Читать онлайн «Большая игра (Британская империя против России и СССР)». Страница 38

30 мая президент Горбачев прибыл в Вашингтон с государственным визитом, вспоминает Джеймс Бейкер. Президент Буш произнес почти дежурные слова: «Соединенные Штаты выступают за членство Германии в НАТО. Однако, если Германия предпочтет другой выбор, мы будем его уважать». «Я согласен», — сказал Горбачев. Это было прямое согласие на вступление объединенной Германии в НАТО. Что бы там Горбачев ни говорил позднее о якобы данных ему обещаниях.

«Экономическая цена, которую заплатил Запад за отказ СССР от контроля над Восточной Европой, оказалась невысокой. Кредиты и гранты ФРГ за согласие на объединение Германии, итальянские связанные кредиты, американские зерновые кредиты — это, если вспомнить о цене вопроса, немного»[273]

Егор Гайдар

Действительно немного. Не больше 30 сребреников, если учесть еще, что эта цена включает и развал собственной страны.

«Если бы холодная война не прекратилась, случилась бы Третья мировая… Мы спасли мир. Не скажу, что я сделал это в одиночку, но моя роль была одной из самых важных…

…Я был одним из самых горячих сторонников американской политики. Когда им была нужна моя поддержка в Ираке, я дал им ее. А что случилось здесь — для меня необъяснимо»[274]

Эдуард Шеварднадзе

1989 год. Уход из Афганистана… Уход с Ближнего Востока, 1991 год. Первая война в заливе и открытое согласие Советского Союза на нее. За те же самые невеликие кредиты. По сути капитуляция в Большой Игре. Уже ничто не могло помочь.

Ситуация в стране — и экономическая, и политическая, — сложившаяся к 1991 году, делает невозможным теперь уже привлечение даже «политически мотивированных» кредитов. Последняя надежда: совещание «Большой семерки» летом 1991 года. Горбачев умоляет, чтобы его туда пригласили. Отказать ему в приглашении лидеры Запада не могут, но денег не обещают. Нет денег — нет предмета для разговора. Кто девушку платит, тот ее и танцует.

«Я считаю, что развал Советского Союза не был предопределен. Я ожидал распада Советского блока, глобальной советской системы, а то, что развалилась страна, не считал предопределенным»[275].

Генри Киссинджер

«Я был убежден, что Советский блок распадется и, в конечном счете, коммунизм приведет к краху Советского Союза. Я и писал об этом, и, будучи в составе правительства, старался способствовать этому. Таким образом, моя позиция очень отличается от позиции Генри — и экзистенциально, и нормативно. Я рад, что это прояснилось»[276].

Збигнев Бжезинский

А мы-то как рады. Даже этот уникальный заочный диалог показывает, что всяко могло случиться. На самом деле крах советской системы был неминуем. Системный кризис называется. Кризис элиты советской, как уже говорилось, — его составная часть. В нашем случае этот кризис перешел в стадию дегенерации и предательства. Чего стоит энтузиазм по поводу выхода РСФСР из состава СССР… То есть мало было иметь хорошего заказчика, нужны были и соответствующие исполнители.

«Анализ причин развала Советского Союза вне контекста американской политики напоминает расследование по делу о внезапной, неожиданной и таинственной смерти, где не берется во внимание возможность убийства и даже не делается попытка изучить обстоятельства данной смерти. Но даже если жертва была больна неизлечимой болезнью, следователь обязан изучить все возможное»[277]

П.Швейцер, политический аналитик и историк американских спецслужб

«Наступает время, когда капля нефти значит для государства и народа столько же, сколько катя крови»[278].

Французский премьер Жорж Клемансо, заявивший это после Первой мировой войны, в которой Франция буквально истекла кровью, цену крови знал. К сожалению, он не мог предполагать цену нефти. Оказалось — нефть дороже. И если первую половину XX века в основном дешевела кровь, то с началом ядерного сдерживания и связанными с ним ограничениями текущего кровопролития разницу отыгрывала нефть. Мы в предыдущей главе, собственно, и показали, какую роль играла нефть в холодной войне. Именно ценами на нефть «замочили» Советский Союз, именно тогда, когда «мочить» силой было никак невозможно.

