Читать онлайн «Оружие Победы». Страница 80

Командование флота этому обстоятельству обрадовалось гораздо больше, чем победе над вражеской субмариной. Тут же поступил приказ доставить пленников в штаб флота.

А дальше начались события, которые могли бы лечь в канву сценария фильма-боевика.

Советское командование знало, что на немецких подводных лодках появились новые электрические торпеды, которые не оставляют в воде следа из пузырьков воздуха. Именно такой торпедой и был подбит катер. Вот почему подводники не видели идущую на них опасность.

На первом же допросе командир U-250 подтвердил наличие на борту лодки секретного оружия. Добыча могла быть легкой — лодка лежала на глубине всего трех десятков метров. Советское командование решило ее поднять.

Но до сентября 1944 года приблизиться к району гибели субмарины было невозможно: немцы постоянно бомбили этот квадрат моря. Доставала его и финская береговая артиллерия.

И все же лодку подняли. Торпеды были извлечены и изучены. Нашли для них «противоядие» и оснастили специальными ловушками корабли союзных конвоев.

Лодку удалось отремонтировать и даже поставить в строй советских ВМФ под индексом ТС-14. С апреля по август 1945 года она несла службу, а когда надобность в ней отпала, ее тут же списали.

Но история U-250 на этом не закончилась.

Немецкие лодки XXI серии, к которым относилась и поднятая субмарина, имели очень удачную конструкцию. Они были скоростными и хорошо вооруженными. Но самое главное — лодки могли оставаться под водой в течение 40 суток, тогда как любая другая лодка ежесуточно всплывала для подзарядки аккумуляторов.

Все преимущества лодки заключались в особом устройстве — шнорхеле.

Адмирал Г. Егоров, в годы войны командовавший трофейной лодкой, напишет в своих мемуарах: «С 1943 года немцы стали оснащать лодки системой „шнорхель“, предназначенной для обеспечения более длительного пребывания под водой. С помощью „шнорхеля“ решалась задача движения в подводном положении под дизелем, что, по замыслу немецких конструкторов, уменьшало потери от противолодочных сил (особенно авиации), уже оснащенных к тому времени радиолокационными средствами».

Шнорхель — попросту говоря, воздухозаборная труба. Лодка подвсплывала, и через эту трубу воздух поступал в работающие дизели, и через нее же выводились выхлопные газы.

Рекорд автономного плавания в те годы поставил командир лодки U-977 Хайнц Шефер. Он 66 дней не давал команды на всплытие.

Наша история о многом «скромно» умалчивала. Лишь теперь стало известно, что нарком ВМФ адмирал Н. Кузнецов, изучив документацию по лодке U-250, дал команду приостановить все работы по разработкам средних лодок. В конце концов он утвердил тактико-техническое задание на проектирование дизельной подводной лодки проекта 613, которое во многом совпадало с характеристиками немецких лодок XXI серии. Конструкторы «намек» поняли.

О немецком «следе» в наших послевоенных субмаринах умалчивалось. Выходило, что флот побежденных стал флотом победителей. Но ведь речь идет не о скрытом заимствовании, а о трофеях. Американцы считают родоначальником своей космонавтики Вернера фон Брауна, а он для них был тоже трофеем.

Лодка, которая начинала послевоенную серию «эсок» — С-80. Необычный вид ей придают контейнеры для крылатых ракет. Но они монтировались на ней позже.

За счет шнорхеля немецкие лодки XXI серии переходили в другое поколение субмарин. Выходит, наши конструкторы преодолели планку более высокой технической ступени за счет идей врага? В этом было стыдно признаться?

Нет, стыдно было признаться в другом. Этот самый шнорхель изобрел… лейтенант российского флота С. Янович и установил его на подводной лодке «Кета» еще в 1904 году. Считается, что немцы шнорхель позаимствовали в Голландии, когда после оккупации им в руки попались все документы по подводным лодкам.

И не будем забывать, что немецкие конструкторы «стажировались» на ленинградских кораблестроительных заводах. А еще, до войны, мы растили немецких летчиков в Липецке, танкистов — в Казани, химиков — под Куйбышевым. После Первой мировой Германии было запрещено иметь свою армию. Мы же по-товарищески ей в этом помогали.

В 1946 году технический проект первой послевоенной лодки был утвержден.

