Читать онлайн «От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века». Страница 19

Представители же православных греков сравнивали царя, единственного православного монарха, с Александром Македонским (подобно тому, как это делалось в польской книге, изданной в 1649 г.), возлагая на него свои надежды. Они подчеркивали, что благодаря русскому оружию были побеждены мусульмане[245]. Православные греки передали посланнику книгу «Одоление на Турское государство», где подчеркивалось, что Россия должна возглавить борьбу против Порты, опять же проводилось сравнение Алексея Михайловича с Александром Македонским[246].

В связи с посольством Чемоданова французский посол в Речи Посполитой де Люмбр констатировал: «…кажется, что царь желает смешаться с цивилизованными нациями. У него в голове большой замысел, а именно освободить Грецию от ига»[247]. Однако до их осуществления было далеко – пока еще даже от Черного моря Россию отделяло Крымское ханство. Вместе с тем прорисовывалась перспектива русских походов в Крым к Азову – эти походы должны были совершаться главным образом силами казаков, которые уже осаждали эту крепость в 1637–1642 гг. Если бы Османская империя направила свои силы против Речи Посполитой и России, давление на Европу уменьшилось бы. Таким образом, посольство Чемоданова можно рассматривать как проявление некоторых тенденций со стороны России к сближению с габсбургской группировкой.

В 1657 г. к власти в Стамбуле пришел великий визирь Мехмед-паша Кюпрюлю. Он считал, что единственный способ пополнить опустевшие сундуки – это вести войны. Вновь стал актуальным союз Порты с Францией. Заинтересованность Венеции, да и Европы в целом, а также папской курии в России как союзнице в борьбе с Османской империей росла. Однако должно было пройти время, чтобы вопрос о вхождении Русского государства в состав антиосманской коалиции стал актуальным, хотя после завершения войн с Швецией европейские державы могли направить основные силы против «неверных».

Кардисский мир 1661 г. с Швецией был подписан, но Кандийская война продолжалась. На этом этапе в России задумывались об участии в антитурецкой коалиции. В 1660 г. русский дипломат А. Л. Ордин-Нащокин высказывал идею объединить силы всех европейских государств в борьбе с османами. В одной из отписок царю Нащокин, уже после отставки с поста руководителя Посольского приказа, рассматривал перспективу установления мира России и Речи Посполитой: вероятно, именно в это время у него родилась идея объединить русские и польские силы в борьбе против татар и Османской империи. Тогда, по его мнению, был бы положен конец вмешательству «неверных» в европейские дела[248]. Однако никаких дипломатических акций против султана Россия не предприняла, а борьба Европы с турками продолжала развиваться своим чередом.

Давление со стороны осман усилилось: в 1663 г. турецкие войска начали наступление на Трансильванию. В 1663–1664 гг. в Европе стали прорисовываться контуры антитурецкой коалиции в составе принявшей на себя основной удар Австрийской монархии и немецких княжеств. Осенью 1663 г. в Регенсбурге обсуждалась возможность участия в этой коалиции папы, Венеции, Речи Посполитой, России, Швеции, Трансильвании, Молдавии, Валахии. Из Империи с просьбой о помощи были отправлены послы во Францию, Швецию, Англию, Италию.

Но несмотря на попытку папы Александра VII установить контакт с Чемодановым, Русское государство в большей мере воспринимали как противника Речи Посполитой, чем как союзника по борьбе с султаном. Даже Франция казалась папе предпочтительнее, чем Россия. Папская курия выступила с инициативой объединить против Османской империи усилия всех стран и направила своего уполномоченного к Людовику XIV просить, чтобы французы защитили Европу от «неверных».

Для России этого времени характерна относительная изоляция от европейских государств. В первой половине 60-х гг. XVII в. продолжалась русско-польская война, а в 1663–1664 гг. произошло фактическое деление Украины на Лево- и Правобережную. В 1667 г. между Россией и Речью Посполитой было заключено Андрусовское перемирие.

Ситуация настоятельно требовала расширения контактов России с Западной Европой. С 40-е гг. на запад все чаще отправляли посольства и, по словам Б. Ф. Поршнева, они деятельно прощупывали «почву в широком диапазоне»[249]. Но в XVII в. Русское государство не располагало постоянными резидентами в европейских странах – первым стал В. И. Тяпкин, пребывавший в Речи Посполитой в 1673–1677 гг.

