Читать онлайн «Всемирная история. Том 1. Древний мир». Страница 38

Таким образом, они утратили свою самостоятельность, и около 460 г. до н. э. только у трех больших островов — Хиоса, Самоса и Лесбоса — уцелели собственные корабли. Несколько лет спустя (454 г. до н. э.), когда усиленные вооружения царя Артаксеркса вызвали опасные возможности предстоящего вторжения финикийских кораблей в Эгейское море, союзная касса о. Делоса была перенесена в Афины и там стала храниться в Акрополе. Это было как раз в то время, когда афиняне заботились о дополнении системы афинских укреплений соединением старого города посредством длинных стен с обеими гаванями.[20] Таким образом, Афины стали столицей большого союза государств, в состав которого в цветущее время входило до 300 городов или городов-государств. Этот союз распадался на пять округов — ионийский, геллеспонтский, фракийский, карийский и островной. Все города-государства, входившие в состав союза, — одни более, другие менее — испытывали на себе сильное влияние Афин, которое, впрочем, вовсе не стесняло их самостоятельности. Так, например, право чеканить монету было оставлено за ними всеми, и потому одни чеканили ее по образу Эгины, другие по аттическому или финикийскому, или даже персидскому.

Серебряные монеты греческих островных городов-государств.

Андрос (слева).

АВЕРС. Голова Диониса в венке из плюща.

РЕВЕРС. Пантера.

Парос (в центре).

АВЕРС. Женская голова.

РЕВЕРС. Стоящая коза.

Самос (справа) с характерной львиной головой, которая часто изображалась на щитах воинов городского ополчения.

Монета Мегеры.

АВЕРС. Голова Апполона в венке.

РЕВЕРС. Кифера.

Было трудно решить вопрос, долго ли просуществуют рядом этот ионийский или афинский союз и старый пелопоннесский или спартанский? Решение этого вопроса было тем более затруднительно, что были еще в Греции и большие, и малые общины, не примкнувшие ни к тому, ни к другому союзу. События 464 и 461 гг. до н. э. выяснили только полное несогласие обоюдных интересов Спарты и Афин. В Афинах, среди кругов, близких к главному распорядителю судеб государства, знали, что когда-нибудь дело дойдет до расчета между обеими державами-соперницами. Сохранилось известие, по которому Перикл будто бы лелеял такой план: пригласить все эллинские города, большие и малые, на общий съезд в Афины, и на этом съезде обсудить вопрос о восстановлении всех разрушенных варварами святилищ, об учреждении некоторых общих жертвоприношений и об установлении общего мира на море, одним словом, воспроизвести нечто вроде общеэллинской амфиктионии для более тесного сближения и умиротворения беспокойных элементов греческого мира. Говорили, будто бы послы, которым было поручено пригласить города на съезд, выехали из Афин, но весь план разрушился из-за несогласия Спарты.

Во всяком случае, со времени падения Кимона положение стало более натянутым. До этого времени в афинской политике было принято держаться подальше от Пелопоннеса. В 459 г. до н. э. привлекли к союзу небольшую, но очень важную по своему положению на Истме Мегару, а через это завладели и двумя хорошими гаванями — Нисеей (при Сардоническом заливе) и Пагами (при Коринфском заливе). Война, которая завязалась из-за этого с соседними дорийскими городами — Эгиной, Коринфом, Эпидавром, Трезеной — побудила спартанцев выслать войска за Истм. В союзе с фиванцами они разбили в 457 г. афинское войско при Танагре; это поражение в следующем году было заглажено победой, одержанной афинянами в той же местности, при Энофитах, и в том же году вечно враждебная Афинам, а подчас даже весьма опасная Эгина была захвачена, стены ее города снесены и на эгинцев наложена дань. В это самое время спартанцам удалось настолько справиться с мятежниками на Итоме, что те решили очистить эту местность, если им будет открыт свободный путь из Пелопоннеса. Афиняне тотчас же отвели для этих желанных союзников город Навпакт на северном берегу Коринфского залива, из которого незадолго перед этим изгнали локров. По другую сторону залива, близ тех же мест, к афинскому морскому союзу присоединились некоторые из ахейских городов, а в Ионическом море острова Закинф и Кефалления. Но зато на дальнем Востоке, в Египте, афиняне потерпели поражение: их войско, отправленное на помощь восставшим египтянам, было окружено персами на одном из островов Нила, и после 18-месячной осады вынуждено было сдаться; одновременно там же погибла и флотилия из 50 триер (453 г. до н. э.). Но зато в том же году, столь обильном событиями, был положен последний камень на стены, соединявшие город с гаванями. Может быть, в связи с египетским эпизодом в Афинах стало временно преобладать более мирное настроение, и граждане опять стали склоняться к политике Кимона, который в 454 г. до н. э. возвратился в Афины. В 451 г. до н. э. между афинским и спартанским союзами было установлено пятилетнее перемирие.

