Читать онлайн «Киммерийцы и скифы». Страница 18

Некоторые предметы выделяются греко-ионийским стилем своих украшений. К их числу относится серебряное зеркало скифской формы в виде диска с выступающим бортиком по краю [60] и столбчатой ручкой на обороте. Тыльная сторона его покрыта золотым листком с оттиснутыми на нем выгравированными по серебру изображениями, сюжеты и стиль которых не вызывают сомнений в их греко-ионийском происхождении. Однако среди изображений имеются мотивы, наряду с формой зеркала свидетельствующие о изготовлении его если и не в скифской среде, то, во всяком случае, с учетом потребностей и вкусов заказчика. К этому заключению приводят и другие вещи смешаного характера.

Подавляющее большинство вещей из Келермесских курганов создано не в Прикубанье, где они найдены, а в Азии, в области, где на основе не только древневосточной, преимущественно ассиро-вавилонской и урартской культуры, но и малоазиатского греческого искусства складывались скифская культура и скифское искусство. Эта область, простиравшаяся от Ирана до восточной части Малой Азии, в течение двух-трех десятилетий находилась во владении скифов. Представляющие эту культуру вещи в Келермесских курганах были принесены в Прикубанье в готовом виде, в Прикубанье же не было условий для их возникновения. Вместе с тем, как уже говорилось, уже в Азии эта культура была распространена не только у скифов и родственного с ними ираноязычного населения, но и среди других связанных с ними народов.

Ввиду этого возникают сильные сомнения в принадлежности Келермесских курганов скифам. Считается, что эти курганы оставлены в Прикубанье скифами при их кратковременной остановке на пути из Азии в Северное Причерноморье. Однако по своему устройству келермесские могилы сильно отличаются от характерных для вернувшихся из Азии скифов. Как мы увидим ниже, эти скифы погребали своих умерших в подземных камерах — катакомбах, тогда как келермесские могилы имеют вид больших четырехугольных ям с какими-то деревянными сооружениями внутри. Такие могилы, хотя и не с деревянными, а с каменными и сырцовыми склепами, сооружались в Прикубанье и позже, в IV—III вв. до н. э. Так, например, под курганами возле значительной величины (11 га) Елизаветинского городища близ г. Краснодара, представлявшего собой важный меотский административный и торгово-ремесленный центр с чертами эллинизации, вместо столбовых деревянных сооружений в больших могилах строились склепы со стенами из каменных блоков, хотя и с деревянным перекрытием. Для входа в них служил длинный коридор, в котором помещалась доставившая покойника к могиле повозка с двумя или тремя парами колес и соответственно с четырьмя или шестью запряженными в нее цугом лошадьми. Все склепы оказались разграбленными, но в них все же уцелели некоторые ценные вещи, такие, как меч с обложенной золотом рукояткой и великолепный бронзовый нагрудник с рельефной головой Горгоны греческой работы. В одной могиле в особой выемке помещался скелет вооруженного воина, возможно, [61] оруженосца, а в других на полу могилы или по ее верхнему краю находилось по 4-5 человеческих скелетов со скромными женскими украшениями, вероятно служанок-рабынь, и до десятка коней с бронзовыми бляхами и псалиями, украшенными ажурными, сильно орнаментализированными изображениями животных или их частей, чаще всего рогов. В устройстве этих курганов продолжается традиция Келермесских курганов, хотя и сильно преобразованная греческим влиянием.

Письменные данные свидетельствуют о том, что в Прикубанье жили меоты, и нет никакого сомнения в том, что и Елизаветинское городище с его курганами было заселено именно этим народом. Тем не менее меотская принадлежность Келермесских курганов вызывает сильные сомнения потому, во-первых, что в меотских погребениях предшествующего времени не наблюдается ничего подобного, а во-вторых, что нет никаких данных об участии меотов в скифских завоеваниях в Азии.