Московским властям приходилось принимать решения, опираясь на вторичную информацию, поступавшую из европейских газет, которые до середины 60-х гг. XVII в. в Посольском приказе получали нерегулярно – в основном их привозили иностранцы. К тому же эти газеты выходили в странах, принадлежащих к габсбургской коалиции, и освещали политику под определенным углом зрения. Одновременно для русского руководства важную роль играли известия, поступавшие непосредственно от иностранцев.

Неудачи, которые Россия, частично в силу отсутствия необходимых сведений об актуальных событиях, потерпела во второй половине 50-х гг. XVII г., показали, что страна остро нуждается в соответствующей информации. В эти годы А. Л. Ордин-Нащокин, получивший большое влияние на царя, пытался найти агентов, которые сообщали бы в Москву о происходящем, но надежных корреспондентов приобрести не удалось[250].

Тем не менее благодаря его усилиям в 1665 г. была учреждена Рижская и Виленская почта, по которой в Россию стали присылать раз в две недели газеты из Империи и Голландии, на их материале в Посольском приказе составлялись куранты – обзоры иностранной прессы. Эти издания позволяли, хотя и с некоторой задержкой, составить довольно полное представление о развитии международных отношений, об основных войнах, которые велись. После заключения Андрусовского перемирия, судя по вопросникам, ориентируясь на которые послы должны были собирать известия о событиях в Европе, московские власти располагали информацией практически обо всех важных событиях – послам предстояло в первую очередь уточнять сведения, полученные в Посольском приказе.

С заключением Андрусовского перемирия статус России изменился – она стала ведущей державой в Восточной Европе[251]. Следует говорить о новом периоде в истории ее внешней политики, и соответственно включенности в Вестфальскую систему. Нараставшая угроза для Речи Посполитой и России со стороны султана и татар, с одной стороны, и замирение с поляками – с другой, создавали предпосылки для совместной борьбы двух держав и для участия России в создании антиосманской коалиции. Активную роль в этом сыграл Ордин-Нащокин, назначенный главой Посольского приказа. Благодаря его стараниям заметно активизировался внешнеполитический курс России, стали налаживаться связи с Западной Европой для создания антиосманской коалиции.

Тем временем началась «деволюционная» война Франции и Испании за Испанские Нидерланды (1667–1668 гг.); Соединенные Провинции, всерьез обеспокоенные конфликтом, заключили Тройственный союз с Англией и Швецией, требуя, чтобы Франция отказалась от сделанных завоеваний. Император стремился высвободить себе руки, чтобы вмешаться в борьбу, поддержав Испанию. Правда, в итоге он так и не вступил в войну, но заключил с Францией тайный договор о разделе Испании и ее колониальных владений.

В 1665 г. османские войска осадили Кандию. Ей на помощь направили отряды Испания, папа, итальянские и немецкие князья. Османы и татары нанесли серьезный ущерб Империи, «запустошили» австрийские земли «по самой Дунай реку»[252]. Однако Леопольд I не стал переходить в наступление и в 1665 г. заключил мир на невыгодных условиях – Австрийская монархия не хотела себя связывать войной с султаном и не собиралась тратить на нее средства[253].

Европейские войны как на этом этапе, так и в дальнейшем, притом, что император недооценивал угрозы, исходившей со стороны Порты, препятствовали складыванию единого антиосманского фронта, который в 60–70-е гг. так и не был создан. Кандийская война не переросла рамок регионального конфликта. Правда, по наблюдениям современников, Порта никогда не вела двух войны одновременно и, пока шла Кандийская война, не совершала нападения на Австрийскую монархию[254].

Угроза со стороны осман стала вполне реальной для Речи Посполитой и России: возможно, к 1667 г. в Стамбуле возникла идея воевать с этими странами[255]. Речь Посполитая более чем кто-либо была заинтересована в приобретении союзников, в первую очередь в лице Москвы. Не случайно 18 и 19 статьи Андрусовского договора предполагала совместную борьбу России и Речи Посполитой против турецкого султана и крымского хана. В свою очередь активным сторонником русско-польского союза, а также установления союза с Леопольдом I стал А. Л. Ордин-Нащокин. В случае заключения такого союза Порта была бы вынуждена сохранять мир с Россией[256]. При этом Ордин-Нащокин до конца оставался убежденным сторонником уступок Речи Посполитой[257].