойного ратного хлеба в этом году или степь чрезмерно спокойна и негде себя применить. Поэтому как «просились» казаки к царю, так и спокойно против Москвы воевали — и в Ливонскую войну, и во время русской Смуты.

Прописанные часто в украинских учебниках и популярной литературе истины об извечных желаниях запорожцев создать украинское государство и достичь независимости — тоже разновидность мифа, правда, уже не социального, а национального. С Запорожья, конечно, начиналась революция Хмельницкого, но и ему, и его наследникам-гетманам оно доставило столько проблем, что иногда неясно было, кто же больший враг молодого украинского государства: свои казаки или чужие войска?

Пока регулярные оружные выяснения отношений с Короной Польской не перешли рубикон в 1648–1651 гг., Войско искренне считало себя войском Его Милости короля Речи Посполитой и никогда не поднимало вопросы о каком-то суверенитете, выходящем за пределы сословных привилегий. Представления той эпохи не были способны заронить в умы ее людей понятия, которых у них быть не могло и которых поэтому не существовало в их реальной жизни. Старая Русская земля, Украина, имела свои права и обычаи, освященные давностью лет, польские короли присягали подданным соблюдать их давние права и вольности, т. е. все «в принципе» было окей, да и кто мог позволить себе покуситься на богопомазанность монаршей власти? Посему казацкие восстания — это политико-юридические региональные конфликты, в которых аргументы сторон сначала испытывались на бранном поле. Сначала вояки энергично рубились, выясняя, чья рука крепче и чье военное счастье сегодня «удачней», а потом спокойно садились за стол переговоров со своими вчерашними врагами — эдакий «спорт для рыцарства».

Попытался территориально и идеологически привязать Войско к Украине именно Петро Сагайдачний, выдающийся политик, «военный менеджер» и полководец. Этому гетману удавалось сочетать железную дисциплину, четкую регламентацию устройства и структуры Войска Запорожского, сохранение корректных отношений с Варшавой и достигать при этом самых громких успехов в войне против неверных (его Морские походы) плюс параллельно еще и поосаждать Москву в борьбе за династические интересы польского королевича Владислава. Он же и вступил со всем Войском Запорожским в Киевское братство, запуская ниточку духовного и идейного контакта наибольшей военной силой Руси и ее древнего сакрального центра. Казачество начало брать на себя определенные обязательства по отношению к украино-русскому православному сообществу.

Посильный вклад западных картографов: «Украина» становится страной, но при этом отличается от «Окраины»

Есть человек, заслуги которого перед Украиной явно превышают любую банальность вроде давно дискредитированного звания «Герой Украины». Это — французский военный инженер и картограф Гийом Левассер де Боплан, который в 1630–1647 гг. служил польской короне в юго-восточных воеводствах Речи Посполитой. Издав в результате своих наблюдений и исследований «Общий план Диких Полей, а проще говоря Украины. С соответствующими провинциями» (Гданьск, 1648), он запустил в обиход европейских картографов географическое название «Украина», привязанное к Надднепрянщине и являющееся синонимом «страны казаков». Успел он, прямо скажем, вовремя. В год издания его карты вспыхнуло восстание Хмельницкого, привлекшее к себе внимание широкой «западной общественности». Гравировал его карту все тот же голландец Хондиус, резцу которого принадлежат и две весьма известные гравюры с портретом гетмана (с ослиными ушами и без оных). В те времена карты одного автора могли переиздаваться (с небольшими исправлениями) на протяжении полувека и более; переизданий Боплана тоже было множество, в разных городах и странах. Можем взглянуть, например, на картуш руанского издания 1660 г. (1): название «Украина» уже заняло свое место в европейской географии.

Достойным итоговым результатом подобных «называний» можно считать карту Йохана Гоманна из Нюрнберга 1712 г. (2), основанную на тех же картах Боплана, но учитывавшую актуальные политические и военные события. На картуше фигурирует гетман Мазепа (сидит в окружении своих сторонников); обозначено место Полтавской битвы 1709 г., ну и (что приятно), на том же картуше написано уже не просто «Дикое Поле, а проще говоря…», а конкретно: «Украина или Земля казаков».

Что же до карты 3 («Новейшая карта Росии», 1638 г., фрагмент), созданной неоднократно бывавшим в Москве (и пользовавшимся местными картами) голландским купцом и картографом Исааком Массой при участии все того же вездесущего Хондиуса, то она нам укажет, где именно в России находилась «Окраина». С «Украиной» она явно не совпадает, но является действительно южной окраиной Московского государства. Она пребывает в московской части Дикого Поля, далеко на восток от Чернигово-Северщины — т. е. где-то в верховьях Дона. Итак, у России Окраина, конечно, была, но это явно не Украина.

Источники: Україна на стародавніх картах. — К.: ДНВП «Картографія», 2006; 2009.

20 тысячам казаков Сагайдачного Речь Посполитая должна была быть благодарной за условия Деулинского перемирия 1618 г., позволившего ей вернуть из московских рук утраченные ранее Смоленск, Чернигов и Новгород-Северский. Поход казаков через московские земли оставлял после себя руины и опустошения, хорошо характеризующие тогдашнюю «солидарность православных», тягу к «воссоединению» и «восточнославянское братство».

Вершиной военной карьеры Сагайдачного стала Хотинская война 1621 г., когда соединенные силы польского и казацкого войска в жестоком сражении остановили превосходящие силы турок. Но полученное ранение унесло великого гетмана в следующем году в могилу.

Смерть Сагайдачного лишила казачество всеми признанного авторитета и мудрого вождя, который видел его перспективы и имел достаточно политической воли, чтобы железной рукой держать в узде свое вольнолюбивое воинство.

Громкие успехи казачества способствовали попыткам киевских церковных интеллектуалов найти для казаков место в процессе русской истории. Упомянутый Иов Борецкий сделал это наиболее логичным способом: казаки стали продолжателями дела киевских князей: «Это войско того колена, которое при русском монархе Олеге плавало на своих челнах по морю и по земле, поставив лодки на колеса, и штурмовало Константинополь. Это — те же, которые еще при Владимире Великом, святом русском монархе, воевали Грецию, Македонию и Иллирию».

В 1625 г. территории шести приграничных староств Речи Посполитой были официально признаны расположением шести реестровых казацких полков — Белоцерковского, Каневского, Корсуньского, Переяславского, Черкасского, Чигиринского. Это было попыткой хоть как-то локализовать массы казаков, чтобы они не особо растекались по округе. В этих землях Правобережья коренится наиболее живучая традиция административных полномочий казачества, на почве этих полков сформировался центр государства Хмельницкого, из правобережной старшины выросли люди, наиболее преданные делу единства казацкой Украины и ее последующей борьбы за независимость. На этих землях жило 50–60 тысяч человек, относивших себя к казакам и имевших особую позицию в вопросе о судьбе польских «восточных кресов» (окраин).