Читать онлайн «Закулисье российской истории. Завещание Ельцина и другие смутные события нашей страны». Страница 21

Премьер в России: технический или политический?

[18]

15 сентября 1941 года родился Виктор Алексеевич Зубков, который одно время, не очень долго (в 2007–2008 гг.), был премьер-министром Российской Федерации.

Кем он был — техническим премьером или потенциальным преемником Путина? Виктор Алексеевич, на тот момент глава Росфинмониторинга, был предложен Государственной Думе на утверждение премьером примерно так же неожиданно, как неожиданно шулер достает карту из рукава и выкладывает ее на игральный стол. Шел сентябрь 2007 года, до выборов в Госдуму оставалось три месяца, до президентских выборов — шесть. Зубков появился как этакий «злой следователь» после «доброго следователя» М. Фрадкова. Чего хотя бы стоила одна «ссылка» на Сахалин директора Департамента экономики и финансов правительства Антона Дроздова — разбираться там с местными проблемами. Постоянная критика Зубковым чиновников того или иного ведомства, особенно после абсолютно иного стиля премьер-министра Фрадкова, позволила наблюдателям говорить о появлении реального преемника Владимира Путина, человека своего до мозга костей, который продолжит выполнение мифического плана Путина. Впрочем, время все расставило на свои места. Как Виктор Зубков стал на пару месяцев персоной номер два в выпусках новостей, так он вскоре из новостей и практически исчез. Некоторая функция была им выполнена: преемником стал Дмитрий Медведев, а Зубков в новом правительстве стал первым вице-премьером.

В путинской России так называемых технических премьеров было два — это Фрадков и Зубков. И ничего такого принципиально плохого они, в общем-то, не сделали. Они достаточно четко, насколько могли, в силу своих способностей и возможностей, выполняли указания президента. Они были классическими техническими премьерами. Теперь в России политический премьер. Это тоже классический политический премьер — Владимир Путин. До него политическими премьер-министрами были Евгений Примаков и Виктор Черномырдин. Но лишь Путин практически по влиянию равен президенту. Он, может быть, чуть-чуть уступает президенту, может быть, даже чуть-чуть превосходит президента — это зависит от оценок того или иного эксперта. Какая же модель эффективнее? С техническим премьером и с очень исполнительной властью или с сильным премьером, создающим фактически ситуацию двоевластия?

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова, политика и историка:

Я вспоминаю 1998 год, когда Борис Николаевич Ельцин вдруг отправил Виктора Степановича Черномырдина в отставку и с огромным трудом с третьего раза продавил Сергея Кириенко на пост премьера. И я тогда публиковал статью в «Независимой газете», дал много интервью — о том, что у нас появился «технический премьер» на какое-то время. Тогда этот термин и вошел в оборот. Чем отличается технический премьер от политического? Главное отличие вот какое: политический премьер — это такой премьер-министр, который претендует на самостоятельную политическую роль и играет самостоятельную политическую роль. И я бы этот перечень дополнил. Я, например, считаю, что Егор Гайдар был политический премьер, потому что у него были своя партия «Выбор России», своя фракция «Выбор России» в парламенте, у него была программа реформ, и он играл активную политическую роль. Черномырдин, безусловно, был политическим премьером, у него были партия, движение «Наш дом — Россия», своя фракция в парламенте. Виктор Степанович участвовал в парламентских выборах, и он даже один момент исполнял обязанности президента. Когда Борису Николаевичу делали операцию на сердце, Черномырдину на какое-то количество часов был передан ядерный чемоданчик — символ власти. Примаков, безусловно, политический премьер, он играл активную политическую роль, он создал коалиционное правительство, и у него был значительный политический вес.

