Читать онлайн «1941, 22 июня». Страница 8

После подписания договора о ненападении начинается новый период в советско-германских отношениях: неполного союза. Вступление Красной Армии на территорию Польши было первым практическим актом этого неполного союза. 20 сентября в Москве подписывается формальное военное соглашение о согласовании движения советских и германских войск в Польше. Один из параграфов соглашения предусматривал «очищение» городов и местечек, передаваемых Красной Армии немцами, от «саботажников», а также помощь Красной Армии немецким подразделениям в уничтожении (фернихтунг) «вражеского», то есть польского сопротивления. Это как бы прототип секретного протокола – составной части советско-германского договора о дружбе и границах от 28 сентября 1939 года. Секретный протокол предусматривал совместные действия против польской «агитации», то есть польского движения Сопротивления на оккупированных Германией и СССР территориях Польского государства. В те самые часы, когда происходили последние приготовления к подписанию договора о дружбе, эстонскому министру иностранных дел «выкручивали руки», заставляя его согласиться на заключение с СССР договора о взаимной помощи и размещении на территории еще независимой Эстонии контингентов Красной Армии. Подобные же договоры были вынуждены подписать Латвия и Литва. То было началом поглощения Прибалтийских государств Советским Союзом, окончательно завершенного в июне 1940 года. Недавние утверждения советских руководителей, будто между советско-германским договором о ненападении, передавшим Прибалтику в «сферу влияния» СССР и последующим ее включением в состав СССР, нет связи, представляются, мягко говоря, странными и находящимися в противоречии с известными фактами.

Осложнения, возникшие с немцами из-за части литовской территории были урегулированы путем выплаты Советским Союзом Германии изрядной суммы в золотой валюте. Выиграв в территории в результате пактов с Германией, Советский Союз проиграл в безопасности. Таково было самое важное последствие советско-германских соглашений. Польша и Прибалтийские государства как бы служили для СССР «санитарным кордоном» против внезапного нападения с Запада, поскольку СССР не имел общей границы с потенциальным агрессором – Германией. Теперь же появилась общая граница с Германией и ее союзниками, протяженностью около 5 тыс. км, где почти в каждом пункте СССР был открыт для нападения.

Другое важное последствие договоров с Германией заключалось в том, что Советский Союз превратился в поставщика стратегического сырья и продовольствия для Германии, подготавливавшей удары против Скандинавии, затем против Англии и Франции, а позднее и против своего советского «товарища» (Сталин при подписании договора о ненападении заверил Риббентропа, что Советский Союз «не предаст своего партнера»).

Оно началось с 17 сентября 1939 года, когда вермахт и Красная Армия одновременно вели операции против польской армии на территории Польши. Военное сотрудничество определялось секретными соглашениями о вступлении Красной Армии на территорию Польши, военным соглашением от 20 сентября 1939 года, подписанным представителями советского и германского командования, секретным дополнительным протоколом от 28 сентября 1939 года, подписанным в Москве Риббентропом и Молотовым в качестве составной части договора о дружбе и границе. Завершение военных операций против Польши было отмечено затем совместными парадами вооруженных сил Германии и Советского Союза в Бресте и во Львове в первых числах октября. Дабы ни у кого не было сомнений в том, что Красная Армия активно участвовала в боевых операциях наряду с вермахтом, Молотов специально подчеркнул этот факт на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 года. Депутаты бурно аплодировали. Военное сотрудничество было подчеркнуто и Сталиным в его ответе на поздравительную телеграмму Риббентропа в связи с 60-летием: "Благодарю Вас, господин министр, за поздравление. Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью (подчеркнуто мною. – А. Н.), имеет все основания быть длительной и прочной". По Москве ходила шутка: эта дружба действительно скреплена кровью, но только польской.

