Читать онлайн «Империя тюрков. Великая цивилизация». Страница 50

Какой же была социальная жизнь тюрков? Основной социальной ячейкой была семья, ограниченная рамками экзогамного родства по отцовской линии, члены которой имели общее имя и общую легенду о происхождении. Семья была членом клана, связанного сложной сетью отношений, потому что географические и экономические условия не допускали изоляции. Однако были и одиночки, которые в силу магических способностей (шаманы) или по причине исключения из группы вели бродячую жизнь, как правило нищенскую, что касается последних. Позже из таких отшельников вышло несколько известных личностей. Тогда они старались во что бы то ни стало обрести свою родословную, ссылаясь на древние узы либо кровные, либо обусловленные брачными отношениями, на брачные союзы, заключенные в детстве, кровное братство, т. е. союз, скрепленный клятвой двух людей, которые обычно обменивались подарками и в знак верности пили кровь друг друга, надрезав руку кинжалом.

Однако отдельное существование было опасным, поэтому тюрки объединялись в федерации, которые вскоре превращались в империи. Социальная жизнь в те времена была чрезвычайно изменчивой: тотемизм, как изначальная система тюркского мира, политемизм, основой которого являлось Небо как «пассивное божество», идентифицирующие и разделяющие элементы, в которых «тамга», абстрактный знак собственности – клеймо, выжженное на спине домашних животных и выгравированное на камне, – уступает место династическому тотему, который становится Великим Предком, и монотеизму с множеством богов, а тамга превращается в печать.

Империя централизуется по иерархическому принципу. Во главе ее находится суверен, шаньюй у хуннов, каган, или хан, начиная с эпохи жужаней. Императрица называется хатун и ханум, именно ей, «дорогой, обожаемой и пугающей памяти» дамы, Пьер Лоти посвятил свои «Очарования». Царственная чета «создана Небом», «подобна Небу», «происходит от Неба». Она получила от Неба свой «кут», жизненную силу, или душу. В момент церемонии восхождения на трон чету представляют Небу, поднимая обоих на войлочном ковре, чтобы Оно узнало свои создания. Их окружают важные лица – беки. Беки, как члены привилегированного класса, имеют выраженную склонность к цивилизации и первыми принимают чужеземные нравы, отдаляясь от народной массы, например, через китаизацию. Они берут на себя функции и носят титулы. Самые почетные – ябгу, что равнозначно «вицекоролю», возможно, это – старшие сыновья правителей, возглавлявших походы тюркютов на запад, тегины – младшие сыновья или братья или, по меньшей мере, родственники императора, и «шады», вероятно, самые важные после правителей, если судить по Бильге, который был «шадом», прежде чем стать каганом. За ними идут «тарканы», «чоры», «тутуки», «атаманы», последний титул есть у казаков, и он не происходит от немецкого «гауптман», как полагают некоторые ученые. Они – сборщики налогов, чиновники, презираемые народом, это говорит о том, что они являются креатурой принца, но не организационным элементом жизни племени.

Титулы переходят по наследству, но в произвольном порядке, в зависимости от выбора или личных качеств. Братья часто ссорятся между собой, а их согласие имеет первостепенное значение; об этом свидетельствует примеры Бумына и Истеми, Бильге-кагана и Кара-Чурина, возможно, также Бледы и Аттилы.

В более поздние времена мы увидим, как, используя символы и пословицы, матери пытались убедить своих сыновей в необходимости единства. До тех пор, пока не были приняты радикальные меры, пленение или истребление членов правящей семьи и распри между родственниками оставались бедствием для тюркских империй. Нет достоверных фактов того, что в то время действовал закон, согласно которому старшие сыновья с детства получали надел или при жизни отца имели часть отцовского наследства, между тем как младшие оставляли за собой родительский дом или императорский трон.

Жизнь народных масс, за исключением времени катаклизмов, нельзя назвать трудной, когда в стране царил порядок или велась захватническая война. Тогда простых людей называли «будун», т. е. «народ», и это слово несет скорее политический, нежели социальный смысл. Согласие народа с каганом показывало, что люди хорошо понимали пользу от действий властителя, и тот часто оправдывал их доверие. «Мои племена живут в довольстве, и этого мне достаточно» – так говорил один каган в китайском тексте.

Согласно хроникам, тюрки носили меховые и шерстяные одежды, а головы их оставались непокрытыми. Гунны «одевались в льняные туники, куртки из крысиных шкурок, носили каску или колпак… и обмотки из козлиной кожи».