Головную субмарину проекта 613 заложили 13 марта 1950 года на заводе «Красное Сормово». Шла она как заказ 801, но уже имела свой индекс С-80. НАТОвцы, любившие давать нашим лодкам цветистые имена, позже назвали всю серию «Виски». До сих пор нет ни объяснений этому, ни сведений, кому пришло в голову такое название, не с «легкого» ли похмелья оно родилось.

Лодки 613 проекта стали «подводными партами» для будущих адмиралов.

Субмарины проекта 613 почти два десятка лет составляли основу советского подводного флота. Строили их в Горьком, Николаеве, Ленинграде и Комсомольске-на-Амуре. За восемь лет, пока их строили, флот получил 215 лодок данного проекта.

Рекордсменом построек этих лодок стал судостроительный завод № 112 — «Красное Сормово».

Здесь освоили посекционную сборку и, как ни трудно поверить, каждые десять дней рождалась субмарина. Так что 113 «эсок», бороздивших моря и океаны, были сормовскими. Эти лодки приняли на себя всю тяжесть «холодной войны».

Было подсчитано, что на каждую «эску», выходившую на боевое дежурство в Средиземном море, приходилось по 23 надводных корабля и 180 самолетов противника, а всего по 265 солдат на каждого нашего подводника.

Две такие ракетные подводные лодки 665 проекта были построены на заводе «Красное Сормово».

Первые успешные испытания атомных бомб вдохновили советских физиков из закрытого города, скрывавшегося в глухих лесах на юге Горьковской области. Этот город был стерт с географических карт. Редкие паломники, помнившие о земле и чудесах Серафима Саровского, перехватывались на дальних подступах и тут же сопровождались в обратный путь.

О том, что в исчезнувшем городе, который к тому времени стали устно именовать Арзамасом-16, велись работы по созданию атомного оружия, знали, но вслух об этом говорить было не принято, да и небезопасно.

Вдохновленные физики сыпали на далекий казахстанский полигон все новые бомбы, но уже возникла проблема доставки их к месту расположения противника. Во время «холодной войны» никто не сомневался, что таким противником для нас являлась Америка.

Самолет Т-4, скопированный с американской летающей крепости В-29, был тихоходен и легко уязвим появившимися к тому времени реактивными истребителями. Да и долететь до берегов Америки этот самолет мог только с промежуточной посадкой. Экипажи, которые должны были доставить бомбы, прекрасно знали, что билет у них в один конец. Единственное, что они могли сделать для своего спасения, покинуть свои самолеты и приземлиться с парашютом, скажем, в Мексике.

А между тем десятки американских стратегических бомбардировщиков, базировавшихся в Турции, Японии, западной Европе и Пакистане, барражировали у границ СССР с ядерными бомбами на борту. «Холодная война» оборачивалась явно не в пользу Советского Союза, взятого в ядерные клещи.

Надо было разжимать эту смертельную хватку.

Тут как нельзя кстати и прозвучали предложения молодого ученого из Арзамаса-16 Андрея Дмитриевича Сахарова. Мы уже знаем из предыдущих публикаций, что он предложил сосредочить внимание не на бомбах, а на торпедах. Подводные лодки оставались неуязвимы и прорыв их к берегам Америки был реален. Взрыв торпеды в 100 Мт мог вызвать волну, которая смыла бы все с побережья, а на берег были бы выброшены подводные лодки, авианосцы, рушились бы порты, морские базы. Заодно с ними гибли бы и города…

Работы над созданием суперторпеды велись втайне от… командования флотом. Сталин боялся утечки информации и перекрыл все доступы морскому начальству к особо секретному проекту.

В июне 1954 года высшее командование флота увидело сработанную суперторпеду Т-15 калибра 1550 мм с термоядерным зарядом и пришло в ужас. Адмиралы в один голос сказали, что военные моряки привыкли бороться с вооруженным противником в открытом бою.

Адмиралов поддержали топографы и географы. Они дали заключение, что рельеф дна у восточного побережья США существенно ослабит энергию волны.

Этот довод убедил тогдашнего главу государства Никиту Сергеевича Хрущева, и он с сожалением, но расстался с идеей суперторпеды, оставив флоту параллельно разрабатываемую Т-5 калибра 533 мм.

К этому времени американцы уже провели атомные эксперименты над своим флотом. Французский адмирал Пьер Баржо по этому поводу писал: «Выводы, сделанные на основании результатов испытаний атомных бомб в Бикини в 1946 году, скорее успокоили, чем встревожили американский флот… Сам корабль является укрытием, а море обеспечивает ему эффективную защиту… Море позволяет кораблю выжить».