Крах СССР оставил американцев в одиночестве. Ничем, никакими силами, никакой конкуренцией не сдерживаемыми. Последствия этого сказались довольно быстро. У единственной сверхдержавы «поехала крыша». Как заметил бывший глава нашей президентской Администрации Александр Волошин, «американцы так погуляли на похоронах СССР, что никак не могут опохмелиться».

«Коллапс коммунизма делает необходимым и коллапс всех прочих границ и препятствий на пути глобализации, революционизирующей мир. И во главе этой системы стоит Америка»[279].

Колин Пауэлл в выступлении по поводу своего назначения

«Противостояния синих и красных… больше нет. Той карты, что мучила меня много лет, больше не существует. Трудно избежать вхождения в состояние постоянного оптимизма и восторга»[280].

Колин Пауэлл, выступление на конференции в Вашингтоне, 7 мая 2001 года

С приходом в Белый дом Буша-младшего американскую политику и стратегию диктуют так называемые неоконсерваторы.

«Я думаю, нас ждет система государств, зависящих главным образом от американского руководства и организаций, которые будут способствовать миру, свободе и демократии в различных странах… Да, я думаю, что Америка играет центральную роль. Более стабильный мировой порядок не может существовать без американского вмешательства. В противном случае имел бы место хаос»[281]

Уильям Кристалл

«Американская гегемония является единственной защитой против распада мира и крушения международного порядка»[282].

Уильям Кристалл и Роберт Кэген

Этой чеканной формулой Кристалл и Кэген, гуру американского неоконсерватизма, обозначили суть нынешней американской доктрины. Стоит обратить внимание, что международный порядок в этом контексте понимается строго как альтернатива традиционному международному праву, смысл которого — в признании суверенных прав отдельных государств. Перефразируя товарища Ленина, это признание права — не наций, конечно, — но хотя бы государств на самоопределение.

«Никогда со времен Древнего Рима отдельно взятая держава не возвышалась над международным порядком, имея столь решительное превосходство»[283].

Ч. Мэйнз

Как заметил все тот же Кристалл, «если кто-то желает сказать, что мы имперская держава, ну что ж, очень хорошо — мы имперская держава».

«Американская империя обладает сетью военных баз по всему миру. Она превосходит другие державы в военном отношении. Она является мировым жандармом. У нее есть государства-клиенты, такие как Израиль, Тайвань, Корея. Эти государства готовы оказывать ей поддержку при любых обстоятельствах, как в свое время индийские принцы — Британии. Империя стремится владеть территориями. Недавно Америка оккупировала Ирак»[284].

Джеймс Лоуренс

На самом деле США, оставшись одни, оказались лицом к лицу со своим единственным противником. С самими собой. Сегодня у Америки нет, во всяком случае до сих пор не было, никаких врагов, кроме ее собственных амбиций, самонадеянности и нечеловеческой гордыни. Америка сегодня напоминает барана, который с разбегу бодает каменную стену: чем сильнее баран, тем больше у него проблем.

«Конец холодной войны стал началом конца американского господства, а не открытием новой американской эры. Потому что, если вы взглянете на расположение американских военных сил в мире — все это благодаря Советскому Союзу»[285]

Чарльз Катан

Благодаря Советскому Союзу американцы не просто усовершенствовали свои экономическую и социальную системы. Самое главное, они создали эффективную систему управления миром — той его частью, где «советская угроза» была универсальным, сверхэффективным инструментом, позволявшим американцам навязывать своим союзникам любые свои интересы и решения. Когда американцам понадобилось отказаться от золотого стандарта, который в послевоенной, так называемой Бреттон-Вуд-ской системе обеспечивал обращение доллара как основной мировой валюты, они просто «послали» пытавшихся настаивать на Бреттон-Вудских принципах французов. Проще говоря, когда американцы столкнулись с неспособностью обеспечить свою валюту, они обвинили остальные страны в несправедливости курсов национальных валют и ультимативно потребовали привести их в соответствие с американскими интересами. На этом Бреггон-Вудская система приказала долго жить, а американцы получили возможность практически неограниченной эмиссии доллара в мировом масштабе, чем до сих пор и пользуются.