Читать онлайн «Евреи в древности и в Средние века». Страница 12

сам Соломон, но и представители знати страны, подолгу про11 Царств II, 5; 2 Царств 9, 9.

2 Книга Притчей Соломоновых 31,22; Иеремия 10,9; Иезекииль 10,10.

3 Исаия 3,16-22.

4Там же, стих 23; ср. Песнь песней 4, 14.

46

живавшие в Иерусалиме, принцы крови, высшие придворные

чипы и фавориты воздвигали себе роскошные дворцы из кедрового дерева… Дворцы знати строились теперь и на холме Милло, так как пределы прежнего города времени Давида представляли для них слишком мало простора. Эта городская часть, названная второю, превзошла своим блеском и богатством Сион, так что этот последний с этого времени сохранил значение

лишь по воспоминаниям о Давиде и в силу того, что там находились гробницы царей, хоронившихся па его южном склоне»5. Подобно Иерусалиму, по всей вероятности, и другие более значительные города застраиваются в это время домами

местных представителей аристократии, причем при возведении

их преимущественное внимание обращалось прежде всего на

богатство и роскошь внешней отделки6. Та же цель преследуется теперь и в отношении внутреннего убранства жилищ. В

качестве предметов домашней обстановки и убранства появляются богатые постели, ложа из слоновой кости, ковры7. С этого

же времени в качестве ценных предметов домашней утвари в

богатых аристократических домах начинают все чаще встречаться и греческие или исполненные по греческим образцам

вазы, доставлявшиеся в израильское н иудейское царства, как

надо полагать, при посредстве финикийских торговцев8.

Как в самом факте распространения страсти к роскоши среди

израильской и иудейской аристократии, так и во всех внешних

проявлениях этой страсти в тех формах, в какие она выливалась, немалую роль, по всей вероятности, надо думать, должен

был играть пример торговой аристократии богатых торговых

городов соседней Финикии. Однако перенимая и усваивая себе

привычки финикийских аристократов и стремясь подражать

им во всем образе жизни, еврейская аристократия оказывалась

в этом отношении в значительно худших условиях, нежели эти

последние. В то время как финикийские города имели к своим

услугам удобные морские пути сообщения, внутренние области Палестины, заселенные евреями, именно в силу своей малой

5 Graetz. Geschichtc der Judcn. Erstcr Band. Leipzig, 1874. S. 322; ср. также Note 13.

6 Иеремия 22, 14.

7 Амос 6, 4; Книга Притчей Соломоновых 31, 22.

8 Hugues Vincent. Canaan d’aprfcs Г exploration r^cente. Paris, 1907.

Ch. V. P. 351-360. Вопрос о греческих вазах в древней Палестине

разбирается мною в другом месте, см. «Иудея и Эллада в их взаимных отношениях». V.uO«ih>-/ гм Л У

47

доступности, осуждены были, как уже отмечалось нами выше, на замкнутость и изолированность в отношении внешнего мира.

Море в течение всего периода самостоятельного существования обоих еврейских царств оставалось совершенно для них

недоступным, так как все побережье ранее, чем израильтяне

успели получить к нему доступ, уже было занято рядом крупных торговых фииикийских и частью филистимских городов.

Удовлетворяя своей страсти к роскоши и приобретая с этой

целью иноземные заморские продукты и изделия, аристократия израильского и иудейского царств не имела, таким образом, возможности, подобно аристократии финикийской или греческой, воспользоваться всеми выгодами приморского расположения для того, чтобы приобретать нужные и желательные для нее иноземные продукты путем непосредственных

пиратских набегов или же более мирным путем, путем установления правильных и постоянных торговых сношений с соседними государствами и народами. Впоследствии, когда в эпоху

царствования династии Маккавеев иудеи получили наконец

доступ к морю в более доступной части побережья, представители иудейской аристократии точно так же прибегли к этому

простому способу приобретения богатств и необходимых предметов. Так, уже в начале римской эпохи один из последних

представителей династии Маккавеев, Гиркаи, обвинял перед

Помпеем своего брата Аристобула в занятии морским пиратством9. Но в эпоху царств этот путь приобретения иноземных

продуктов был совершенно закрыт для израильских и иудейских аристократов, и, нуждаясь в получении заморских изделий

и естественных произведений, аристократия того времени вынуждена была обращаться к услугам торговых посредников и

прежде всего к услугами все тех же финикийских торговцев10.

