Читать онлайн «Кто добил Россию? Мифы и правда о Гражданской войне.». Страница 7

Когда Германия поняла, что вместо войны с Россией ей навязана абсолютно безнадёжная борьба практически со всем миром, то в Берлине стали задумываться о разумном выходе из сложившейся ситуации. Кроме того, кайзер Вильгельм прекрасно представлял себе, механизм организации мирового конфликта, который практически проходил у него «на глазах». Понимание того, кому нужна война между русским и германским монархами, быстро привела Берлин к попыткам её остановить. Наилучшим выходом для Берлина было заключение мира. Ведь целью Англии и Франции была не просто победа в войне, а уничтожение Германской империи. Поэтому всеобщий мир на тот момент был невозможен, ибо англичане торпедировали любую возможность такого исхода.

Единственным выходом для немцев оставался сепаратный мир с Россией. В Берлине начали прощупывать почву. Через датского и шведского королей в Петербург была отправлена информация, о готовности немцев пойти на компромисс на хороших для России условиях. Но, делая такие предложения, германское руководство неправильно оценивало отношение русского царя к возникшей мировой войне. Николай II отказался, от каких бы то ни было переговоров с противником. Он пылал праведным гневом на своего «вероломного кузена Вилли», и ни о каком мире и слышать не хотел. Не догадываясь о коварстве своих «союзников», благородный русский монарх не мог и помыслить об измене общесоюзному делу.

Все попытки сепаратных переговоров, зондажа принадлежали исключительно германской стороне! Эту особенность «мирного диалога» историки стараются не подчёркивать, зато охотно рассказывают о самих попытках. Кроме коронованных особ немцы пытались использовать любые способы установления контакта с Россией. Одним из эмиссаров Берлина стала пожилая русская аристократка Мария Александровна Васильчикова. Во время объявления войны, она постоянно жила на вилле в окрестностях Вены, принадлежащей её другу князю Францу фон Лихтенштейну, бывшему ранее австрийским послом в Петербурге. Проживала там Васильчикова достаточно давно, поэтому при начале боевых действий её не арестовали и не интернировали, а просто запретили отлучаться с виллы. Находясь под таким домашним арестом, она вела активную светскую жизнь и принимала многочисленное общество.

Через некоторое время её другой высокопоставленный германский друг, великий герцог Гессенский, попросил её приехать в город Дармштадт и прислал ей пропуск. Княгиня согласилась. «В Дармштадте великий герцог просил её отправиться в Петроград, чтобы посоветовать царю заключить мир без промедления – пишет в своей книге французский посол в России Морис Палеолог – Он утверждал, что император Вильгельм готов пойти на очень выгодные по отношению к России условия; намекал даже, что Англия вступила в сношения с берлинским министерством о заключении сепаратного соглашения; в заключение сказал, что восстановление мира между Германией и Россией необходимо для поддержания в Европе династического начала».

Васильчикова согласилась и приехала через нейтральные страны в Россию, где доставила немецкие предложения по адресу. Реакция Николая II, описанная многими, была примерно следующей:

— Делать мне такие предложения, не постыдно ли это! И как же эта интриганка, эта сумасшедшая, посмела мне их передать! Вся эта бумага соткана только из лжи и вероломства! Англия собирается изменить России! Что за нелепость!

Возмущённый русский монарх, даже не допускает мысли, что Англия ему может изменить. Он так и не узнает правды и умрёт, уверенный, что за его благородство и честность «союзники» платят ему тем же. Княгиня Васильчикова же по личному приказанию русского императора была арестована и отправлена в Чернигов для заключения там в монастырь.

Но, немцы не унимались. Ведь за всеми их военными успехами, вдалеке маячил неизбежный страшный конец. Кайзер Вильгельм предпринимает новые попытки спасти себя и свою страну. Созданная Керенским комиссия по расследованию преступлений царя и императрицы жадно рылась в их документах, надеясь найти доказательство изменнической деятельности венценосной четы. И нашли – письмо кайзера Вильгельма к Николаю, по-немецки, в котором германский монарх предлагал Николаю заключение сепаратного мира.

