Читать онлайн «Крестьянство России в Гражданской войне: к вопросу об истоках сталинизма». Страница 37

Весьма обременительной повинностью для крестьян стала проводимая одновременно с реквизицией скота и мобилизацией лошадей объявленная Райкожей реквизиция кож и ремней. На практике она вылилась в бессистемное изъятие конской упряжи, что создавало для крестьянских хозяйств существенные трудности в ходе предстоящей посевной кампании, а также при выполнении многих других хозяйственных работ{384}.

О масштабах государственного насилия над крестьянством поволжских губерний в предшествующий «чапанной войне» период свидетельствует огромное количество документов. Поэтому ограничимся лишь некоторыми, относящимися к одному сюжету, — сбору в регионе чрезвычайного революционного налога, введенного Декретом ВЦИК 30 октября 1918 г. Так, зимой 1919 г. в с. Пилна Курмышского уезда Симбирской губернии комбед арестовал 40 «кулаков», посадил их в «холодную», чтобы заставить заплатить чрезвычайный налог, через три дня шестеро заключенных были найдены замерзшими{385}. 13 января 1919 г. председатель Пензенской губернской по чрезвычайному налогу комиссии Каган разослал телеграмму председателям уисполкомов и финотделам с категорическим указанием прекратить несанкционированные сверху порки неплательщиков налога, «угрозы расстрелом», заключение их «в нетопленное помещение с нарочно выставленными окнами»{386}. В телеграмме завполитотделом Восточного фронта Г.И. Теодоровича и члена РВС фронта С.И. Гусева В.И. Ленину и Я.М. Свердлову от 17 марта 1919 г. говорилось: «Безобразия, которые происходили в Симбирской губернии, превосходят всякую меру. При взимании чрезвычайного налога употреблялись пытки вроде обливания людей водой и замораживания… При реквизиции скота отнимали и последних кур»{387}.

Как свидетельствуют источники, решающим моментом, обусловившим восстание, было совпадение во времени и территории сразу нескольких кампаний по выполнению крестьянами государственных повинностей, проведение которых было объективно необходимым в связи с острой ситуацией на фронте. Они как бы «свалились» на деревню, которая ответила на повинности вооруженным протестом. Об этом очень убедительно, на наш взгляд, сказано в докладе председателя Самарского губисполкома Л. Сокольского в Совет Народных Комиссаров, датированном 13 мая 1919 г. «Те повинности, которые крестьянин губерний, не находящихся в непосредственной сфере гражданской войны, выполнял постепенно, — отмечал Сокольский, — здесь, после занятия Самарской губернии советскими войсками, он должен был выполнить в короткий срок. Ему сразу был предъявлен ряд обязательств экономического характера, а близость фронта увеличивала эти тяготы. Поставка подвод для армии до последнего времени без какой-либо оплаты, мобилизация людей, лошадей, верблюдов, различные реквизиции, перевалочная грузовая повинность через Волгу — все это в достаточной мере расстраивало крестьянское хозяйство, ухудшая его и без того потрепанный инвентарь. Сильно отягощала крестьян поставка дров для Самары и железной дороги. Раньше значительная часть заготовленных дров подвозилась во время навигации, а железная дорога обслуживалась главным образом жидким топливом. Взамен ссыпанного хлеба крестьянин, ввиду расстройства транспорта и ряда других причин, не получал достаточного количества мануфактуры и др. товаров. Были случаи, когда беднота, не ссыпавшая хлеба, стояла при удовлетворении мануфактурой на последнем месте»{388}.

«Чапанная война», по нашим данным, продолжалась с 3 по 27 марта 1919 г. на территории Симбирской и Самарской губерний. Число участников восстания колебалось от 50 до 150 тыс. человек. В Симбирской губернии эпицентры восстания находились: в Новодевиченской, Русско-Бектяшинской, Горюшкинской, Собакинской, Теренгульской, Поповской волостях (Сенгилеевский уезд); в Аскульской, Усольской, Печерской, Усинской, Ст. Рачейской волостях (Сызранский уезд); в районе ж/д Симбирск-Инза (на линии ст. Чуфарово-Вешкайма), в с. Соплевка (Корсунский уезд); в районе Алатырь-Шиханы, селениях Ключи и Кандарат (Алатырский уезд); в Шугуровской и еще двух волостях (Ардатовский уезд); в Буинском уезде; в Самарской губернии: в уездном г. Ставрополе, селениях Бинарка, Ягодное, Хрящевка, Пискали, Еремкино, Федоровка, Узюково, Ново-Матюхино (Н. Матюшкино), Тимофеевское, Жигулевской волости (Ставропольский уезд); Нижне-Санчелеевской волости, в селениях Изюково, Пискалы, Еремкино, Новая и Старая Бинарадка, Мусорка, Ташла, Белый Яр (Мелекесский уезд); в ряде волостей средней и южной части Самарского уезда, (в районе ст. Обшаровки); в Кинель-Черкасском районе (на линии ст. Кротовка-Сергиевск), селения Сидоровка и Захаркино, Кабаново, Нижняя Козловка (Бугурусланский уезд); в ряде селений Бузулукского уезда, прилегающих к Кинель-Черкасскому району; в ряде селений Бугульминского уезда. Лозунги восстания были: «Да здравствует советская власть на платформе Октябрьской революции», «долой коммунистов и коммуны», «долой коммунистов, комиссаров и евреев», «за очистку советской власти от негодных элементов-большевиков», «да здравствует Учредительное собрание», «вся власть трудовому народу, долой засилье коммунистов, долой кровопролитие, да здравствуют Советы», «за веру православную»{389}.

