Читать онлайн «Советские партизаны». Страница 176

Для охраны перегонов и участков дорог вне населенных пунктов противник создал множество инженерно-технических сооружений, ввел систему патрулирования, постов, засад. На железнодорожных магистралях курсировали бронепоезда, а на шоссейных дорогах — бронеавтомобили, танки и танкетки.

Первоначально патрули, имевшие служебных собак, серьезно затрудняли минирование железных и шоссейных дорог. Однако партизаны вскоре приобрели необходимый боевой опыт и научились обходить охрану и патрулей.

«Размещалась охрана по ж.-д. будкам, казармам на переездах и больших мостах командами от 40 до 120 человек. Порядок патрулирования: по полотну шло 2—3 человека, и две команды по 6—8 человек шли в боковом охранении. Такая организация охраны не тревожила партизан. Группа партизан в количестве 5—6 человек подходила к ж.-д. полотну, залегала и ждала момента, когда подойдет патруль; пропустив его, свободно ставила мину»[444] —

говорилось в отчете штаба соединения В. А. Бегмы.

Не оправдались надежды гитлеровцев и на бронепоезда, брошенные для охраны перегонов. Партизаны часто наблюдали такую картину: впереди идут немецкие минеры с миноискателями и собаками, по сторонам вдоль пути, несколько впереди минеров, идет охранение, иногда также с собаками, а сзади за минерами медленно, рывками следует бронепоезд, толкая впереди себя 2—3 платформы, груженные балластом.

Подобная охрана сама по себе вызывала длительную задержку движения воинских эшелонов. Кроме того, партизаны ухитрялись устанавливать мины после прохода бронепоезда. А более опытные подрывники специально охотились за бронепоездами, так как крушение их вызывало значительно больший перерыв движения, чем крушения обычных поездов.

На перегоне Нежин—Носовка систематически курсировали два вражеских бронепоезда. Командир полка партизанского соединения «За Родину» выделил для уничтожения бронепоездов роту, состоявшую из ста бойцов и вооруженную двумя 45-миллиметровыми пушками, станковым пулеметом, автоматами и винтовками. В ночь на 23 июня 1943 года партизаны заминировали путь двумя 50-килограммовыми бомбами и 152-миллиметровыми снарядами, протянули шнуры к местам управления и залегли в засаде. Рано утром со стороны Нежина показался бронепоезд, шедший со скоростью около 10 километров в час. Впереди паровоза двигались две платформы, груженные рельсами, шпалами и другими материалами. В момент крушения благодаря взрыву обеих мин под бронепоездом паровоз перевернулся, вагоны остановились. В это время по вагонам был открыт огонь из пушек и стрелкового оружия. Команда была уничтожена. С бронепоезда были взяты две 45-миллиметровые пушки, три ручных пулемета, винтовки, шесть ящиков с патронами, три ящика гранат, 300 снарядов. Оставшееся вооружение и боеприпасы партизаны сожгли. Отряд потерь не имел. Движение поездов было прервано на 12 часов. Второй бронепоезд после этого немцы предпочитали держать на станции. Так же удачно и без потерь со своей стороны группа подрывников соединения А. М. Грабчака уничтожила вражеский бронепоезд па участке Славута — Здолбунов.

Так возникли специальные группы истребителей бронепоездов. Только на дороге Ковель — Сарны эти группы вывели из строя четыре бронепоезда, крушения которых вызвали большой перерыв движения поездов. Прибывавшие для расчистки и восстановления пути ремонтно-восстановительные поезда сами подрывались на минах.

Не располагая достаточным количеством войск, немцы пытались привлечь для охраны перегонов местное население, Насильственно мобилизованные жители окрестных сел расставлялись парами вдоль пути на расстоянии 50—100 метров. Им вменялось в обязанность сигнализировать о появлении партизан немецким постам, которые располагались на расстоянии 50—100 метров один от другого. Нередко к столбам и деревьям около дорог немцы привязывали собак, чтобы они лаем предупреждали о появлении подрывников. Но и эта затея гитлеровцев провалилась. Большинство охранников из местных жителей помогало подрывникам. Они успокаивали собак, сигнализировали немцам о «благополучии», выводили партизан в безопасные места. Вскоре немцы были вынуждены почти везде снять местных жителей с охраны дорог и усилить свои посты засадами. Но партизаны научились бороться и с засадами, производя отвлекающие действия, минируя дороги в момент смены засад.