Радости сотрудников Керенского не было предела, пока они не нашли ответ. Николай поручил кому-то по-французски сообщить Вильгельму, что глава России не желает отвечать на его письма. Об этом факте следователю Соколову рассказал сам Керенский. И не просто поведал, а ещё и добавил: «В результате работы Комиссии в этом направлении (по вопросу о наличии в действиях Государя и Государыни признаков “измены”) мне было доложено, что в действиях Николая II и Александры Фёдоровны Комиссия не нашла этого преступления. Об этом я тогда же докладывал и Временному Правительству».

Первый глава Временного правительства князь Львов на его заседании делал доклады, утверждая, что «невиновность Царя и Царицы в этом отношении установлена». Итак, сами ниспровергатели монархии, «февралисты» позже убедились, что ни Николай II, ни его супруга измену не замышляли и ни в чём неповинны. Однако все военные годы великосветские салоны, окопы и рабочие мастерские полнились самыми нелепыми слухами о предательстве, свившем гнездо на самом верху.

Получается интересная картина: либо Распутин, ни в каких переговорах не участвовал, так как его царственные патроны не были в этом замешаны, либо простой русский мужик Распутин вёл их самостоятельно, что уж совсем невероятно. Не может быть и, чтобы Распутин, на таких переговорах представлял интересы других персон, а не царя и царицы. Его сила и влияние были сосредоточены, только в слепой вере венценосцев в способности святого старца. Без них, без их поддержки – он никто, и никому не интересен.

Фактов переговоров по инициативе России нет, нет даже фактов консультаций. Историки располагают, лишь предложениями из Германии и отрицательными ответами главы России. Но если быть честными до конца, то во второй половине 1916-го года ситуация смотрелась несколько по-другому и давала повод для подозрений. После некоторых перестановок внутри русской власти, 20 января (02.02.) 1916 года Председателем Совета Министров России был назначен Борис Владимирович Штюрмер. А с марта по июль того же года он одновременно назначается министром внутренних дел, а с июля по ноябрь – министром иностранных дел. Чтобы кресло главы МИДа освободилось, в отставку отправляется Сазонов, последовательный проводник политики дружбы с Антантой любой ценой.

Британское правительство начеку. За переменами министров может таиться нечто большее, чем простая смена фамилий. Посол Англии во Франции Ф. Берти писал: «Штюрмер, без сомнения, очень громко провозглашает о своём намерении продолжать политику своего предшественника, но, поскольку своим приходом к власти он обязан германофильской партии, приходится опасаться, что мало-помалу иностранная политика России если, и не изменится практически, то подвергнется иным влияниям».

Англичане не должны позволить выйти России из войны. Даже, если вероятность мирных контактов нового русского премьера с германцами равна одной тысячной процента, её нужно задушить в самом зародыше. Ведь именно война приведёт к Февралю, а он в свою очередь к Октябрю и крушению Российской империи. Вместе с ней рухнут в пыль и её противники – монархии Германии и Австро-Венгрии. Мирных переговоров допустить нельзя. Неслучайно первым настоящим официальным документом Антанты стала подписанная в сентябре 1914 года декларация о незаключении Россией, Францией и Англией сепаратного мира с немцами…

Цели и интересы англичан понятны. Другой вопрос, а искал ли Штюрмер, усаженный в премьерское кресло при определённой помощи Распутина, этого самого сепаратного мира?

«Положение Б. В. Штюрмера оказалось трагическим благодаря клевете, которая была против него направлена с первых же дней – пишет генерал Курлов – Его немецкая фамилия, во время войны с Германией, дала возможность избрать его мишенью яростных нападений, за которыми скрывались посягательства на авторитет царствующей династии. В думских речах он выставлялся как видный член германофильской партии, будто бы возглавляемой Императрицей, и как сторонник сепаратного мира с Германией. Нельзя обвинить Б. В. Штюрмера за его мнение, что война с Германией была величайшим несчастьем для России и что она не имела за собой никаких серьёзных политических оснований».

Тот, кто внимательно изучит историю возникновения Первой мировой войны, тот кто внимательно проследит всю виртуозную комбинацию главы британского МИДа сэра Грея, приведшую к страшной бойне, тот согласится, что воевать русским и немцам было незачем. Однако, именно мнение премьера Штюрмера используется недобросовестными историками частенько, как доказательство его действий. Ведь фактов его переговоров с немцами нет, вот тогда то реальные факты подменяются на неосторожные высказывания!