Работа чередовалась с долгими периодами отдыха. Многие целыми днями пасли стада, неподвижно сидя на лошадях, и этим объясняется бытовавшее утверждение о том, что гунны, а затем и тюрки рождались на коне. Они ели, а иногда и спали, не слезая с коня. Исключая обычные развлечения, например игру в кости, прятки, запускание бумажного змея, нескончаемые сказки и музыку, «полудикую, но приятную для слуха и радующюю сердце», их времяпрепровождение, как правило, носило бурный характер: прежде всего это – занятия любовью, попойки и охота. Последняя считалась заменой войны или, как сказано в одном тексте, лучшей тренировкой. В их глазах это почти одно и то же: надо было убить человека, чтобы тебя признали взрослым, и охотничий подвиг часто рассматривался как почетное убийство. Они стреляли из луков, но поскольку кровавая смерть опасна для дичи, которая будто тем самым лишается души вместе с кровью, следовательно, она опасна для человека, потому что жертва будет мстить, они предпочитали охоту с ястребом, лассо, ловушки, забрасывали загнанную в круг дичь камнями или насмерть забивали кнутом.

Любовь к женщинам ценилась больше, чем все богатства, и служила движущей силой их жизни. Чингисхан завоевал мир, но что им в том числе двигало? Он говорил так: «Нет для меня большего опьянения, чем прижимать к себе жен и дочерей врагов!»

Отношение к женщине у тюрков было подчеркнуто почтительным, даже рыцарским. Сын, входя в юрту, кланялся сначала матери, а потом отцу.

Наследование жен предполагает полигамию, однако это не делало тюркютскую женщину бесправной.

Влияние жены на мужа подчеркивает Табари, который писал: «У тюрков всего можно добиться через женщину».

Происхождению по линии матери придавалось большое значение. Утверждалось право охранять женщину: изнасилование замужней женщины каралось смертью; соблазнитель девушки должен был немедленно жениться на ней.

Весьма достопримечателен обычай, который в эпоху Тан был перенят у тюрков. Заключался он в следующем. Девушки со сходными вкусами торжественно заключали между собой братский союз, причем число членов достигало 14–15, но не менее 8–9 девушек. Эти девушки называли друг друга братьями, а если юноша женился на какой-либо из них, то он получал женское имя, и подруги ходили к новобрачным «отведать невесту», т. е. мужа. Молодая жена не ревновала к своим «братцам», но с членами других женских «братств» такая связь не допускалась.

Все это исключает вопрос о приниженном положении женщины в VI–VIII вв.

Очевидно, ограничение прав женщины в кочевом мире – явление более позднее.

Постоянная жажда заниматься тем, что сегодня мы называем спортом, находила выход в играх в мяч, скачках, борьбе, поединках, на примитивных гравюрах изображена борьба на верблюдах, которая практикуется в нынешней Турции.

У тюрков был ярко выражен вкус к пирам: свадьбы, ритуалы инициации по случаю наступления половой зрелости, приемы послов, заключение договоров и пактов, траур и поминовение мертвых – одни из немногих предлогов для пира. Они радушно принимают случайных путников, и тюркское гостеприимство сегодня так же широко известно, как и в прошлом. Они не знают меры в еде в питье. Даже в тех местах, где не знали вина – хотя оно существовало в Согдиане и тюрки продавали виноград в Северный Китай, – пьянство было обычным делом. Великий законодатель Чингисхан требовал, чтобы подданные напивались допьяна не чаще, чем один раз в неделю. Напрасные попытки. Историки часто констатировали «смерть от опьянения», завершая биографию принцев Центральной Азии.

Хьюань Цанг, китайский паломник, обедал за столом тюркютов: «Каган пригласил гостей сесть и приказал подать им вина, заставив их пить под звуки музыки. Затем в большом количестве принесли огромные куски сваренной баранины и телятины». Он писал о том, что предводитель застолья вытирал руки об одежду гостей, что считалось знаком благоволения. Иметь замасленную одежду было признаком богатства и щедрости. Имя Тонюкука означало «в тунике, блестящей от жира».

Однако в менее благополучные времена пища была скромнее: ели то, что давали домашние животные – молоко и молочные продукты, в частности йогурт, одно из замечательных изобретений тюрков; мясо, свежее летом, хранившееся в морозной земле – зимой – после большого забоя скота в конце осени. Использовались корни диких растений, в некоторых местах их выращивали, например лук, настолько необходимый людям, живущим без витаминов, и даже одно из племен табгачей взяло себе имя «кюмюкрен» или по закону метатезы – «кюмюркен», т. е. «лук».