Читать онлайн «Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину». Страница 114

Роман Шухевич

(Тарас Чупрынка)

Генерал-хорунжий и весьма популярный командир УПА. В отличие от многих командующих на разных войнах, до конца разделил судьбу своей армии. Убит в бою в 1950 г.

В 1946 г. советская администрация имела уже гораздо больше возможностей «дожать» УПА: война окончилась, часть войск вернулась, образован Прикарпатский военный округ, появились пограничники, налаживается погранохрана в «подконтрольных» Польше и Чехословакии. Сеть на западный регион наброшена и затягивается все туже. Была даже мысль «одним махом» разделаться со всеми и объявить в западных областях военное положение, но отказались — из-за пропагандистской сомнительности этого шага.

Ситуация УПА становится критической — потери в этом году не такие, как в прошлом, но это потери уже из остатков повстанческой армии. Документы УПА говорят: «Самый сильный удар было нанесено по ОУН и УПА в период с 11. 01.1946 по 10. 04.1946 г., когда отряды МВД заблокировали все села западных областей Украины. В этот период УПА понесла основные потери и с этого момента перестала существовать как боевая единица».

В мае генерал Т. Строкач, бывший партизан, а теперь министр внутренних дел УССР, констатировал, что украинским националистам нанесено решающее поражение. Это подтверждают данные советской статистики: в августе-сентябре 1946-го в 27 тыс. засад и облав против бойцов УПА принимало участие около 100 тыс. солдат внутренних войск, а захвачено и убито всего лишь 48 человек (вообще цифры отчетности слишком часто резко меняются). Но в целом это было показателем и изменения тактики УПА. Роман Шухевич в июле объявил, что, поскольку международное положение сложилось не в пользу повстанцев и масштабность действий советских войск не позволяет вести партизанскую борьбу, следует воспользоваться опытом Армии УНР 1920–1921 гг. и перейти к подпольно-конспиративной работе. УПА перешло от партизанских акций к индивидуальному террору, мелким засадам, саботажу и диверсиям. Крупные отряды были рассредоточены. Поэтому применение многотысячных облав в лесах уже не имело смысла. Но сама борьба затягивалась еще на несколько лет. А точнее — на десять.

Умиротворенные…

Борьба за свободу имеет свой конец. Почти все эти веселые и семейные хлопцы с предыдущих фотографий, рисовавшие показанные карикатуры, и воевавшие несколько лет с немецкими и советскими солдатами, — погибли на этой своей последней войне.

Советские органы безопасности должны были чем-то доказывать свою борьбу с националистами — убитыми с оружием в руках. Благодаря им нынешние историки имеют посмертные фотографии тех, кто погиб за Украину в конце 40-х — начале 50-х. На фото — Иван Процайло «Колосенко» и «Олесь», погибшие 30 января 1950 г. на Львовщине.

Иногда доказательство смерти бандита должно было быть показательным и для земляков бандита, этих убогих западных украинцев, — ведь надо же было их убедить в преимуществах советской власти. Итак: выставка достижений любимой власти, — трупы, подпертые палками и поставленные вертикально. Очень наглядно, — это известный принцип педагогики.

Мы видим Ивана Клымчака Лысого (ему около 20 лет, но мертвый он выглядит гораздо старше), Ивана Дийчука Карпатского и неизвестного повстанца, выставленного на показ в г. Косив, Гуцульщина.

Руководство УССР делает надлежащие выводы. В феврале 1947 г., во время выборов, все избирательные участки были взяты под охрану. Началась вторая волна тотального наступления на движение сопротивления. За первый квартал того года ОУН-УПА потеряли 966 человек убитыми и 1 478 захваченными в плен. Официальная реакция выражалась в ряде постановлений «Об усилении борьбы…» и передачей западно-украинской проблемы из ведомства МВД в МГБ.

Повстанцы же готовили планы на случай третьей мировой войны. Именно в 1947 г. оставшиеся за границей лидеры ОУН-УПА вступают в контакты со спецслужбами Запада — сначала с французами, а потом с англичанами и американцами. После контакта сторонников Бандеры с американцами в Украину был отправлен специальный эмиссар В. Дишкант с целью проинформировать командование УПА о новой ситуации, о новых методах борьбы. Американцы считали продолжение вооруженной борьбы бессмысленным и предлагали участникам подполья легализироваться и делать советскую карьеру. Но эмиссар был перехвачен чекистами, и послание до адресатов не дошло. Однако сама надежда на новую войну являлась той спасительной соломинкой, которая поддерживала веру подпольщиков: «каждую весну ждут войны…».

