Читать онлайн «Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа». Страница 44

И все же американцы серийно производили дизельные танки, однако они считались «ограниченно стандартными» и в основном поставлялись союзникам, а также использовались в Корпусе морской пехоты США.[304] В СССР поступили 4063 танка М4А2, и эта машина, без сомнения, стала лучшим танком Красной Армии. В качестве подвески использовались конструкции, ранее успешно апробированные на тракторах. Это избавляло от необходимости разрабатывать подвеску специально для танков.

К тому же следует еще раз напомнить, что дизель в основном стоял на танках, выпущенных в 1943–1945 гг., и то не на всех.

Что касается «технологичности», то опять же процитируем военного историка К. Н. Кудряшова: «Еще одной легендой, связанной с Т-34, является его технологичность. Однако из рассматриваемых машин [Т-34, Pz.IV, М4А3]Т-34 был единственным, в конструкции которого применялись штампованные броневые детали. Тут говорить о технологичности трудно, для изготовления таких элементов корпуса требуются мощные прессы, но и это не спасает от высокого процента брака. Германские конструкторы собирали корпус из прямолинейных листов. При конструировании «Шермана» все криволинейные детали делались литыми».[305]

Кстати, еще один интересный факт: негодные для сборки танков башни Т-34 отправлялись на Коломенский завод для ремонта бронепоездов!

Крайне неудачным оказалось на «тридцатьчетверке» и расположение бензобаков. У немецких и американских машин они, как правило, находились под двигателем или возле него в нижней части бронированного корпуса, то есть в самой малоуязвимой части танка. У Т-34 баки стояли выше надгусеничных полок и при попадании в борт горючее часто вспыхивало.

Так что «тридцатьчетверка» была куда пожароопаснее своих противников. Командир танка Т-34-85 В. Н. Удилов вспоминал: «Второй раз я горел в танке все в той же злополучной Курляндии во время боев с немецкой группировкой, окруженной между Тукумсом и Лиепаей. Здесь, кстати, я на себе испытал поражающее действие осколков брони собственного танка: когда вражеский снаряд попадал в лоб или башню машины, непрокатанная броня трескалась, и десятки осколков разлетались внутри корпуса, поражая экипаж. Случилось это недалеко от Риги, в местечке Джуксте.

Командование решило мощным танкомеханизированным ударом пробить оборону и ворваться в кольцо окруженных войск. Бой оказался тяжелым. Противник на расстоянии в 300–400 м поджег около 40 наших танков. От них исходил такой жар, что проскочить между полыхавшими машинами было невозможно, но приказ был «Вперед!». Обойдя сгоревшие танки, мы вышли к какой-то мызе, но это оказался второй, хорошо укрепленный оборонительный вал немцев. И когда до хутора оставалось 50–70 м, внутри башни раздался страшный треск, вспыхнуло пламя. Как будто ударило по голове, сознание отключилось. Второй бронебойный снаряд (немцы часто били дуплетом) пробил бак с горючим, и загоревшийся газойль через пробоину стал разливаться по боеукладке со снарядами. К этому времени я уже почти очнулся от первого попадания снаряда. …Первый вражеский снаряд-болванка башню не пробил, но веер осколков ударил внутрь танка прямо в наводчика, который заслонил меня. Все же один осколок угодил в меня, пробил шлем и впился в затылок».

Горящий Т-34

Не случайно, что до середины 1943 г., по данным ремонтных и других служб, основные боевые потери Т-34, а именно 76 %, были от огня 50-мм противотанковых орудий Pak38 и аналогичных пушек танков Pz.III. Это еще раз развенчивает миф, что немецким танкистам было трудно бороться с «тридцатьчетверками».

Трансмиссия и коробка переключения передач для Т-34 проектировались и выпускались бракоделами в обстановке кустарщины. Еще 6 ноября 1940 г. по результатам испытаний первых танков маршал С. К. Тимошенко обратился в правительство с письмом, в котором, в частности, говорилось: «В первой половине 1941 г. заводы должны разработать и подготовить к серийному производству планетарную трансмиссию для Т-34 и КВ. Это позволит увеличить среднюю скорость танков и облегчить управление». Однако за оставшиеся полтора года до войны наказ Тимошенко так и не был выполнен конструкторами и промышленностью.

