Читать онлайн «У истоков исторической правды». Страница 14

Еще одним важным моментом при определении территории расселения того или иного племени или народа являются данные гидронимии.

«Одним из наиболее убедительных аргументов для разграничения западнобалтских и восточнобалтских групп являются названия, содержащие в себе элементы «ape» и «upe» (об этом было сказано выше).

Другую группу гидронимов, обнаруживающих западнобалтское происхождение, составляют названия, этимологизирующиеся исключительно из прусского языка. Сюда, прежде всего, относятся речные названия с аппелятивом «stab» — из прусского «stabis» — «камень» (Стабна, Стадля, Стабница, Стабенка). В восточнобалтских областях этот аппелятив полностью отсутствует. Но используются летувисское «aktio» — «камень», латышское «akmes» — то же камень. В.Н. Топоров, изучая изголосу «akmes», отметил, что географические названия с этим компонентом территориально охватывают всю территорию Летувы, всю Латвию, прилегающие к ним районы Беларуси (территория т.н. восточнолитовских курганов) и южную часть Псковской области.

К третьей группе гидронимов западнобалтского происхождения принадлежат интересные названия с присутствием -з- вместо -ж-. Отсутствие звука «ж» в прусском при наличии его в летувинском и латышском языках делает западнобалтское происхождение этих гидронимов весьма вероятным. Таковы Азарза (варианты Заржа, Жарки), Зубир (Жубр, Зуберь, Зубер), Завушща (Жавушща) в бассейне верхнего Сожа, Залазенка (Залазжа, Жалижа, Жалож), Загулинка (Жагулинка) и Визенка (Виженка) в южной Смоленщине, реки Вузлянка, Зуйка, Вязынка – бассейн Вилии; реки Вязовка, Вязенская, Гавязненка, Зальванка, Уздзянка, Лазовка – бассейн Немана; р. Закованка – бассейн Припяти.

К числу бесспорных западнобалтских гидронимов принадлежат и названия с суффиксом «-da», представленные на днепровском левобережье единичными примерами (Немда, Овда) и большим количеством в Среднем Побужье и Верхнем Понеманье (Груда, Лебежда, Сегда, Невда, Гривда, Ясельда и т.д.).

К гидронимам западнобалтского типа нужно отнести также группу названий с суффиксом «-ва»». Гидронимы с суффиксом «-ва» были описаны немного выше.

Таким образом, ятвяги к середине XIII в. занимали обширную территорию. «Но это ятвяги. А где же литвины?» – спросите вы.

Ученые считают, что ятвяги были единым этносом и на данный момент известны несколько их племен:

«В Сувалкии жили собственно ятвяги, судавы и, возможно, полексяне, а в междуречье Вилии и Немана – дейнова».

Необходимо еще добавить, что в Ипатьевской летописи встречаются злинцы, крисменцы и покенцы.

Когда изучаешь литературу о ятвягах, которой очень мало, то создается впечатление, что разные авторы говорят о разных народах – до того разительны их свидетельства. Судите сами:

«Зараз по той коронации Данило, кроль руский, собравши руское войско, тягнул на ятвяги, которые завше в лесах мешкали, ничого иного не робячи, тылко з людских прац и лупов жили, а чинили великие шкоды в панствах руских и полских…» – пишет хронист.

Ему вторит и ученый Н.П. Авенариус, утверждая, что ятвяги были преимущественно охотниками и бродягами, и поэтому они не оставили памятников археологии.

Но вот «материалы, полученные при раскопках поселений ятвягов Летувисского Занеманья, дают возможность утверждать, что основой их хозяйства были земледелие и скотоводство. Просо, пшеница, ячмень, горох, бобы и вика – то, что они сеяли. Роль охоты и рыболовства – незначительна. О развитии металлургии и металлообработки говорят многочисленные местные типы изделий, остатки ремесленных печей, крицы, шлаки и фрагменты литейных форм». К сожалению, «как и в других областях Беларуси, на территории Верхнего Понеманья сельские поселения остаются слабо изученными памятниками».

Высокий уровень культуры народа, оставившего каменные могильники на территории современной Беларуси и Летувы, подчеркивал еще В. А. Шукевич (XIX в.):

«Все предметы выполнены на удивление хорошо, по-мастерски и могут быть сравнимы с лучшими изделиями Запада, что свидетельствует о высоком уровне мастерства местных ремесленников. О местном производстве этих предметов говорит и то, что найдены они в большом количестве в этой земле».