С этим временем совпало окончание Персидской войны. Кимон умер во время последней экспедиции против старого врага — перед г. Китионом (на о. Кипре); после его смерти была одержана еще одна победа при Кипрском Саламине. Затем афинская эскадра была вызвана обратно, и наступил мирный период, которому древние придали название Кимонова мира. В данное время трудно решить, был ли то прочный мир, заключенный с Персидским царем Артаксерксом I, или только временное перемирие, заключенное с сатрапами западных провинций Персидского царства. Несомненно, однако, что какое-то соглашение существовало и что для него были выработаны соответствующие условия. Афиняне отказались от вмешательства в кипрские и египетские дела, персы не стали требовать дани с греческих городов Малой Азии. Персидские военные корабли более не появлялись в Эгейском море.

В том же году истек срок перемирия между государствами Греции. Фокейцы поссорились с Дельфийской общиной, что привело к вмешательству спартанцев, которые вступились за дельфийцев, и к вмешательству афинян, заступившихся за фокейцев. Гораздо опаснее для Афин был следующий, 447 г. до н. э. В Беотии поднялся мятеж против демократической партии и афинского союза. Отряд афинского войска, поспешивший на помощь демократам, потерпел поражение при Коронее, что послужило сигналом к восстанию враждебных Афинам партий в некоторых городах на Эвбее и в Мегаре. На подкрепление Мегары пришло спартанское войско. Перикл подавил восстание, а наступавшее спартанское войско побудил к отступлению благодаря тому, что подкупил молодого царя Плистоанакта и его советника. Вероятно, это произошло благодаря переговорам, которые привели к соглашению. Перикл, обладавший важнейшей доблестью каждого хорошего правителя — умением знать, что достижимо — на время приостановился, видя, что еще не настало время для осуществления его планов. Афины отступились от Мегары и своих приобретений в Пелопоннесе, и таким образом появилась возможность добиться заключения мирного договора между Спартой и Афинами на тридцатилетний срок (445 г. до н. э.).

Десятилетие, последовавшее за заключением этого мира, можно считать счастливейшим в жизни эллинского народа. Воспользуемся же возможностью бросить взгляд на этот разнообразный мир и на ту многостороннюю и величавую работу во всех областях человеческого творчества и труда, которые веку Перикла, как совершенно правильно называется это время, придали значение эпохи, важной для всех последующих поколений, всемирно-исторической эпохи в возвышенном смысле этого слова.

Хотя в этот век город Афины и вся Аттика оставили далеко за собой все остальные части Эллады, без их обзора богатство афинской жизни оказалось бы не вполне ясным. В южной части Греции, в Пелопоннесе, наиболее оживленным было северо-восточное побережье, и здесь Коринф, благодаря своему необычайно выгодному положению, казалось, был предназначен быть столицей, пожалуй, даже столицей всей Эллады.

