Читать онлайн «Дива Никотина. История о том, как табак соблазнил мир». Страница 20

Контрабанда табака также была проблемой для английского правительства, которое воспользовалось ей как поводом для возобновления захвата колониального рынка. Чтобы бороться с контрабандой (в частности, с контрабандой табака), в 1651 году был издан «Указ о судоходстве». Указ предписывал ввозить в Англию товары только из тех стран, в которых они были произведены, и доставлять их на английских судах или на судах стран-производителей. Указ запрещал использовать «иноземные суда», то есть суда государств-посредников, в частности голландских. «Указ о судоходстве» предписывал, чтобы товары из английских колоний в Африке, Азии и Америке перевозились английскими кораблями.

Принятие Указа вызвало немало последствий, первым из которых стала война с Голландией, на протяжении восьмидесяти лет верным английским союзником, чьи атаки на испанцев позволили Англии сохранить свои колонии в Новом Свете. Указ вызвал беспокойство колонистов, которые полагались на голландцев в обеспечении своих потребностей в годы гражданской войны и которых не мог обслужить гораздо меньший английский торговый флот. Пока англичане убивали друг друга на родине, до некоторой степени независимые от них колонисты почувствовали вкус свободы или анархии, такой же захватывающий, как и основной предмет их экспорта.

В 1660 году был принят второй «Указ о судоходстве», который накладывал дополнительные ограничения на колониальную торговлю и разрешал поселенцам продавать табак только Англии. Предприимчивые колонисты уже успели создать новые рынки сбыта для своего «Ориноко», в основном в континентальной Европе, где табак из Вирджинии пользовался очень высокой репутацией и потому были особенно ущемлены этими ограничениями. Второй «Закон о судоходстве» понижал их статус до уровня слуг короны, пригодных разве что для того, чтобы разбрасывать навоз и выращивать табак.

Два «Указа о судоходстве» создали англичанам трех врагов: Голландию, собственных колонистов и Шотландию, которая положениями Указов была отнесена к иноземным государствам.

Шотландцы не только были вовлечены в продажу табака со дня его появления на Британских островах, но и имели честь поставлять его первому в мире табакофобу, шотландскому королю Якову VI (он же английский король Яков I) и постепенно создали себе репутацию «табачников». В целом они неплохо относились к табаку, и король Яков оказался нехарактерным шотландцем. Шотландец скор защищать честь своей страны, и Уильям Баркли из Тауи издает «Снадобье, или достоинства табака» через несколько лет после знаменитого «Обвинения» короля Якова. В своих рассуждениях о табаке он критикует английские крайности и советует читателю «не делать, подобно злостному английскому курильщику, прокопченной коробки из своего черепа, более пригодного для ношения под мышкой… чем для хранения мозга курильщика, не способного уже ни идти, ни ехать без трубки во рту».

Уильям Баркли изо всех сил предостерегал своих читателей от испанского табака, который «истощает духовность и решительно портит настроение», и шотландцы, казалось, последовали его рекомендациям умеренности и разборчивости, по крайней мере, в Эдинбурге. Но среди вереска и туманов Хайлэнда табак теснейшим образом привязался к шотландской душе и стал (особенно нюханье) ее неотъемлемой частью. Вполне в духе индейцев Амазонки, гостю племени (или «клана») в этой влажной и изолированной части Европы подносили понюшку табака.

О появлении рога для нюханья табака как составной части шотландского костюма известно не больше, чем о происхождении килта. Скорее всего привычка нюхать табак пришла в Хайлэнд из Ирландии, с которой шотландцы постоянно торговали и где эта привычка укоренилась еще до 1636 года: «Ирландцы нюхают [табак]… и это очень освежает голову; полагаю, что в Ирландии этот способ распространеннее, чем в Англии трубки; не редкость увидеть служанку у мойки или парня за плугом, когда они, устав от работы, вытаскивают табакерку, перышком суют в ноздри табак, и это поднимает их дух».

Шотландцы назвали нюханье табака smeeshin, от шотландского smuiden. «порошок». Шотландцы Хайлэнда предпочитали нюхать табак, а не курить его, вполне возможно, из практических соображений: трудно было поддерживать горение трубки в шотландском климате, и жители Хайлэнда сосредоточили свою изобретательность на том. чтобы хранить нюхательный табак сухим.

