Читать онлайн «Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину». Страница 19

Кстати, трипольцы с большой теплотой поминаются в новейшей «Истории России» под редакцией директора Института российской истории РАН А. Н. Сахарова[20]. Неужели россияне тоже вмешаются в раздел «трипольского наследства»?

Мое отступление в индоевропейские дебри вызвано тем же подозрением, что и в случае с трипольцами: что усердные поиски в этом направлении древнеукраинолюбов обусловлены не столько историческим интересом как таковым (что может быть интереснее, чем загадки глубокого прошлого?), сколько проявлением еще одной формы комплекса национальной неполноценности.

Трипольский вариант «древность, несмотря ни на что» и «мы стали великими раньше всех», «права всеобщего первородства» является зеркальным отражением арийской темы.

Итак, еще одним объектом страсти древнеукраинолюбов являются индоевропейцы-арии. Учитывая, что «арийская проблема» утратила за последние 50 лет политическую остроту, эти изыскания могут показаться чисто академическими: проблема старая, из «любимых», по этому поводу долго ломала копья еще советская историческая и лингвистическая наука. Правда, революции не произошло: прародина индоевропейской языковой семьи продолжает блуждать от Центральной Европы до Малой Азии и Урала. Некоторые нынешние украинские авторы, ныряя в этот изрядно замутненный поток, пылко желают доказать, что Украина обязательно является именно «прародиной» индоевропейцев, а украинцы, соответственно, — самые первые индоевропейцы (поскольку они здесь — на прародине — и остались).

В трипольской и арийской проблемах откровенно слабо стыкуются данные двух наук — археологии и лингвистики, или даже трех, если добавить физическую антропологию. Археологи могут определить некие материальные культуры (а это целый комплекс способа хозяйствования, предметов труда, быта, войны и культа, духовная культура), проследить их изменения во времени и наследование, преемственность в последующих культурах. Антропологи — восстановить внешний вид древних. Но если нет каких-либо местных или внешних письменных свидетельств того, что это за народ, на каком языке он говорил, то мы не можем определить его этничность.

Эта простая, но важная мысль еще в 1786 г. пришла в голову английскому лингвисту Уильяму Джонсу — и как раз относительно индоевропейцев. Он озадачился тем, что общность языковых характеристик не означает совпадение материальной культуры и внешних черт людей: англичане и большая часть жителей Индостана — индоевропейцы, но они даже разного цвета! Когда данные лингвистики не соответствуют данным антропологии или археологии, то возможны лишь предположения и гипотезы. Тогда каждая ступенька «вглубь» — это сокращение достоверности: чем глубже, тем больше иных возможных вариантов, всё становится сомнительней, и не что-то одно, а вообще все подобные умозаключения. В принципе, если материально-культурную преемственность проследить достаточно глубоко (вплоть до неолита), то можно вывести современный этнос как неизменную величину из древности в 8 тысяч лет (некоторые псевдоученые так и делают). Когда набирается целый ряд таких гипотез, то их адепты могут разделяться по признаку большего или меньшего «археологического патриотизма» — в зависимости от того, насколько далеко они готовы экстраполировать в прошлое гораздо более поздние реалии (например, тех же современных украинцев).