МГБ развернула свою войну против ОУН-УПА во второй половине 1947 г., уничтожив около 750 человек и арестовав более 10 тыс. членов ОУН-УПА и подозреваемых. Одновременно с целью ликвидации локальной базы националистического движения в восточные районы СССР было вывезено более 77 тыс. лиц (26 332 семьи) из членов семей и «пособников». Это втрое больше, чем за 1944–1946 гг., — однако индивидуальный террор продолжался: гибли главы сельсоветов, партийные деятели, советские работники, а малые рейдовые группы УПА посещали Киевскую и Кировоградскую области; оуновское подполье было раскрыто даже под Киевом. В конце 1947 г. происходят ожесточенные вооруженные столкновения, в которых гибнет по 200–400 человек с каждой стороны (оценки потерь противоположные). Что интересно: в 1947-ом МГБ насчитало на 500 проявлений деятельности ОУН-УПА больше, чем само ОУН-УПА! То ли советские спецработники решили преувеличить опасность и оправдать свою зарплату и дальнейшую «рубку с плеча», то ли продолжалось стихийное сопротивление мелких подразделений или обычных жителей, которое уже не направлялось командованием повстанцев.

Параллельно, в том же 1947-ом состоялась депортация коренного украинского населения из юго-восточной части новосозданной «народной Польши» в рамках операции «Висла». С мест своего древнего проживания (Лемковщина, Надсанье, Холмщина, Подляшье) было выселено около 150 тыс. украинцев (по официальным данным) и рассеянно на землях, полученных Польшей от Германии, — на восток от Одера. Таким образом, польские власти избавились от неблагонадежных украинцев и украинского движения сопротивления, а ОУН утратила значительную часть территории своего базирования и народной поддержки.

В 1948 г. борьба продолжалась в уже вполне рутинных и привычных формах, которые просто увеличивали счет потерь с обеих сторон. Хрущеву в очередной раз докладывали об «увеличении масштабов националистического движения». Например, в Ровенской области насчитывалось около 100 боевых и подпольных групп ОУН-УПА. За первую половину 1948 г. военные трибуналы МВД УССР осудили на разные сроки более 2 200 членов ОУН-УПА и 1 625 «пособников».

В 1950 г. в бою против Советов погиб командующий УПА Роман Шухевич (Тарас Чупрынка), что можно считать завершением организованной борьбы украинских повстанцев против советской власти. Его мать, сестра и жена были сосланы, а дети отданы в детский дом.

В общем, можно устать от перечисления всей статистики акций и контракций, и контракций на контракции, возмездия за возмездие. Благо, что итоговая монография рабочей группы украинских историков более чем изобилует этой информацией. Объем описанной (а сколько неописанной!) человеческой трагедии чрезмерен: с 1939 г. — более 10 лет войны, три оккупации, не считая предыдущей польской, море насилия и унижений, смертей и репрессий, сотни тысяч погибших и еще больше депортированных. Одни героически гибли за идею, другие просто попали под молох великой войны.

Может вызвать лишь удивление факт, как долго и упорно украинские патриоты западных областей держались против самого могущественного тоталитарного государства в эпоху апогея его миллионной смертной статистики. Можно восхищаться или ненавидеть УПА, но не признать ее воюющей стороной нельзя, и украинское государство (за которое, собственно, УПА и боролось) должно доживших до независимости как-то отблагодарить. Они не были коллаборантами. У нас же не ищут коллаборантов среди тех, кто сотрудничал после войны с советской властью на Западной Украине, хотя этот поиск был бы логичен и имел бы под собой такие же основания, как и поиск сотрудничавших с немцами, — ведь пока не подсчитано, кто больше урона нанес Украине — Рейх или Советы. Правда, не имеет смысла преподносить признание УПА как приравнивание к ветеранам Великой Отечественной. У воинов УПА была своя Отечественная война, которая с Великой советской очень не совпадала, — эти войны велись за очень разные, скорее даже противоположные, идеалы. Поэтому ветераны явно не помирятся, а рассудит их только история. В любом же случае, «мертвые сраму не имат».