Читать онлайн «Римская империя. Величие и падение Вечного города». Страница 2

Октавиан добился того, чтобы сословие всадников перешло на его сторону. Эти люди составляли «средний класс» в государстве и отвечали за все, что только происходило вокруг, поэтому их поддержка была необыкновенно важна для правителя. Всадники назывались так потому, что во время военных действий приходили в армию конными и с оружием, записывались в кавалерию и служили в элитных войсках во время войны, в то время как пехотинцы вербовались из беднейших слоев населения. Некоторые соотносят название «всадники» с термином «рыцари», который употреблялся в Средние века для обозначения конного воина и также был связан с лошадьми, но это неверно. У рыцарей был совершенно другой социальный статус, поэтому я не буду использовать это слово в своей книге.

Всадники обычно были достаточно богаты, чтобы войти в сенат, но не принадлежали к знатнейшим семьям Рима. Октавиан сделал сенаторами некоторых из них, в то время как другие получили важные административные должности. Они, так сказать, стали «слугами народа». Таким образом, средний класс был всем обязан Октавиану и поэтому оставался верен ему и его наследникам.

Одной из важнейших сил, поддерживавших власть Октавиана, была армия. Она повиновалась только ему, поскольку никто другой не смог бы выплачивать огромное жалованье войскам. Как бы ни была сильна личная преданность полководцам, регулярная выплата денег обеспечивала лояльность солдат к правителю, который заботился об их нуждах и предохранял государство от амбиций военачальников и ужасов новой гражданской войны.

Октавиан тщательно распределил по всей Италии гарнизоны, в которых насчитывалось десять тысяч преданных воинов. Они образовали преторианскую гвардию (название появилось в те времена, когда полководец, он же претор, имел при себе группу солдат в качестве личной охраны). Преторианская гвардия подчинялась только Октавиану и представляла собой тот кнут, который он использовал, когда в его политических манипуляциях пряника оказывалось недостаточно. Кроме того, имелось специальное подразделение, насчитывавшее 1500 солдат и выполнявшее в Риме функции городской полиции. Таким образом, были предотвращены уличные беспорядки и мятежи, которые нередко возникали в период социального брожения и гражданских войн во времена, предшествовавшие правлению Октавиана.

Большая часть армии находилась за пределами Рима, где мятежные полководцы могли плести интриги, перетянуть на свою сторону сенат и, в конечном счёте, устроить революцию. Поэтому римские легионы (их было двадцать восемь, по шесть тысяч человек в каждом, вместе со вспомогательными частями численность армии доходила до 400 тысяч человек) находились на внешних границах Империи, в тех местах, где с наибольшей вероятностью можно было ожидать нашествия варваров. Таким образом, войска были заняты делом и не страдали от скуки, в то же время Октавиан полностью контролировал их, перемещая с места на место по своему желанию. Больше всего он заботился о том, чтобы все офицеры были местными по происхождению. То же самое относилось к солдатам элитных подразделений. Это утверждало господство Рима над своими провинциями и гарантировало, что армией будут командовать люди, верные римским традициям.

Надо сказать, что, хотя сенат сохранил свое традиционное господство над провинциями, теперь оно реально распространялось только на те земли, где не было солдат. Территории, занятые римской армией, контролировал лично Октавиан. В основном это были пограничные земли. Собственно говоря, правитель мог при необходимости распространить свое влияние даже на земли, подчинявшиеся сенату. Для этого достаточно было бы ввести туда войска, объяснив этот шаг стратегической необходимостью и блокировав управление со стороны сенаторов. Таким образом, Октавиан все больше приближался к тому, чтобы стать полновластным правителем всех территорий, подвластных римлянам.

Сенаторы понимали, что при любом признаке неподчинения они окажутся лицом к лицу с вооруженными людьми, которые убьют их без малейшей жалости, и они ничего не смогут сделать, чтобы защитить себя. Таким образом, их содействие реальному правителю государства было гарантировано соображениями личной безопасности. У них оставалась иллюзия власти, но фактически она уже принадлежала человеку, контролировавшему римскую армию.

