Читать онлайн «Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма». Страница 75

Понятно, что война крайне негативно влияла на деревню. На это прямо указывалось, например, в резолюции состоявшегося 11 октября 1919 г. Помарского волостного съезда Чебоксарского уезда Казанской губернии. В частности, она гласила: «Прекратить братоубийственную войну в виду полнейшего разорения крестьянского хозяйства»{750}.

Об антивоенных настроениях крестьян говорилось и в сводке контрразведывательного отделения штаба 3-й армии за 1–15 октября 1919 г.: «Крестьянское население измучено различными повинностями и постоем войсковых частей. У всех один вопрос — когда же всему этому конец?»{751}

В 1919 г. крестьянские настроения меняются: появляются два новых элемента, отсутствующие в предшествующий период, — падение интереса к хозяйственной деятельности и осознание факта происходящего на их глазах бюрократического перерождения большевистской партии и советской власти. Первый, как следует из документов, стал прямым следствием реквизиционной политики власти. «Не хотят сеять, говоря, что все равно отнимут, так что посевная площадь сократилась в несколько десятков раз», — сообщалось, например, в информационном бюллетене Политического управления РВСР за 20 июня — 1 июля 1919 г. о положении в Саратовской губернии{752}.

Второй элемент был неразрывно связан с первым. Причины хозяйственного упадка увязывались крестьянами с находившейся у власти коммунистической партией, губящей революцию и свободу. По их мнению, именно она несла ответственность за проникновение в советские учреждения «бывших буржуев». «Во всех учреждениях сидят буржуи» — таковы стали типичные разговоры в крестьянской среде по поводу свалившихся на них бед»{753}.

В качестве политического лозунга требование устранения «самодержавия комиссаров», «бюрократизма коммунистов, погубивших революцию», впервые было выдвинуто в конце августа — начале сентября 1919 г. в ходе рейда по уездам Пензенской и Саратовской губерний мятежного корпуса Ф.К. Миронова{754}. Затем это требование прозвучало в ходе октябрьских волнений крестьян Казанской губернии, выступивших против введенной властью помольной системы (принудительного сбора за право обмолота собранного урожая){755}.

В 1919 г. в крестьянской среде получает широкое распространение идея о замене большевиков коммунистами. В деревнях всерьез идут разговоры о том, что коммунисты — это не большевики, а комиссары, причем нередко из числа «бывших помещиков, офицеров, буржуазии». Одновременно начинают циркулировать соответствующие слухи. Например, согласно заявлению в Уфимский губком бывшего учителя Табынской школы Р.М. Натовского от 12 января 1920 г., в с. Табынске «упорно носятся слухи, что в Уфе всех коммунистов разогнали, и большевики стали у руля правления»{756}. Большевики для крестьян были персонажами положительными. С ними ассоциировался революционный период 1917 г., когда большевики прекратили войну и дали крестьянам землю. Коммунисты же расценивались на селе только в негативном плане: от них все беды и главная — антикрестьянская грабительская политика государства.

«Моментом истины» для понимания причин крестьянского протеста в регионе в конце 1919 — начале 1920 гг. стало «вилочное восстание», или восстание «Черного орла-земледельца» — одно из крупнейших крестьянских восстаний в России в годы Гражданской войны. В нашем распоряжении имеется 7 документов, авторами которых были повстанцы-«вилочники» (табл. 2 приложения 3). Кроме того, содержание крестьянских лозунгов установлено из документов советских учреждений, задействованных для подавления «вилочного восстания». По нашему мнению, они дают вполне исчерпывающее представление о причинах восстания и его целях. Охарактеризуем наиболее важные из них и таким образом посмотрим на восстание глазами его участников.

Так, в воззвании Центрального повстанческого штаба в Заинске, датированном, по нашему мнению, второй половиной февраля 1920 г., говорится, что крестьяне восстали под лозунгами «долой коммунистов» и «долой гражданскую войну»{757}. В приказе коменданта штаба Ермекеевской волости Шафикова Тарказанскому исполкому перечислены «лозунги восставшего народа»: «Да здравствует советская власть. Да здравствует Красная и Крестьянская армия. Да здравствует свободная торговля. Долой коммунистов»{758}. В инструкции штаба повстанцев «Как вести восстание» очень образно и емко выражена суть движения: «Лучше умереть сразу, чем дохнуть от голода и болезней»{759}.

