Читать онлайн «Советские партизаны». Страница 49

Население страдало не только от произвола и грабежей оккупантов и их прислужников, но и от тяжелого пресса фашистской налоговой системы. Единой системы налогов и натуральных поборов носители «нового порядка» не установили. Местные власти вводили по своему произволу множество различных налогов, руководствуясь при этом одним принципом: выкачать из населения все, что можно. В ряде районов области в 1942 году было предписано весь озимый хлеб сдавать для немецкой армии, и лишь при уборке ярового хлеба крестьянину разрешалось оставлять для себя четвертый сноп. Лучшие сенокосные угодья были объявлены собственностью немецкой армии; худшие сенокосные участки оставались в пользовании крестьян, но с каждого гектара и этих участков надо было сдать для немецкой армии 24 пуда сена (поскольку эти участки были малоурожайными, то фактически все собранное с них сено присваивалось оккупантами).

У крестьян отбирали хлеб, скот, было установлено бесчисленное количество всевозможных денежных и натуральных налогов: подушный налог (в течение года взимался несколько раз — в зависимости от потребности оккупантов в деньгах в размере 20—60 рублей с человека), подворный налог (от 1300 до 1700 рублей с каждого домохозяина), налог с владельца коровы (300 литров молока и 120 рублей), налог на курицу (20 яиц). Введены были налоги и поборы за рубку дров, за каждое фруктовое дерево. Больной за посещение больницы платил 5 рублей, а за вызов врача на дом — 172 рубля.

Хозяйничанье оккупантов в совхозах и колхозах началось с безудержного грабежа. Награбленное гитлеровцы направляли в свой «фатерланд». Большинство совхозов было объявлено собственностью немецкой армии. На плодородных землях Орловщины уже в конце 1941 года появились первые помещики, прибравшие к рукам хозяйства некоторых совхозов и колхозов.

В первые дни оккупации фашисты возвестили о ликвидации колхозов и восстановлении единоличных хозяйств. Однако 15 февраля 1942 года фашистские оккупационные власти издали «новый земельный закон». По этому «закону» колхозы превращались в «общинные хозяйства» с сохранением в них совместной обработки земли и коллективной уборки урожая. «Новый закон» рассматривал «общинные хозяйства» как переходную форму к индивидуальному землепользованию.

Переход от политики немедленного восстановления единоличных крестьянских хозяйств к насаждению «общинных хозяйств» объясняется тем, что так называемые «общинные хозяйства» больше устраивали оккупантов, чем единоличные хозяйства, потому, что давали возможность легче и с большей полнотой присваивать продукцию сельского хозяйства.

Организованный грабеж населения сопровождался насильственным угоном работоспособных мужчин и женщин на немецкие каторжные работы, изуверскими издевательствами над советскими людьми.

На предприятиях и в школах были введены телесные наказания. Во всех городах были созданы публичные дома для офицеров и солдат, куда насильственно помещались 16—17-летние девушки.

Система дикого произвола, убийств, мародерства и всевозможных поборов сочеталась с широко поставленной лживой фашистской пропагандой, преследовавшей цель отравить сознание советских людей злостной антисоветской клеветой и запугать мифическими победами гитлеровской армии. Пытались оккупанты создать на оккупированной части Советского Союза и фашистскую партию под названием «Народная социалистическая партия России»[146]. Но потуги оккупантов ослабить народную волю к борьбе вызвали прямо противоположные результаты.

Познав суть «нового порядка», советские люди прониклись еще большей ненавистью к своим поработителям. Это обстоятельство в сочетании с вдохновляющим воздействием наступления Советской Армии обусловило в конце декабря 1941 года начало массового партизанского движения. Оно напоминало собой бурное и стремительное весеннее половодье, когда отдельные ручейки сливаются в могучие потоки, сметающие на своем пути все преграды. Могучая волна патриотической решимости масс возглавлялась и направлялась коммунистами.

Наиболее быстро организация массового вооруженного сопротивления оккупантам проходила в Дятьковском районе. Промышленный характер района (население его на 65 процентов состояло из рабочих) создавал для этого особенно благоприятные условия. Дятьковские коммунисты умело использовали их.