Нараставшие удары партизан вынуждали немцев еще более усиливать меры по охране путей сообщения. Они сооружали доты и бункера на перегонах, около переездов, станций и мостов, различные проволочные препятствия, в том числе и электрифицированные, устанавливали минные заграждения, вырубали леса по обеим сторонам магистралей полосой в 50—300 метров. Вдоль железных дорог устанавливалась запретная зона: охране вменялось в обязанность уничтожать всякого человека, появившегося на полотне без предупреждения. Днем запретные зоны просматривались с вышек и в случае необходимости простреливались из пулеметов. Во многих местах были установлены автоматические сигналы, затруднявшие подходы к объектам, а на особо важных и опасных направлениях в глубоком тылу пути непрерывно освещались.

Одновременно противник стал широко предпринимать технические меры, затруднявшие партизанам установку мин и облегчавшие врагу обнаружение их. С этой целью широко практиковалась специальная обработка пути (балласта) граблями, цепями, поливка известью, мелом и другими красящими веществами, иногда посыпка свежим песком. Но партизаны усилили разведку и улучшили маскировку мин — сами подкрашивали грунт после их установки.

Пытаясь затруднить минирование пути, немцы нередко удаляли балласт из-под рельсов на 5—15 сантиметров. Партизаны в таких случаях ставили мины под шпалы. Для отыскания мин противник применял миноискатели, щупы, собак, а в некоторых случаях производил перекапывание балласта. Гитлеровцы широко использовали также специальные поезда-миноискатели и поезда-тралы, состоявшие из нескольких платформ с балластом, толкаемых сзади паровозом, мотовозом, а иногда и бронепоездом. Подобные «тралы» вызывали взрыв всех типов мин мгновенного действия. Но они оказались малоэффективными после того, как партизаны стали применять мины замедленного действия.

Немецкое командование было вынуждено пойти на введение одностороннего и прекращение ночного движения на железных дорогах и значительное сокращение скорости поездов. Однако все эти меры не столько снижали потери немцев, сколько затрудняли движение поездов, резко уменьшали пропускную способность, тем самым задерживали доставку материальных средств и пополнения на фронт.

На автомобильных дорогах, особенно сильно подверженных нападениям партизан, противник также отказался от ночного движения одиночных машин. Автотранспорт стал передвигаться колоннами, охранявшимися бронеавтомобилями и танкетками. На дорогах велась тщательная разведка, устанавливалась сигнализация, осуществлявшаяся специальными постами и патрулями. На грейдерных дорогах немцы широко применяли миноискатели, специальные катки-тралы и боронование полотна. Все это также требовало много технических средств и войск, а главное значительно сокращало объем автомобильных перевозок противника.

На многих автомобильных дорогах гитлеровцы прибегали к варварским способам разминирования: пропускали по дорогам стада скота, принадлежащего местному населению, автомобили с русскими шоферами.

В связи с этим партизаны противопоставляли гитлеровцам новые средства и методы борьбы. Они широко применяли мины-«сюрпризы» и приборы, взрывающие мины при попытках их извлечения, уничтожали вражеские команды по разминированию.

Настойчивость, смекалка и инициатива партизан были поистине неистощимы. Партизанские минеры «своей изобретательностью ставили немецких солдат каждый раз перед новыми неприятными неожиданностями», — вынужден был признать после войны бывший гитлеровский генерал-полковник Л. Рендулич[445].

Советские партизаны применяли специальные мины, которые пропускали защитные платформы и взрывались только под паровозами, ставили мины, не взрывавшиеся под контрольными поездами, но подрывавшие следовавшие за ними эшелоны с войсками и техникой, использовали мины для уничтожения немецких саперов, разминировавших пути, и т. д. Вражеские машинисты боялись ездить, всячески уклонялись от рейсов, «для храбрости» часто выходили на работу пьяными. Особенно они боялись ружейно-пулеметных обстрелов. В этих случаях увеличивали скорость, чтобы проскочить место обстрела. И это было учтено партизанами. Так как медленное движение поездов снижало результаты крушений, то партизаны стали практиковать обстрелы эшелонов за 1—1,5 километра от мест установки мин, чтобы эшелоны наезжали на них на большой скорости.