В обращении штаба «Черного орла-земледельца» к гражданам с призывом к борьбе с коммунистами от 3 марта 1920 г. содержится и лозунг в поддержку «Российской Федеративной Республики и самоопределения народностей». Кроме того, в этом обращении в единой связке идут религии русских, мусульман и «других народностей»{760}. В связи с этим напомним, что важнейшей особенностью крестьянского движения в регионе в 1919–1922 гг. был многонациональный состав его участников, что было обусловлено спецификой Поволжья как одного из многонациональных районов России. Крестьянские выступления против «военно-коммунистической» политики большевиков отмечались в этот период во всех национальных районах Среднего и Нижнего Поволжья. И русские, и татарские, и чувашские, и мордовские села принимали участие в повстанческом движении. Между повстанцами не было вражды по национальному признаку.

Они единым фронтом выступали в защиту своих крестьянских интересов. При этом, как следует из анализа источников, в том числе обращения Центрального штаба «вилочников», в ходе этих выступлений крестьяне не выдвигали националистические лозунги, и в целом само крестьянское движение было свободно от национализма и религиозной нетерпимости. В«вилочном восстании», как уже указывалось ранее, основную массу повстанцев составляли татары и башкиры. Но наряду с ними в нем активно участвовали и крестьяне русских селений, находившихся в эпицентре движения. Кроме того, среди участников были немецкие и латышские колонисты. Преобладание мусульманского населения не отличало его принципиально по своим целям и механизму проведения от подобных выступлений русских крестьян. Крестьяне всех национальностей выступали под едиными лозунгами, поскольку у них был общий враг — антикрестьянская политика большевистской власти. В данном контексте следует рассматривать получившее широкое распространение в конце 1919 — начале 1920 гг. движение крестьян Бузулукского уезда Самарской губернии под лозунгом присоединения их селений к территории Ток-Чуранского кантона Башкирской республики. Это единственный факт в истории крестьянского движения в Поволжье, так или иначе связанный с проблемой национального строительства в регионе в годы Гражданской войны, когда крестьянство активно выражало свою позицию и оказывало влияние на этот процесс.

В декабре 1919 г. в приграничных с Ток-Чуранским кантоном чувашских селениях Боголюбской, Графской и Вознесенской волостей Бузулукского уезда началось стихийное движение крестьян под лозунгом присоединения к Башкирии. Поводом к нему стали слухи, которые распространяли в том числе и жители соседних башкирских деревень о том, что в Башкирии якобы «ни хлеб, ни скот отбирать не будут, как это делает советская власть в Российской республике», мол, разрешат вольную торговлю, и не будет коммунистов. В связи с этим в селениях устраивались собрания, на которых составляли письменные протоколы и списки желающих поступить в Башреспублику. Выбирали представителей и со всеми материалами о присоединении отправлялись в Ток-Чуранский кантон, где сообщали о своем решении его руководству{761}. Одновременно скрывавшиеся в селах дезертиры объявляли себя гражданами Башреспублики. Когда органы власти Самарской губернии осознали опасность этого движения, были приняты соответствующие меры: арестовали зачинщиков, урегулировали ситуацию с руководством Башкирии. При этом арестованные крестьяне пытались «разыграть национальную карту». В частности, как отметил в своем докладе в Самарский губисполком от 2 февраля 1920 г. представитель Наркомвоена БАССР при Реввоенсовете Туркестанского фронта М. Халиков, чуваши доказывали, «что по родству они очень близки к башкирам, изъясняются по-башкирски, а потому предпочитают для своей целесообразности жить вместе с башкирами, а не русскими». В то же время он указал, что причиной подобного развития событий стала «неинформированность населения Бузулукского уезда» «о башкирской автономии». Ситуация успокоилась, как только крестьяне убедились, что и в Башкирии, так же как и повсюду, советская власть проводит единую политику: взимает продразверстку, налагает натуральные повинности и т. д.{762}