Читать онлайн «Евреи, Христианство, Россия». Страница 22

Очень быстро полем битвы стала Библия, а орудиями боя ее тексты. Христианские богословы разного калибра старались отыскать в Ветхом Завете пророчества и псалмы, имеющие отношение к Мессии, и доказать, что все это исполнено Иисусом. Им казалось чрезвычайно важным подвести пророческие основания под все факты Его жизни. При этом тексты произвольно кроились, как неодушевленное вещество, фразы выдергивались из контекста, приспосабливались к господствующей в данный момент цели. Критики таких неточных переводов текстов, например (Ис. 7: 14), подвергались поруганию. Случались и подлоги. Когда еврейские книжники протестовали и говорили, что в их текстах ничего подобного нет, им отвечали, что они по своей злонамеренности эти тексты нарочно сами же исказили. Так, например, из книги Исайи они, книжники, сознательно исключили рассказ о том, как пророка распиливали деревянной пилой. Сделано это было, якобы, с целью не напоминать о преступлении против Иисуса. Спор богословов перерастал в бескомпромиссную борьбу. Еврейские полемисты-ортодоксы и христианские апологеты тянули Ветхий Завет в разные стороны и толковали его со всей свободой, вытекающей из отсутствия гласных в еврейском алфавите. Равви Акиба и ученики его школы утвердили принцип, согласно которому в Библии нет ничего малозначащего, и каждая буква вставлена с определенной целью и имеет сокровенный смысл. Истина тонула в потоке казуистики, и о ней забывали, предаваясь ненависти.

Греческие философские школы смотрели свысока на лишенный метафизики иудаизм, казавшийся им упрощенной формой религии. В то же время они не могли спокойно воспринимать идею избранничества евреев. Эта идея вызывала и вызывает в настоящее время, по меньшей мере, чувство досады у "национально" мыслящих людей. Досада сменяется гневом, если начать выяснять у них, не делали ли они попытку добиться у Бога такой же привилегии? Природа человека такова, что он плохо переносит мысль о своей второсортности в сравнении с кем-то. Эгоцентризм людей бессознательно ставит их в центр вселенной, заставляя считать себя, свою семью, свое сословие, свой этнос, свою культуру и законы самыми совершенными. Такова психология многих цивилизованных народов. И проявляется она иногда открытым текстом, иногда между строк в законодательстве, философии, произведениях художественной литературы. В отдельные периоды, когда подобная психология становится доминантой поведения этносов, возникают конфликты. Поэтому естественно, что античная идея избранничества евреев, проливая бальзам на их боголюбивые сердца, рождала антипатию в окружающих народах. Если проследить историю евреев, то становится очевидным, что те моральные дивиденды в виде поддержки и утешения, которые они извлекали из этой идеи, оказывались совершенно несоизмеримыми с теми несчастиями, которые эта идея навлекала на них.

Первыми, кто отвергнул идею избранничества евреев, причем самым решительным образом, были гностики (греч. - совершенные ученые). Для этого некоторые из них предложили гипотезу, по которой чувственный мир был сотворен низшим богом Иалдоваофом, мятежным сыном богини небесной мудрости Софии. Еврейский же бог Яхве - это и есть Иалдоваоф. Змий-искуситель - вовсе не искуситель, а спаситель, так как он попытался предохранить Еву от лживых наущений Иалдоваофа. Верховный бог некоторое время предоставлял Иалдоваофу свободу действий, но затем послал на землю своего другого сына для того, чтобы он временно вселился в тело человека Иисуса и освободил людей от лживого учения Моисея.

Открывался прекрасный компромисс между языческой философией и христианством, включающий почитание Христа и недоброжелательное отношение к иудеям. Христианству, обладающему лишь верой, но не философией, предоставлялся шанс подняться на определенный мировоззренческий уровень и удержать на своей орбите вчерашних язычников христиан-греков, искушенных в философской грамоте. Этим последним, в отличие от простых людей, христианское учение представлялось скудным в умственном плане, так же, впрочем, как и еврейская Библия, если, разумеется, не искать в ней вслед за Филоном одних иносказаний. Гностики предлагали вообще отказаться от Ветхого Завета и прекратить связь с религией частного бога, не сумевшего даже толком защитить свой город от разрушения и заброшенности, в которой он сейчас пребывает. Иисус, говорили они, стоит, разумеется, выше и смотрит дальше основателей иудаизма, но Апостолы Его не поняли, а учение извратили. Один только гнозис, т. е. "совершенная наука", обладает религиозной тайной и истиной. Эта полу-языческая, полу-христианская эклектика в I веке смущала многие умы, и Новый Завет устами Павла предупреждал верующих: "О,Тимофей! Храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания, которому предавшись, некоторые уклонились от веры" (1 Тим. 6: 20 - 21). Гностицизм своим рационализмом, подобно кислоте, разъедал молодое вероучение и просуществовал до той поры, пока христианство не стало государственной религией. Сторонники гностицизма утверждали, что воскресение совершается для каждого в тот момент, когда он становится гностиком (2 Тим. 2: 18). Они легкомысленно относились к нарушению целомудрия: "телу телесное, духу духовное".