Возникает вопрос: так кто же прав при характеристике жизни ятвягов? Кто же ошибается? Были ятвяги бродягами, не оставившими памятников археологии, или народом с высоким уровнем культуры?

Беляев И. Д. пишет:

«…Ятвяги все время находились во враждебных отношениях со всеми сеседями, за исключением прусского племени, которое называлось бортями, с которыми вступали в союз. Колонизация ятвяжской земли почти исключительно происходила в результате боев, ятвяги не пропускали к себе колонистов… Собственно в ятвяжской земле почти не было колоний, … что ятвяги, согласно всех свидетельств, народ храбрый и до того вольнолюбивый и неуступчивый, что в битвах защищал каждую пядь своей земли, и все битвы с ними были самые упорные.

При таком внутреннем устройстве ятвяжской земли и при таком народном характере ятвягов, выработанном у них историей и жизнью, нельзя было и думать о мирной колонизации. В их землю, особенно в древние времена, нельзя было вступить с соглашения; землю их можно было взять только с боя, загоняя их вглубь лесов и пущ, и каждую отвовеванную местность закреплять через сооружение крепости-города, совсем очищая ее от сторожилов-туземцев. Так и делал Даниил Галицкий…

Ятвяги, как и в древности, так и в более поздние времена, никогда не входили в состав русского или литовского населения в этом крае, но всегда оставались чужими, хотя изредка и временно были союзниками последних. Ятвяги никогда не поддавались на объединение с соседями и на все окружающие народы смотрели как на извечных врагов».

Белорусский ученый Зверуго Я. Г. ему противоречит:

«Начиная с VI в., возможно VII в., славянские племена начали осваивать территорию современной Беларуси, постепенно ассимилируя проживавшее здесь балто-язычное население. Славянизированные потомки балтов слились с пришлым славянским населением, внося тем самым заметный вклад в формирование древнерусской, и позже белорусской народности.

Ассимиляция балтов продолжалась до XII – XIII вв. Часть балтского населения была оттеснена на северо-запад, небольшая его часть, возможно, истреблена, но основная масса продолжала жить на прежних местах. Кое-где среди славян-пришельцев оставались значительные острова местного населения.

К XII – XIII вв. славяне освоили значительную часть правого берега Немана. Однако острова ятвяжского населения оставались в районе Докшиц, Радошковичей, Першай, Дятлова, Ружан. В то же время окруженные ятвяжским населением острова славян зафиксированы вдоль левого берега Немана от Гродна до устья Березины.

Таким образом, в рассматриваемое время между компактными этническими массивами славян и балтов имелась обширная зона, в которой население обоих контактирующих этносов жило «чересполосно» или бок о бок. Взаимоотношения славян и балтов в таких условиях не могли не быть весьма тесными.

Наиболее существенной чертой этих взаимоотношений являлся их миролюбивый характер. Убедительным свидетельством этому является сохранение на вновь занятой славянами территории гидронимического слоя балтского происхождения и повсеместное распространение смешанных славяно-балтских браков.

К XI – XIII вв. в результате многовекового этнического смешения многие элементы материальной и духовной культуры были заимствованы славянами у балтов, другие, наоборот, проникали от славян к балтам. Славяне и ассимилированное балтское население часто пользовались однотипными орудиями труда, предметами вооружения и украшениями.

Присутствие балтского этнического элемента засвидетельствовано в материалах городов Понеманья. Городской материал – наиболее убедительное свидетельство тесных культурно-экономических связей между славянами и балтами в X – XII вв.»

Подтверждением слов Зверуго Я. Г. служат и результаты археологических исследований.

Так, археологические исследования курганов окрестностей древнего Новогрудка «позволяют относить их к числу славянских захоронений. Однако в погребальном обряде отдельных курганов этого типа наблюдалось большое количество камней на погребальных площадках вокруг погребения или по одному большому камню у головы и ног погребенных». Но ведь так хоронили своих умерших ятвяги Верхнего Понеманья!

Вот что пишут авторы:

«Каменные курганы и могилы Верхнего Понеманья и Среднего Побужья XI – XIV вв. нельзя относить безоговорочно к ятвяжским. Можно говорить только, что эти памятники по происхождению являются ятвяжскими, а оставлены могли быть и ятвяжским населением, кое-где островками сохранившимися на этой террритории, и славянизированными потомками ятвягов, и, что не исключено, славянским населением, воспринявшим ятвяжский погребальный обряд в силу тесного контакта с остатками коренного населения».