С наибольшей вероятностью Келермесские курганы можно признать киммерийскими, принадлежавшими не киммерийцам, возможно оставшимся на Северном Кавказе после переселения основной части этого народа в Малую Азию, а вместе со скифами вернувшимся из Азии. По сообщению Геродота лидийский царь Алиат изгнал киммерийцев из своей страны. Надо думать, что это произошло после заключения мирного договора между Лидией и Мидией, по которому границей между этими государствами стала река Галис, где жили киммерийцы, по-видимому, принимавшие участие в войне на стороне скифов. После разгрома последних киммерийцы не могли удержаться на своей отошедшей к Мидии территории и, поскольку Лидия отказала им в убежище, должны были искать себе новое место поселения. Им не оставалось ничего другого, как вместе со скифами отправиться туда, откуда они пришли, т. е. в Азово-Каспийское междуморье. Но поселиться в прикаспийской степи они не могли то ли потому, что ко времени их возвращения климат там оставался по-прежнему засушливым, то ли потому, что за время пребывания в Азии характер хозяйства их изменился и наиболее удобным им представилась не солончаковая степь и полупустыня западного Прикаспия, а многообразный ландшафт Прикубанья, куда уже в прошлом внедрялись их предки с катакомбной культурой.

Поселившись в меотской среде, киммерийцы благодаря своей более высокой культуре и организованности заняли в Прикубанье руководящее положение, но, оставаясь в меньшинстве, не могли сохранить этническую самостоятельность и с течением времени слились с туземным населением. Возможно, что прямыми потомками киммерийцев были синды, представлявшие наиболее прогрессивную часть населения Нижнего Прикубанья — Таманского полуострова и прилегающей части Черноморского побережья. Нам еще придется к ним вернуться в связи с историей Боспорского царства, здесь же уместно заметить, что киммерийские [62] топонимы по обе стороны Керченского пролива и древнее название этого пролива Боспором Киммерийским, о чем сообщает Геродот (IV, 12), по всей вероятности, связаны с пребыванием там киммерийцев, вернувшихся из Азии, а не с давно прошедшим господством их в Северном Причерноморье. Греки, колонизовавшие берега Керченского пролива в VI в. до н. э., застали давно знакомых им по Малой Азии киммерийцев, а не меотов и не скифов.

По-видимому, с ранними киммерийскими погребениями в Прикубанье генетически связаны так называемые сырцовые могилы, имеющие вид перекрытой досками ямы со стенками, обложенными сырцовыми кирпичами. Такие могилы характерны для грунтовых могильников Таманского полуострова V—III вв. до н. э. С конца V в. они встречаются и под курганами на этом полуострове. Варварские черты погребальной обрядности, представленные сырцовыми могилами, не оставляют сомнения в их принадлежности местному синдскому населению. На европейской стороне Керченского пролива сырцовые могилы находятся в Нимфейском и Пантикапейском некрополях. В. Д. Блаватский считает, что появление их в Пантикапее свидетельствует о притоке синдского населения в столицу Боспора.

Вопрос об этнической принадлежности киммерийцев остается открытым. Несмотря на признание иранскими имен киммерийских царей в Малой Азии, больше всего данных о близости киммерийцев не со скифами и не с туземным населением Кавказа, каким были меоты, тем более не с таврами горного Крыма, у которых катакомбная культура не была распространена, а с древним населением Малой Азии и Балканского полуострова, в частности с фракийцами. Об этом свидетельствует и литературная традиция, ведущая свое начало со Страбона (Эратосфена), и тождество имен фракийских и боспорских царей, последние из которых, как мы покажем ниже, скорее всего вышли не из собственно фракийской, а из киммерийско-синдской среды.

Изложенное решение киммерийской проблемы еще ни разу не обсуждалось в научной литературе, оно представляется впервые и уже своей необычностью может вызвать если не возражения, то недоумение. Ввиду этого я считаю необходимым присоединить к сказанному еще несколько замечаний. Келермесские курганы внезапно появляются на Кубани, не подготовленные какими-то памятниками, объясняющими их возникновение. Они никак не связаны с местной культурной традицией. Это мне представляется бесспорным. Следовательно, они принадлежат новому для Кубани народу. Но почему киммерийцам, а не кем-либо другим? Что они не скифские, это следует из сказанного выше, но они появляются одновременно со скифскими памятниками Северного Причерноморья. Это не вызывает сомнений. Но в таком случае кто же, кроме киммерийцев, мог поселиться на Кубани одновременно с возвращением скифов в Северное Причерноморье, да еще [63] с культурой восточного происхождения, т. е. принесенной из Азии? Известно, что киммерийцы были изгнаны царем Алиатом, известны и обстоятельства этого изгнания, связывающие их со скифами. С другой стороны, нет никаких указаний на то, куда они удалились. Отсюда закономерно следует не предположение, а заключение, что они ушли вместе со скифами и осели на Кубани.