Гностики высказывали свое отвращение к мученичеству в форме, оскорбительной для христиан: "Христос не страдал, зачем же страдать ради него?" По их мнению, мученики всегда неправы и претерпевают страдания справедливо, за скрытые ими ранее преступления. Христианам, верящим в чудеса, гностики привили вкус к таинствам. Таинствами становились обряды крещения, соборования умирающих и другие. Гностики допускали и некоторые языческие обряды, гимны, изображения Христа. Их влияние на христианство было первостепенным, так как создавался мост между языческими обычаями и новым культом. Они по-своему пропагандировали христианство в массе язычников и придали новой религии жизнеспособность. С ними церковь перешла от чудес к таинствам и приобщилась к античному искусству, которое нравилось народу. Предавая анафеме теологические бредни гностиков, церковь многое заимствовала у них из обрядности. Сама метафизика гностиков делала веру более рассудочной, а их параллельное присутствие в жизни заставляло христианство поднимать свой интеллектуальный уровень.

Гностицизм имел несколько направлений, которые мы здесь не хотим обсуждать. Отметим лишь одну его разновидность, так называемых докетиков, представителем которых был еще Керинф. Один из элементов докетизма был заимствован Мухаммедом и перешел в ортодоксальную доктрину ислама. Суть сводилась к тому, что человеческий элемент в Христе не участвовал в искуплении, т. к. Иисус был простым человеком, а Сын Божий (ангел,эон) вселился в него на время при крещении и покинул при распятии. В подтверждение такого взгляда докетики ссылались на фразу умирающего Иисуса, которая и сейчас является трудным текстом для христиан: "Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?" (Мк. 15: 34). Умереть на кресте мог простой человек по имени Иисус, но не Сын Божий. На призраке Сына Божьего и вымещали свою бессильную ярость римляне и евреи. Мухаммед, признававший Иисуса пророком, хоть и не божественного происхождения, также не мог допустить для пророка дурного конца. Ислам воздал величайшие почести месту, где находился разрушенный Храм. На месте Храма, оскверненного христианами, превратившими развалины в свалку нечистот, возвышается мечеть имама Омара, лично участвовавшего в вывозе этих нечистот.

Как видим, эллинизация христианства в I - II веках сопровождалась религиозными усложнениями, связанными с привычным для греков многобожием. Многие греческие философы: Василид, Валентин, Карпократ и другие - пытались обобщить христианство, представляя Христа одним из ряда богов, и активно вовлекали слушателей в управляемые ими секты. Их догматы космогонического характера, ум, красноречие, обширные знания производили большое впечатление на колеблющихся в своем правоверии греков. Будучи полу-христианами, они публично клялись в преданности Иисусу, по сути разрушая неустановившуюся ортодоксию церкви. В этот период церковь балансировала между двумя крайностями. Одни, это были греки, утверждали, что религия Иисуса не имеет ничего общего с Ветхим Заветом. Другие, это были иудео-христиане, в том числе Апостолы, считали христианство простым продолжением еврейской религии.

К первому направлению относится Маркион из Синопа, один из самых ярких философов II века, имевший чрезвычайный успех во всем христианском мире. Его сторонники составляли самую многочисленную в те времена христианскую секту. Маркион был философом-новатором и самым оригинальным христианским проповедником. Противостояние церкви и синагоги во многом обязано его трудам. В своих "Антитезах" Маркион выставляет оба Завета, Ветхий и Новый, в вопиющем противоречии. По Маркиону, Ветхий Завет противоположен христианству. Он был продиктован Моисею демиургом (Яхве) с целью удержать евреев в оковах теократии, подчинить их себе обещаниями и угрозами, а затем подчинить другие народы - ханаанеян, египтян и т. д. народу Яхве. Закон Моисея не отмечен печатью высшего значения и оказался бессильным против зла. Закон Моисея - это всего лишь закон справедливости и добра. Система Маркиона основана на двоебожии и противопоставлении Бога злого и Бога доброго, Бога евреев и Бога христиан. Вещество и плоть человеческая - вечное зло. Старый закон Яхве - это творение вещественное, корыстное, жестокое, лишенное любви. Осуждая плоть абсолютно, Маркион считал, что продолжение рода человеского ведет к продолжению царствования демиурга - злого Бога. Маркион осуждал брак и не допускал состоящих в браке к крещению. Секта Маркиона побуждала людей к мученичеству как к высшему освобождению их от жизни, которая сама есть сплошное зло. Тела умерших, по Маркиону, не воскресают. Души истинных христиан получат дальнейшее существование путем ряда переселений. Все еврейское, по Маркиону, требовало удаления из христианства. Маркион составил свое Евангелие, где Иисус не был не только евреем, но и человеком. Это была биография совершенного эона, не имевшего предков, родных, учителей, предвозвестников. Христос, по Маркиону, не рождался, так как рождение есть осквернение, не страдал, не умирал. Маркион убрал из своего Евангелия тексты, в которых Иисус признает Творца своим Отцом. Добрый Верховный Бог присылает своего сына, воплощенную в образе человека Иисуса кротость, чтобы преодолеть влияние демиурга и утвердить милосердие. Но ветхозаветный бог Яхве убивает человека Иисуса и тем как бы венчает эру зла. Переделав по-своему на антиеврейский лад Евангелие, Маркион не успокоился и взялся за переделку посланий Павла, которые он в принципе признавал. Из посланий Павла Маркион изъял все цитаты Ветхого Завета, имя Авраама и вообще все еврейское, которое он почему-то ненавидел. Надо признать, что до Маркиона ни один автор апокрифов так круто не обходился с уже известными и принятыми христианским миром текстами Священного Писания.