И четвертый политический премьер — это Путин образца 1999 года, когда он уже пошел в избирательную президентскую кампанию и вокруг него формировался блок «Единство». А технические премьеры — это те, кто не лезет в политику, кто не стремится играть политическую роль, а просто выполняют указания президента. Я бы к Зубкову и Фрадкову добавил еще троих таких: Сергея Степашина, Сергея Кириенко и Михаила Касьянова, который в бытность свою премьером вел себя очень тихо и в политику не лез. Так вот, все опыты политического премьерства Гайдара, Черномырдина и Примакова, закончились отставками. Поэтому мой вывод очень простой: наша система, как она сложилась, не допускает двух медведей в берлоге. Двух Медведевых в одной берлоге. Или Медведева-Путина. Эта система долго, на мой взгляд, работать не может. Потому что по Конституции внутреннюю политику определяет президент, внешнюю политику определяет президент, он координирует работу всех органов государственной власти, а премьер, если внимательно почитать Конституцию, только исполняет политические решения, принятые президентом. А у нас сегодня возникла путаница. Владимир Путин дает развернутое интервью по внешней политике и принимает решающее участие в выработке внешнеполитических решений, а Дмитрий Медведев на этой неделе провел совещание по финансовому кризису с экономическими министрами, с Центробанком, то есть как бы вторгся в компетенцию Владимира Путина и правительства. Таким образом, у нас выходит полная каша. Премьер, не имея на это полномочий, занимается внешней политикой, политикой безопасности, а президент входит в экономическую тематику. Мне кажется, что это долго продолжаться не может. Это неудачная схема.

Удачная или неудачная, но такая схема долго продолжаться не может, потому что не было случая, чтобы это долго продолжалось. У нас не было случая. Но при этом существует международный опыт. Можно вспомнить Францию и Польшу. Это две страны, где возможно такое «сожительство» — в хорошем смысле этого слова. Когда президент из одной политической и партийной семьи, а премьер — из другой политической семьи. Так было в годы президентства Миттерана, когда какой-то период времени премьером был Ширак.

И потом, уже когда Ширак стал президентом, был социалист Жоспен, занимавший пост премьера. То есть президент был правый, а премьер — левый.

Для них, наверное, это было не очень удобно — для президента и премьер-министра. Но в то же время невозможно вспомнить ни одного серьезного публичного конфликта между ними. И президент, и премьер достаточно четко распределили между собой обязанности.

Во Франции вообще никогда нельзя было назвать премьера чисто техническим. Но есть еще другой очень важный элемент этого механизма — это парламент. В России парламент совершенно выпадает из всех этих конструкций, а вот в той же Франции, матери-основательнице этой модели, премьер назначается первично победившей политической партией, то есть парламентским большинством. Затем он утверждается президентом, и президент не может его не утвердить. Это скорее формальный акт. И когда социалисты в той же Франции победили, они назначили Жоспена. Ширак, естественно, подписал назначение Жоспена премьер-министром. Это значит, что там политический премьер все-таки подконтролен парламенту. В России же политический премьер никому не подконтролен, а вот технический премьер подконтролен Администрации Президента и президенту.

В России сейчас имеет место соправление. Если существует разработанный механизм такого соправления, то ничего страшного, но когда такого механизма не существует, возникают проблемы.

Мнение по этому вопросу Владимира Рыжкова:

Есть классическая президентская республика, а есть классическая парламентская. Классическая президентская — это американская, где президент Буш одновременно — и глава правительства. Там вообще эта проблема не существует: они напрямую работают с конгрессом и т. д. Есть классические парламентские модели — это британская или немецкая, где большинство в бундестаге, либо большинство в палате общин формирует правительство. Вот сейчас там идет спор — Гордон Браун ли останется премьер-министром или другой будет человек, но это решает лейбористская партия, у которой большинство. А французская модель, она же польская — она ни то ни се. Потому что, с одной стороны, президент очень сильный, с другой стороны, правительство достаточно сильное. И если вспомнить, например, соправление социалиста Миттерана и правого Ширака, если вспомнить соправление Ширака с Жоспеном — у них было немало проблем, у них была отчасти нестабильная политическая ситуация. Более того, в Польше сейчас есть президент Качиньский, который представляет одну партию, и есть премьер-министр Туск, который представляет другую партию, и между ними существуют острейшие противоречия. И у нас возникла конструкция с очень сильным премьер-министром.