Читать онлайн «Русь. Другая история». Страница 17

Странности положения древнего Минска можно объяснить еще и тем, что новое укрепление построили, прячась за холмами, там, где его не могли обнаружить.

Древляне — не славянский народ. Это либо готы, либо балты. Об этом упоминали и греки, называя древлян германским племенем, упоминая конфликт с ними во время переговоров со Святославом (Сфендислейвом). Да и дочку древлянского князя Мала звали Маьфрида (в славянском варианте — Малуша), что говорит в пользу готов, живших на территории Беларуси еще с IV в. Оставшиеся в живых жители города, вероятно, не имели времени на раздумывание. Они схоронились за возвышенностями в болотистом месте, скорее всего, для маскировки, как настоящие партизаны, чтобы не «светиться» и чтобы вновь не сгореть. Только так можно объяснить возникновение Минска в том месте, где он возник.

В этом случае все становится понятным, кроме одного: почему город на Немиге и Свислочи назвали Минском? Именно название «Минск» не дает шансов предполагать, что летописец описывал именно современный нам Минск.

Города называли по имени рек, на которых их строили, либо по имени народа или вождя, основавшего поселение. Так, Киев основал готский вождь Кий, Туров построил варяжский конунг Тур. Название Смоленска происходит от шведского Смоланд, так как город возводили русские варяги йоты (готы) из южной шведской области Смоланд (Малой земли).

Города основывались в виде укрепленного кремля, где во время опасности спасались жители. Такие укрепления ставили на треугольнике, образованном слиянием двух рек. Затем прорывали ров на остром уголке суши, чтобы образовался остров. Аналогичным способом строились все древние беларуские города: Полоцк, Витебск, Пинск, Смоленск. В таких случаях имя городу присваивали по имени меньшей реки. Так, речка Полота (Болотка) впадает в Западную Двину, и город назвали Полоцк. Витьба впадает в Западную Двину, и новый город назвали Витебском. Пина (прусское «пнать», что значит «идти, проход») дала название Пинску, и т. д. С Минском же ничего не понятно. Племени с таким именем неизвестно. Может, строил его Миндовг? Но Минск старше Миндовга как минимум на сто лет. А что с рекой? Город так же, как Туров, Полоцк или Витебск, строили на треугольнике пересечения рек: Немиги и Свислочи. Тут я полностью согласен с Северином Беганским, что Минск мы должны были бы ныне именовать Немиговск или Немига.

И точно! В «Списке русских городов дальних и ближних», составленном в конце XVI в., город Немиза в самом деле упомянут. Беганский полагает, что параллельно существовали два города: Менск (Минск) и Немига, так как автор «Списка», по мнению современных исследователей, был более чем осведомлен и, скорее всего, сам побывал в легендарной Немизе. Однако следов города Немиги так и не нашли. По этому поводу Беганский пишет, что наверняка город поглотил другой город, с именем Минск.

А может, и наоборот. Ведь всем известно, какая страшная война прошлась по нашим землям в середине XVII в. Московский царь Алексей Михайлович по прозвищу Тишайший самым не тишайшим образом напал на ВКЛ и спалил добрую половину всех литвинских городов. Погиб, бежал из страны либо был угнан в плен в обшей сложности каждый второй житель. В те стародавние времена канул в Лету город Казимир. Его, точнее, останки этого города нашли археологи лишь в 2006 г. Может, та же история приключилась и с Минском?

Вполне возможно, тем более что согласно донесениям московских воевод Минский повет 1656 г. был «пуст и выжжен». Известно, что годом раньше этого донесения в битве с царским войском пал и сам Минск. Значит, пуст и выжжен был и он.

И если его сожгли, то уцелевшие и бежавшие жители города наверняка перебрались в безопасное место: в соседнюю Немигу, после чего город Немига так и прозвался Минском? Известный факт: европейские переселенцы в США XVIII-XIX вв. называли свои поселения именами тех мест и городов, откуда они приехали. Вот почему в Америке так много городков с названиями Лондон, Париж, Москва, Манчестер… Возможно, и Минск постигла аналогичная участь. Город пал жертвой тотального геноцида московитян, а его жители переехали в маленькую Немигу. Может быть, именно таким образом Минск поглотил исчезнувшую, словно Атлантида, Немигу?

Как бы там ни было, но вырисовывается ясная картина того, что Минск и Немига — два разных соседних города, и очень похоже на то, что сегодняшний Минск — это и есть Немига. Двойственность этого тихого уютного города проявилась и в ментальности. Когда в конце 1990-х гг. в Европе проводили тест по интеллектуальному уровню жителей европейских столиц, Минск набрал плюсов больше, чем какой-либо другой город, что вызвало большой энтузиазм в беларуских СМИ. Но в то же время минусов также набрал больше всех! Получилась более чем контрастная картина.

Где же искать оригинальный Минск? Возможно, он давным-давно в черте современного Немиги-Минска, а возможно, следы этого города еще предстоит обнаружить в чистом поле, где дует ветер и растет бурьян.

В романе Алексея Толстого «Петр Первый» все иностранцы — немцы, шведы, голландцы — именуют Россию Московией. Писатель, работая над романом, естественно, перечитал массу исторических документов начала XVIII в. и обнаружил, что в Европе для обозначения Московского государства все еще используется не слово Россия, но Московия, а в английский источниках — Московития.