В начале октября 1939 года в 35 км северо-западнее Мурманска была создана немецкая военно-морская база для заправки и ремонта германских военных судов и подводных лодок. Немцы использовали базу во время кампании в Норвегии, с которой, как известно, у Советского Союза долгие годы были нормальные дипломатические отношения. (После оккупации Норвегии и Дании весной 1940 г. СССР закрыл их представительства в Москве.) Командующий военно-морским флотом Германии адмирал Редер письменно выразил благодарность Советскому правительству после того как «База Норд» была оставлена немцами в сентябре того же года в связи с прекращением военных операций в Норвегии. Когда началась война, советские власти задержали в гавани Мурманска суда Англии и ее союзников, чтобы дать возможность немецким судам благополучно добраться до своих портов в Германии. Германские корабли пользовались укрытием в гавани Мурманска и в ходе операций германского военно-морского флота. В Мурманске же заправлялись продовольствием и горючим немецкие вспомогательные крейсеры, ведущие военные операции против Англии. СССР снабжал немцев метеорологическими сводками, которые затем использовались «Люфтваффе» при бомбежке Англии. Со своей стороны, во время советско-финской войны немцы ограничили движение своих кораблей в Балтийском и Черном морях. Затем советские власти снова задержали в Мурманске на три дня все суда Англии и ее союзников, чтобы облегчить немецкому рейдеру «Бремен» прорыв сквозь английскую блокаду к германским берегам. Наконец, советский ледокол проделал сложный путь по Северному Ледовитому океану, чтобы провести через Берингов пролив германский рейдер «Шиф-31». Попав в Тихий океан, этот рейдер успешно послал на дно морское несколько кораблей Англии и ее союзников.

Германское правительство и гросс-адмирал Редер нашли повод, чтобы выразить благодарность командованию Советского Военно-Морского Флота. Народный комиссар Военно-Морского Флота Кузнецов обещал ответить на благодарность «не пустыми словами, а делами».

За несколько дней до заключения пакта о ненападении, 19 августа 1939 года, между СССР и Германией было подписано Торгово-кредитное соглашение. Оно было как бы прелюдией к заключению 11 февраля 1940 года Хозяйственного соглашения. В одном из документов, подготовленных Наркомвнешторгом для опубликования, значение Хозяйственного соглашения расценивалось как «не имеющее по своему объему и значению прецедента в истории мировой торговли».

В Берлине в министерстве хозяйства Германии было создано специальное управление по немецко-советскому хозяйственному обороту. Немецкие деловые круги довольно тепло отнеслись к возможности расширения торговли и обмена с СССР, традиционным партнером 20-х и начала 30-х годов. В одном из своих выступлений на страницах журнала «Дер Дойче Фольксвирт» в июне 1940 года посланник Карл Шнурре, возглавлявший немецкие экономические делегации на переговорах в Москве, напоминал, что Германия была первой страной, возобновившей после революции регулярные экономические отношения с СССР. За 10 лет, с 1926 по 1936 год, в СССР было поставлено на 4 млрд марок промышленного оборудования и машин. СССР оплачивал их поставками сырья, сельскохозяйственными продуктами и золотом. Вывоз советского золота в Германию за этот период составил более миллиарда германских марок. Для Германии, подчеркивал в этой статье Шнурре, особенно ценны поставки сырья. Если Германии удалось прорвать английскую блокаду, то это было в значительной степени результатом экономических связей с СССР.

Выступая на открытии Германской Восточной ярмарки в Кенигсберге в середине августа 1940 года, тот же Шнурре, на этот раз в качестве особоуполномоченного германского МИДа отметил, что миллиардный оборот намного превзойден. С СССР, по его словам, заключены невиданные по масштабам сделки на поставку в германию 600 тыс. кип хлопка, 1 млн т зерна и 1 млн т нефти, и он ожидает значительного увеличения в будущем. Советский торгпред Бабарин специально подчеркнул, ссылаясь на выступление Молотова на VII съезде Советов, что отношения с Германией не носят конъюнктурного характера, а основываются на «важных государственных интересах».

Немецкие индустриальные и финансовые круги, тесно связанные с военной экономикой, не скрывали своего удовлетворения интенсивностью и размахом советско-германских экономических связей. «Германо-советская совместная хозяйственная работа стоит на продолжительной и твердой основе. Фундамент заложен, теперь остается только строить», – писал в связи с Восточной ярмаркой в Кенигсберге орган германской тяжелой индустрии «Берлинер Берзенцайтунг» 13 августа 1940 года.