Никто не спорит с аргументированным выводом археолога Леонида Зализняка о том, что можно проследить преемственность археологических культур лесной и лесостепной зоны Украины на протяжении бронзового и железного веков. Но дальнейшие выводы могут отличаться. Нам известно, что «на выходе» эта преемственность выдала нам исторически достоверных восточных славян, зафиксированных в письменных источниках середины первого тысячелетия новой эры. Поскольку местная часть восточных славян в дальнейшем здесь оставалась и превратилась в результате последующего исторического пути в украинцев, то возникает вопрос: насколько далеко в прошлое была эта цепочка культур этнически украинской? Если считать, что эти древние сообщества за две с лишним тысячи лет до «официального славянства» (повторюсь: середина первого тысячелетия новой эры) вообще не изменялись, то, конечно, — это украинцы. Но ведь мы знаем, что где-то в V–IV тысячелетии до н. э. на территории нынешней Украины или «в окрестностях» стал распространяться индоевропейский язык, который начал распадаться на рубеже IV-ІІІ тысячелетий; от него впоследствии ответвились хетты, арии (восточная группа индоевропейских языков), греки, германцы, балто-славяне и проч. Это важно, поскольку украинцев вообще выделяет изначально язык, а не материальная культура. Весь «список» народов зиждется на изначальном языковом признаке. Потом уже, за последние двести лет, в эпоху формирования современных наций, все больший интерес вызывает идентичность[21]. Четко «поймать» момент смены общностью людей языка мы не можем — это длительный процесс. Он не может быть строго «вычислен» на основании археологических данных, поскольку они опираются на изучение вещей. Мы можем утверждать, что индоевропейские языки действительно распространялись, их носители мигрировали и ассимилировали другие сообщества людей, это где-то происходило, но огромный «проходной двор» евразийских степей, границей которого с лесным ареалом Западной и Центральной Европы является украинская лесостепь, скрывает этот процесс где-то в своих доисторических недрах.

Древние люди были весьма подвижны и «проносились» через украинскую территорию задолго до появления скотоводства и основанного на нем кочевого образа жизни. Простой пример — днепро-донецкая культура эпохи неолита (существовала в конце 5 — середине 3 тысячелетия до н. э.), степные соседи трипольцев. Эти охотники, рыболовы и собиратели пришли к нам из Прибалтики, а их сородичи достигли Дона и даже Приаралья. А ведь они еще пешком шли, а не ехали (кстати, их-то и подозревают современные археологи в некой праиндоевропейскости). При таком масштабе миграций определить, где ж эта точка, из которой распространились индоевропейские языки, практически невозможно.

Слои лексических заимствований в украинском языке

(источник: Тищенко К. Мовні контакти: свідки формування українців. — К., 2006)

Археология языка

Стратиграфия (описание последовательных слоев) лексических заимствований в украинском языке. Украинский язык в своем словаре содержит заимствования, показывающие, с кем и когда сталкивались наши предки. Поскольку люди на территории Украины жили и до выделения праславянского языка, то сохранились заимствования и дославянского периода. (По Константину Тищенко)

Реконструкции древнейшего общего пласта индоевропейских языков позволяют лишь определить умеренный климатический пояс (не было, например, в тогдашнем лексиконе слова «пальма»), который, как известно, достаточно протяженный.

Стоит отметить, что территория Украины — одна из действительно легитимных в науке «прародин» индоевропейцев. Индоевропейские страсти, несомненно, интересны, но, но, но… Они влекут за собой множество чрезмерно скользких допущений, спор по поводу которых, особенно на уровне «украинцев-ариев», является абсолютно бессмысленным. Тем более, что результат в переделах «православной цивилизации» всегда один и тот же: где арийцы, сам и злой семит неподалеку. Представляю себе ужас древнеукраинолюбов, если вдруг таки изыщется трипольская письменность и расшифровка покажет, что они были родственниками ближневосточных прасемитов (что весьма вероятно с учетом балкано-анатолийских корней их культуры). Тогда что ж окажется: украинцы произошли даже не от румын, а от евреев? Придется срочно доказывать, что коварные семиты-трипольцы угнетали арийцев-украинцев прямо на их дорогой арийской прародине. Зато легко объяснится «отставание» местных: если древние украинцы и славяне еще 5 тысяч лет назад оказались в тисках мирового сионизма, то все это время прошло в борьбе, а не в мирном созидательном труде.

Одно есть утешение: учитывая национальный стандарт в виде чернявого и кареглазого хлопца с усами и чубом-оселедцем, а порою даже с горбатым носом, на роль «белокурых бестий» украинцы претендовать уж точно не смогут.

Итак, поскольку сохранялась «преемственность культур» лесостепной зоны, в І тыс. до н. э. в украинской лесостепи и лесу обитали люди-земледельцы, которые жили здесь давненько, и тысячу или две тысячи лет тому назад заговорили на индоевропейском языке, в местном варианте — тяготеющим в перспективе «разродиться» славянскими.