В 27 г. до н. э. Октавиан объявил, что опасность беспорядков миновала, мир восстановлен и в стране все спокойно. Он сложил с себя все полномочия, включая командование армией, однако никто, и меньше всего сенаторы, не принял этого всерьез. Октавиан добивался того, чтобы сенат добровольно вручил ему все привилегии и власть. Таким образом он стал бы признанным главой государства, и никто не смог бы назвать его узурпатором.

Сенаторы отлично сыграли свою роль. Октавиана почтительно попросили принять на себя многочисленные должности, включая главнейшую — должность главнокомандующего армии. Его также попросили принять титул принцепса, что означало «первый среди горожан» (от этого слова произошло слово «принц»). Именно поэтому трехвековой период истории Рима, который начался в 27 г. до н. э. (726 г. AUC), иногда называют принципат.

В этом же году Октавиан получил титул Августа. Прежде этим словом называли некоторых богов, а смысл этого титула был в том, что боги, которых так называли, были ответственны за все хорошее, что происходит в мире. Таким образом, его носитель как бы возвышался над обыкновенными смертными и на него падал отсвет славы божества.

Октавиан принял предложенное имя, и впоследствии оно стало более известным, чем его собственное. Поэтому в дальнейшем в своей книге я буду называть его именно так.

Между тем солдаты называли Августа — император, что означало командующий или вождь. Он получил этот титул ещё во времена своих первых побед, в 43 г. до н. э., подавляя беспорядки, которые начались после убийства Цезаря. В современном языке это слово сохранилось, так что Август считается первым римским императором, а государство, которым он правил, Римской империей.

Поскольку в Риме всегда было два консула, Август вынужден был согласиться на то, чтобы одновременно с ним эту должность занимал ещё кто-то. Теоретически оба консула имели равные права, но все кандидаты прекрасно понимали, что своей властью лучше не пользоваться, и предоставляли императору управлять страной по собственному усмотрению.

Позднее Август упразднил обычай выбирать консулов, оставив это звание только как знак почета, которым ежегодно награждали сенаторов. Себя он сделал пожизненным трибуном, таким образом присвоив себе даже большую законодательную власть, чем та, которой обладали консулы. Кроме того, император стал великим понтификом, то есть главным жрецом, и таким образом сконцентрировал в своих руках все высшие должности в государстве. Октавиан правил, опираясь на древнейшие республиканские традиции, поэтому мало кто из граждан Римской империи ощущал, что что-то изменилось в управлении страной, за исключением того, что прекратились гражданские войны, а это, безусловно, было серьезным изменением к лучшему.

Только сенаторы, которые ещё помнили те времена, когда они были настоящими хозяевами положения, и немногие интеллектуалы, интересовавшиеся происходящим, понимали, какие глубокие перемены произошли в стране. Они страстно хотели вернуть прежнюю Республику, тем более что в воспоминаниях и исторических свитках она выглядела куда привлекательнее, чем на самом деле. Чем больше времени проходило, тем более благородными и величественными казались ушедшие времена. Таковы свойства человеческой памяти: люди обычно быстро забывают все дурное и помнят только то, что им хочется помнить, вне зависимости от того, как все происходило на самом деле.

Спокойствие в стране наступило не только благодаря авторитету и силе Августа. Во времена Республики деньги, необходимые для управления государством, всегда добывались крайне неэффективными методами. Налоги часто оседали только в карманах сборщиков, а государство было вынуждено добывать средства, грабя завоеванные земли. Римские граждане были освобождены от налогов в награду за то, что в давние времена помогли покорить земли соседей, многие горожане жили за счет правительства, а деньги поступали из провинций.

За столетие, предшествовавшее началу правления Августа, провинции были полностью разорены, сначала государственными налогами, затем правителями, которые на этой должности наживали себе состояние, и, наконец, поборами полководцев, которые иногда разворачивали небольшую гражданскую войну и вели себя так, словно находились на оккупированной территории.

Денежные аппетиты государства были настолько непомерны и так мало денег в конечном счете попадало в казну метрополии, что к концу периода захватнических войн, когда не осталось территорий, которые можно было разграбить, Римская империя оказалась на грани разорения.