Так в эпоху царств, с возникновением землевладельческой

аристократии, впервые создавалась почва для развития внешней чорговли, и, действительно, мы наблюдаем с этого времени

некоторое оживление внешних торговых сношений, достигающих более широких размеров, нежели во всю предшествовавшую эпоху. Однако, хотя теперь и устанавливаются, по-видимому, более правильные и постоянные торговые сношения с

соседними странами и прежде всего с Финикией, мы никоим

9 Guthe. Schiffahrt. - Herzog-Hauck. Real Encyclopedic fur protestantishe Theologie und Kirche. Band XVII. S. 573.

10 Намек, хотя далеко неясный, на развитие внешней торговли можно

видеть у Исаии 2, 7; Осии 12, 7-8; ср. Софония 1,11.

48

образом ие должны преувеличивать их значения. Прежде всего не следует забывать при этом, что роль обоих еврейских

царств в начавшихся торговых сношениях, как не трудно видеть из всего только что изложенного, могла быть исключительно только пассивной. Не развитие торговли, как это часто

думают, имело своим последствием изменение в образе жизни

аристократических кругов, но, как мы видели, обратно, именно

возросшая среди этих последних в связи с переменами, происшедшими в ее имущественном и общественном положении, страсть к внешней показной роскоши и к широкому образу

жизни вызвала спрос на иноземные продукты, повлекший за

собою в свою очередь некоторое оживление внешних торговых

сношений. Но именно это обстоятельство, именно потребность

в получении иноземных продуктов и изделий при отсутствии

доступа к морю и при вытекавшей отсюда невозможности непосредственного их получения и ставило израильский народ в

полную зависимость от соседних, далеко опередивших его в

своем торговом развитии наций и с самого начала осуждало

всю его внешнюю торговлю на исключительно пассивную роль.

Финикийские купцы торговали преимущественно в городах

и местечках, расположенных вдоль западной границы обоих

царств11, проникали и в Иерусалим, где имели, по-видимому, собственный квартал12. О том значении и роли, какую играли в

развитии внешней торговли израильского народа финикияне, свидетельствует прежде всего тот факт, что слово «хананеянии»

(под которым разумелись, преимущественно, именно жители

финикийских городов) в течение всего описываемого времени

оставалось в еврейском языке синонимом торговца вообще13.

Относительно других соседиих народов известно, что сирийцы

имели в Самарии, по крайней мере временно, свой базар14.

Что касается самих евреев, то последние вряд ли посещали

с торговыми целями даже ближайшие торговые центры. Правда, в результате победы израильского царя Ахава над царем

Дамаска Бенададом этот последний, согласно мирному договору, обязался предоставить в свою очередь подданным Ахава

площадь в Дамаске на таких же условиях, на каких его отец

11 При раскопках последнего времени именно в этих городах найдено наибольшее количество предметов и изделий иноземного происхождения. См. «Иудея и Эллада», глава 3.

12 Захария 14, 21; Неемия 13, 16; ср. Graetz. Band I. S. 323.

13Ср. Осия 12, 7.

14 3 Царств 20, 34.

49

имел базар в Самарии15. Но воспользовались ли этой возможностью подданные Ахава, повела ли эта уступка со стороны

Бенадада к действительному появлению израильских торговцев в Дамаске, что во всяком случае не доказано, наконец, в

течение какого времени сохраняло свою силу указанное условие и долго ли могли израильтяне пользоваться предоставленной им «площадью в Дамаске», что также представляется сомнительным в виду последовавшего вскоре после этого ослабления внешнего могущества израильского царства и падения

династии Омри, - на все эти вопросы мы не только не можем с

уверенностью отвечать положительно, но скорее, как видим, напрашиваются отрицательные ответы.

Из других попыток завязать внешние торговые сношения и

принять в них более активное и непосредственное участие нам

известна только попытка возобновления сношения с Офиром, предпринятая иудейским царем Иосафатом (873-849). Этому

царю удалось вновь овладеть гаванью Элафом на Чермпом