В итоге «тридцатьчетверки» пошли в бой с совершенно негодной коробкой передач. Нередко механики-водители вместо первой передачи втыкали четвертую, потому что она тоже переключалась назад, или вместо второй – третью.[306] Никаких синхронизаторов не было. Коробка часто выходила из строя, а ее переключение требовало неимоверных усилий. Ни о какой маневренности в бою, естественно, не могло быть и речи. Сталкивавшиеся при переключении зубцы шестерен ломались, отмечались даже разрывы картера коробки.

Инженеры полигона НИИБТ в Кубинке в отчете 1942 г. по итогам совместных испытаний советской, трофейной германской и полученной по ленд-лизу бронетехники дали коробке передач Т-34 следующую оценку: «Коробки перемены передач отечественных танков, особенно Т-34 и КВ, не удовлетворяют требованиям, предъявляемым к современным боевым машинам, уступая коробкам перемены передач как танков союзников, так и танков противника, и отстали по крайней мере на несколько лет от развития техники танкостроения».[307]

5 июня 1942 г. Госкомитет обороны СССР принял постановление «О повышении качества танков Т-34», однако оно так и осталось на бумаге. В рамках его исполнения была разработана пятискоростная коробка передач с постоянным зацеплением шестерен, но никаких синхронизаторов на ней по-прежнему не было.

Еще одним элементом трансмиссии Т-34, сконструированным истинными вредителями, был главный фрикцион, связывавший коробку передач с двигателем. Основной частью главного фрикциона сухого трения был пакет из восьми ведущих и десяти ведомых дисков, прижимавшихся друг к другу пружинами. Неправильное выключение фрикциона, с трением дисков друг о друга, их нагревом и короблением сразу приводило к выходу танка из строя. В то же время на немецких «панцерах» диски главного фрикциона работали в масле. Это позволяло отводить тепло от трущихся дисков и значительно облегчало включение и выключение фрикциона.

Совершенно негодной оказалась на Т-34 и оптика. Первый год войны танкисты провоевали с обычными зеркальцами, позднее вместо зеркал установили призматические приборы наблюдения. Вместе с тем ограниченный обзор, несмотря на улучшение характеристик собственно перископов, часто вынуждал механиков-водителей Т-34 ездить с открытыми люками. Кроме того, на люке механика-водителя были совершенно безобразные триплексы. Они делались из желтого или зеленого оргстекла, дававшего совершенно искаженную, волнистую картинку. Разобрать что-либо через такой триплекс, особенно в прыгающем по неровностям танке, было невозможно. Поэтому войну вели с приоткрытыми на ладонь люками.[308]

Верхние башенные люки, имевшие круглую форму, в боевых условиях тоже не закрывали в целях улучшения вентиляции и боязни их заклинивания. Именно из-за этого Т-34 получил у немцев свое знаменитое прозвище «Микки-Маус».

В конце 1941 г. танки Т-34-76 и КВ-1 были переданы американцам, которые подвергли их всестороннему изучению. Надо отметить, что испытывали они их в самый разгар войны, и, составляя соответствующий отчет, специалисты еще не подозревали, что через шестьдесят с лишним лет историки будут до посинения спорить, чьи танки лучше. В этой непредвзятости и объективности и есть главная ценность. Все-таки документы и оценки времен войны гораздо ценнее послевоенных мемуаров, воспоминаний танкистов, суждений немецких генералов-неудачников и других «источников».

По одному Т-34-76 и КВ-1 были отправлены советской стороной в США для ознакомления. При этом, учитывая наши традиции, союзникам наверняка передавали не первые попавшиеся машины, сошедшие с конвейера, а, так сказать, их экспортный вариант. Американцы провели всесторонние испытания обоих образцов в условиях, максимально приближенных к боевым. В их программу входили пробег по пересеченной местности, преодоление водных преград, стрельба и др.

Советские танки показали на испытаниях крайне низкую надежность ходовой части и двигателя. «Тридцатьчетверка» после пробега всего в 343 км полностью вышла из строя и не подлежала ремонту. Причины американцы обозначили так: «Вследствие чрезвычайно плохого воздухоочистителя на дизеле в мотор набилось очень много грязи, и произошла авария, в результате которой поршни и цилиндры разрушились до такой степени, что их невозможно отремонтировать. Танк с испытаний снят и намечено прострелять его пушкой танка KB и своей «3» – пушкой танка М-10, после чего он будет направлен в Абердин, где его разберут и оставят как экспонат».