Особенно большую роль в организации всенародной партизанской войны сыграли подпольные партийные и комсомольские организации района. Во второй половине декабря 1941 года подпольщики стали создавать в населенных пунктах вооруженные группы самозащиты, которые уничтожали фашистских ставленников и брали под свою охрану селения. Власть оккупантов заменялась властью народа.

Удачный опыт создания первых групп самозащиты был быстро подхвачен партийным активом района. Райком партии рекомендовал подпольщикам организовывать такие группы в каждом селении; в помощь подпольщикам в некоторые населенные пункты посылались уполномоченные райкома партии и группы партизан.

Группы самозащиты создавались во все новых и новых селениях, а в наиболее крупных отряды самообороны. В первых числах февраля 1942 года вся территория района, за исключением города Дятькова, оказалась в руках восставших. В районе формировались и быстро росли новые партизанские отряды. В партизаны шли рабочие, крестьяне, интеллигенция; шли и старые, и молодые, и даже подростки-школьники. 14 февраля 1942 года дятьковские партизаны совместно с группами самозащиты и отрядами самообороны с боем взяли районный центр — город Дятьково. Стройными колоннами во главе с секретарем райкома партии С. Г. Туркиным и секретарем райкома комсомола В. С. Рябок партизаны вступили на улицы родного города. Их горячо приветствовало ликующее население. Этот день принято считать днем возникновения Дятьковской «малой советской земли». Вооруженное восстание закончилось полным освобождением всего района.

Райком партии и местные партийные организации после освобождения района развернули большую работу по укреплению боеспособности групп самозащиты и отрядов самообороны, которые насчитывали 1958 бойцов. По рекомендации райкома партии группы самозащиты и отряды самообороны ежедневно стали заниматься изучением военного дела, освоением отечественного и иностранного оружия, сбором боеприпасов, оружия, одежды и продовольствия для партизан и принимали активное участие в вооруженной защите района. Это были широкие массовые организации народа для вооруженной борьбы с фашистскими захватчиками. Даже дети и старики, не говоря уже о женщинах, находили в них свое место.

Лучшая часть этих формирований пополняла партизанские отряды, число которых увеличилось с двух до десяти, а численность — с 70 до 1650 человек. Во главе каждой группы или отряда стояли командир и комиссар, подобранные и утвержденные райкомом партии.

Дятьковский район занял ведущее место в партизанском движении всех северных районов Орловщины. Вокруг него образовался крупный очаг партизанской войны.

На юге области, где мощные лесные массивы создавали особо благоприятные условия для партизанских действий, ведущую роль в организации массового вооруженного сопротивления оккупантам, подобно Дятьковскому на севере, заняли Навлинский, Суземский и Трубчевский районы.

Как уже отмечалось выше, особенно хорошо организовал подготовку к партизанской войне Навлинский райком партии. Тщательность подготовки в значительной мере предопределила быстрое развитие, массовость и организованность партизанского движения в этом районе. Но главное, что обеспечило здесь успех партизанского движения, — это активная деятельность подпольных партийных и комсомольских организаций.

Широко вовлекал в партизанское движение Навлинский райком партии не только местное население, но и не сумевших выйти из окружения бойцов и командиров Советской Армии. Лучшая часть военнослужащих-окруженцев, среди которых было немало коммунистов, сама организовывалась в партизанские группы, устанавливала связь с райкомом партии и по его заданиям наносила удары по врагу. Такой, например, была группа лейтенанта Филиппа Стрельца, которая быстро выросла в мощный партизанский отряд, покрывший себя неувядаемой славой.

О командире этого отряда Филиппе Стрельце среди населения ходили легенды.

«…Имя Стрельца, — писал П. Вершигора, — было известно во всех деревушках, в селах, на железнодорожных станциях… О его славных набегах на эсэсовские эшелоны, на железнодорожные мосты, на формировавшуюся тогда немецкую полицию рассказывали в десятках вариантов»[147].

Но не все военнослужащие сразу находили путь в партизанские отряды. Некоторые из них осели в городах и селах, не зная, как им применить свои силы и знания в борьбе с врагом. Райкомы партии и подпольные партийные организации стали вовлекать их в партизанское движение. В ряде мест с военнослужащими проводились подпольные собрания.