Словом Русь/Русия (RUSSIA), исходя из западноевропейских политических карт XV-XVII вв., наши западные соседи называли земли современной Украины, Великого княжества Литовского, Русинского и Жемайтского, иногда земли Великого Новгорода. И лишь на Москву понятие Русь не распространялось никак. Московское государство на картах отмечалось как Московия, Московития, иногда Тартария. На карте Я. Брюса и Г. фон Ментена 1697 г. Московия (Moskow) и Россия, или Русь (Russie) — разные государства. На карте голландца Фредерика де Вита 1680 г. Руссия, Московия и Тартария — также разные соседние земли (Тартария — практически вся Азия, Московия — Московская область и Урал, а Руссия лежит к западу и юго-западу от Московии). В этих государствах проживали разные народы, говорящие на разных языках, исповедующие разные религии.

На карте Энтони Дженкеза 1563 г. стоит четкая надпись: RUSSIAE, MOSCOWIAE et TARTARIAE — Руссия, Московия и Тартрия. То есть это разные страны. И лишь на карте француза Николя де Фера уже петровских времен (1688 г.) карта России называется «Русия Белая или Московия» (RUSSIEL BLANCHE ou MOSCOWIE). Таким образом, западные европейцы лишь к временам Петра I стали смешивать понятия «Московия» и «Русия», то, что первым попытался сделать Иван III.

На карте Украины немца Гоманна 1720 г. ясно видно, что во времена окончания Северной войны терминами Руссия (Russia или Russe) все еще называют Волынь и Киевские земли. На современные российские земли название Руссия (Russica, Russicae) также уже распространяется, но все-таки половину России Петра Первого составляют страны с названиями «Тартария черкасская», «Малая Тартария» (юг Украины и Крым), «Нагайская Тартария», «Козаки черкасские» (все Поволжье)… Таким образом, для Европы, как и для всего мира, замена понятий «Тартария» и «Московия» на «Россию» началась лишь во времена Петра, когда в угоду своему союзнику в войне с империей Карла XII немцы, датчане и поляки стали активно вводить желаемое Петру название его государства.

Польские хроники «О Болеславе Смелом» сообщают, что этот польский король «в течений многих лет, храбро осаждая крепости русских, полонил «ОБЕ ЧАСТИ РУСИ». Что понимается поя «обеими частями»? Скорее всего, одна часть — это Карпатская Русь-Рутения. А вторая? Многие летописи того времени (XIII в.) говорят о Руси, лежащей северо-западней Польши. Например, в 60-е гг. XIII в. известный англичанин Роджер Бэкон (умер около 1292 г.) в «Великом сочинении» называет Левковию (Левонию), вокруг которой «с обеих сторон» Балтийского моря «расположена великая Руссия». т. е. одна — явно в Новгородских землях, а вторая — в Северной Германии, в той самой земле Шлезвиг-Гольштейн и на острове Рюген, куда перебрались наши римские «германцы» Палемона еще в начале V в. Стало быть, в XIII в. оригинальная Русь, откуда в Британию уплыли англо-саксы, на Балканы — сорбы, а в Ладожье — Рюрик со скандинавско-славянским воинством, все еще существует! Но российские историки об этом молчат.

Какое отношение к этой и другой Руси имеет Московия и ее наследница страна Россия? Минимальное. Если уж и считать, что Московия как-то активно состыкуется с Русью и является ее неотъемлемой частью, то Швеция и Дания найдут куда больше исторических фактов и доказательств, чтобы оправдать свою русскость в любом суде. Практически же Москва не имеет никакого отношения к Руси, кроме того, что впервые где-то в 1480-х гг. попыталась прозваться Белой Русью. Этот вывод может сделать каждый, читая Льва Гумилева, пожалуй, одного из немногих историков СССР, достойных внимания, пусть он и не разбирался в истории Литвы (в его книге «Древняя Русь и Великая степь» на карте Евразии XI-XIV вв. столица Литвы показана как Вильнюс (!) с жмайтским названием, которое закрепилось за Вильно лишь в 1940 г.), а Русыо считал одну лишь Московию. Однако важно то, что Гумилев досконально изучил и беспристрастно изложил историю взаимоотношений Москвы и Орды, из чего вырисовывается четкая картина: Московия и Орда — это одно и то же, единое государство, и никто никого не угнетает, но даже наоборот: Москва всячески поддерживает Орду, это ее самый преданный улус, а Орда оказывает при необходимости помощь Москве. Москва и ее князь Дмитрий стараются уберечь ханские земли от лихих и дерзких налетов новгородских ушкуйников, Москва и ее князь Дмитрий собирают войско, чтобы воевать за Тохтамыша против Мамая. Дмитрий спасает Тохтамыша в 1380 г., а Тохтамыш спасает Дмитрия в 1382 г. во время бунта московских половцев. Именно тогда происходят знаменитые захват и сожжение Москвы Тохтамышем. Только вот российские историки не пишут о реальных причинах этой трагедии — восстания против Дмитрия московских половцев. Это событие описано как нападение на Москву Тохтамыша и все. Мол, отомстил за Куликово поле (???). Почему отомстил и зачем, если на Куликовом поле разбит не Тохтамыш вовсе, не его армия, а его конкурент на престол? Этого историки не объясняют, хотя казус налицо.