Отчасти они достигли этой цели, создав водонепроницаемую емкость. Первые европейские табакерки были прямоугольными с отделяющейся крышкой. Шотландцы решили изменить форму табакерки так, чтобы с воздухом соприкасалась как можно меньшая часть табака. Для этого была использована, как это нередко бывает с гениальными изобретениями, самая обычная вещь, а именно бараний рог. Вторым нововведением были петли в крышке, благодаря чему понюшку табака можно было взять так, чтобы в рог не попали дождевые капли. Со временем эти «табачные рога» превратились в фамильные ценности.

О глубине проникновения табака в культуру Шотландии свидетельствуют сложившиеся вокруг него легенды. Одна из них «Табачный рог Глена Морана» была впервые включена в народные сказания Хайлэнда в XVIII веке и описывает появление духа древнего вождя клана — Хамиша Ич Макфера у смертного ложа своего преемника. Призрак был одет так, словно собрался в бой — в руке щит, из ран сочится кровь. Такие материализовавшиеся духи обычно требовали понюшку табака из рога. Понюшка была должным образом принята, и «табачный рог» вместе с другими предметами был передан преемнику умирающего вождя. Легенда показывает, что, как и многие другие народы, шотландцы относили употребление табака к столь древним временам, когда табака у них еще не было.

Между тем в городах низинной части Шотландии табак взывал к другой особенности шотландского характера. Торговые доходы манили шотландских купцов, которые помогали вирджинским колонистам создавать новые зарубежные рынки для продажи табака, особенно во Франции, где марка «Ориноко» приобрела такую известность, что французы перестали выращивать табак в собственных колониях. Шотландские торговцы табаком превратились в такую силу, что вирджинский таможенник заметил: «Я выяснил, что за последние три года по этим рекам пропито всего пять законно торгующих судов… свыше 20 шотландских, ирландских и новоанглийских судов ушли отсюда в течение восьми месяцев… с грузом табака… и военные корабли не обнаружили ни одного из них».

Когда «Указы о судоходстве» начали душить шотландскую торговлю и английские военно-морские силы стали устраивать частые блокады иностранных портов, шотландские купцы принялись лоббировать исключение Шотландии из числа иноземных государств в Указах — но это не удалось. Между тем шотландцы превратили торговый кризис в национальное бедствие, когда попытались основать в Новом Свете свою первую колонию. Какое-то количество шотландцев уже жило в Америке, и рассказы о том, что они нашли за океаном счастье, просочились на их родину. Вот один из примеров: «шотландец, высланный Кромвелем в Новую Англию. В настоящее время живет в Вудбридже как шотландский помещик, желает своим соотечественникам и сородичам всего хорошего, но возвращаться к ним не собирается».

Шотландская колония Дарьен была основана на подверженном лихорадке Панамском перешейке. Выбор места определило его стратегическое положение — открытый выход к Атлантическому и Тихому океанам, позволивший Шотландии господствовать в мировой торговле. Шотландцев увлекла логика построения колонии, и они вверили ей свои сбережения. Туда отправились 1200 колонистов, в ноябре 1698 года они основали форт Нью-Эдинбург, который довольно скоро превратился в скопище грязных хижин. В следующем году форт был покинут. Только 300 выживших поселенцев вернулись на родину. В сущности, колония Дарьен обанкротила Шотландию — на это рискованное предприятие было потрачено около четверти ее казны.

Валлийцы торговали в Новом Свете успешнее, чем шотландцы. Во второй половине XVII века англичане несколько раз воевали с испанцами и голландцами по обе стороны Атлантики и были вынуждены передать некоторые военно-морские функции на Карибском море пиратам, среди которых было очень много валлийцев. Эти люди охотились за испанским золотом, не уступая в алчности конкистадорам прошлого века. Пираты стали полезными союзниками английской короны, которая решила узаконить их грабеж. Генри Морган, самый известный валлиец в Новом Свете, в 1688 году скончавшийся от алкоголизма, был образцом для пиратов. Еще Карл II в признание его заслуг в борьбе с Испанией возвел Моргана в рыцарское достоинство и назначил вице-губернатором Ямайки. Морган и его сподвижники были такими заядлыми курильщиками, что для ограничения их привычки курить в любое время и в любом месте, была принята специальная статья Кодекса пиратства, который подписывал каждый пират, присоединяющийся к торговле. Кодекс предусматривал распределение добычи, компенсацию за утрату конечностей и, наконец, наказание за неосторожное курение.