Развалины храма Афины Халмитис в Коринфе

Город лежал между Сароническим и Коринфским заливами и обладал двумя гаванями — Лехеем на западе и Кенхреями на востоке, причем обе гавани были соединены весьма оживленной в то время дорогой. Сам же город Коринф лежал у подошвы неприступной горы, Акрокоринфа, которая придавала городу большое стратегическое значение. Население Коринфа было смешанным; в нем был силен дорийский элемент, и потому уже, как и по естественной торговой конкуренции, оно было враждебно настроено против афинского населения, причем не обладало ни политическим тактом, ни духом афинян. Это население было сильно испорчено постоянным приливом пестрой толпы, привлекаемой сюда торговлей; легкая и обильная нажива собирала здесь множество мошенников и промышлявших развратом. Притом и городов тут было много и на близких расстояниях: Сикион, Эпидавр, Трезена, Флиунт — у каждого из них все же была какая-нибудь особенность или специальность, которой он славился, как, например, Эпидавр своими врачами. В ахейских городах западного берега, небольших, расположенных на узкой полосе берега, было мало заметно торговое и промышленное оживление, которое ключом кипело в соседних восточных городах, а равно и средние местности Пелопоннеса — Арголида, Аркадия, Элида — носили на себе особый характер. Из них Арголида жила замкнутой, неподвижной, сумрачной жизнью. Она не принимала никакого участия в национальной борьбе с персами и была исключительно озабочена только ревнивым охранением своей полной самостоятельности против могущественной Спарты. Аркадия была полностью горной страной, площадью около 5 тысяч кв. км, редко населена и мало посещаема иноземцами. Население ее жило скотоводством и охотой, а храбрые жители этой страны, которая не могла даже прокормить все свое население, были готовы к услугам всех и каждого в качестве воинов-наемников. При этом они отличались чрезвычайной привязанностью к своей родной земле, но это чувство позднее выразилось настолько сильно, что могло собрать воедино страну, в то время еще разделенную на пять областей с пятью довольно отдаленными друг от друга городами: Тегеей, Мантинеей, Орхоменом, Фенеем и Клитором. Совсем иной характер носила Элида, соседняя с Аркадией, с западной стороны примыкавшая к морю. То была равнина, в некоторых частях пересеченная холмами и орошаемая несколькими небольшими реками, в том числе Алфеем и Пенеем, и многими ручьями; страна была зажиточная, благодаря олимпийским празднествам, на которые каждые четыре года собиралась вся Греция в долине Алфея, и народонаселение вынуждено было жить со всеми в ладу. Весь юг полуострова занимало государство Спарта, которое существенно не изменилось от того, что великие события, совершившиеся в Греции, возвысили Спарту в положение первенствующей державы. Здесь на все смотрели с военной точки зрения; слава спартанской непобедимости нашла сильную поддержку в нескольких храбро выдержанных боях, а главным образом в общем, счастливом исходе войны, хотя эта слава, конечно, не могла относиться к спартанскому государственному управлению и военной администрации, насколько они выказались в Персидских войнах. Совершенства военной выправки и боевой готовности спартанского войска усилились за последнее время и блистательно проявились в только что законченной весьма трудной и опасной, так называемой третьей Мессенской войне. Там, где речь шла о подавлении всяких попыток к восстанию со стороны подчиненных Спарте народов, тотчас появлялось и согласие, и единство в действиях между всеми властями, царями, эфорами и герусией, между тем как в остальное время все они весьма недружелюбно и недоверчиво относились друг к другу. Единственным большим городом в Лаконии была Спарта, но страна была покрыта довольно частыми поселениями периэков и еще более частыми, всюду раскиданными поселениями илотов. Печальное зрелище представляла Мессения после того, как в 456 г. ее покинули последние свободные граждане. Она была прекраснейшей из всех местностей Эллады, обильно орошена, способна производить всякие нежные плоды, разнообразна по своему прелестному ландшафту. Незначительное население, еще уцелевшее в Мессении, совершенно разъединенное с остальными эллинами, сурово и грубо управляемое спартанцами, постепенно вымирало, как вымирали и воспоминания о героях былых Мессенских войн.