Масштабы «чапанной войны» (территория, число участников, задействованные силы для подавления и т. д.) были беспрецедентными для Поволжья с времен восстания Е.И. Пугачева. Повстанцами были созданы собственные органы власти, издавалась газета, они вели ожесточенные бои с карательными отрядами. Именно поэтому «чапанная война» является особым периодом в истории крестьянского движения в регионе. В лозунгах и программных документах повстанцев была ясно сформулирована основная цель крестьянского движения: прекращение насильственной «военно-коммунистической политики» большевиков. «Чапанное восстание» продемонстрировало приверженность крестьянства революционным завоеваниям 1917 г.; они не ставили под сомнение советский строй и, таким образом, не смыкались в своих действиях с белой контрреволюцией (см. об этом подробнее главу 2 (раздел 3) настоящей книги).

В неразрывной связи с «чапанной войной», на наш взгляд, следует рассматривать крестьянские выступления в других районах Поволжья, в том числе примыкающих к ее эпицентру. Все они имели те же причины, что и «чапанная война»: недовольство чрезвычайным налогом, реквизициями и т. д. В частности, крупные крестьянские восстания в марте 1919 г. произошли в Чистопольском, Тетюшском и Мамадышском уездах Казанской губернии, в Сердобском уезде Пензенской губернии и в других районах{390}. Таким образом, весна 1919 г. ознаменовалась массовыми крестьянскими выступлениями в регионе на почве недовольства крестьян чрезвычайным революционным налогом, продразверсткой и другими государственными повинностями.

Они стали серьезнейшим испытанием для Советского государства. Учитывая значимость в истории крестьянского движения в Поволжье «чапанного восстания», считаем целесообразным более подробно остановиться на действиях власти по его подавлению. На этом примере можно получить полное представление о методах и приемах, практиковавшихся карательно-репрессивными органами в ходе борьбы с крестьянским движением.

Весной 1919 г. в связи с масштабностью крестьянского протеста получили более широкое — по сравнению с 1918 г. — распространение репрессивные методы его подавления, особенно в случаях гибели от рук повстанцев ответственных советских и партийных работников. До начала «чапанной войны» это проявилось в полной мере в бакурских событиях, явившихся одной из самых трагических страниц в истории крестьянской революции в Поволжье.

В начале марта 1919 г. в с. Бакуры Сердобского уезда Саратовской губернии крестьянами были убиты председатель уисполкома Губин, председатель уездной ЧК Федулов и сопровождавший их милиционер Мирзяев. Кроме того, оказался тяжело ранен начальник уездной милиции Свиденков. Убийство было спровоцировано самими ответственными работниками, приехавшими в село на масленицу. Будучи пьяными, они в резкой форме потребовали от крестьян выполнения чрезвычайного революционного налога; оскорбили чувства верующих, находившихся в сельской церкви. И, наконец, бросили в толпу гранату, которая по счастливой случайности не взорвалась. В результате приезжие работники были зверски избиты толпой, и трое из них от полученных ранений скончались. Прибывший в Бакуры карательный отряд под командованием уездного военкома Дворянчикова расстрелял из пулемета почти все мужское население села — 60 человек{391}.

Факт убийства крестьянами руководящих работников уездного уровня получил освещение на страницах «Известий ВЦИК». Причем совершенно безосновательно действия крестьян были названы «выступлением кулаков»{392}. Наряду с проведенной массовой экзекуцией Сердобский уездисполком 31 марта 1919 г. отказал крестьянам с. Бакуры в открытии при селе медицинского и ветеринарного докторского пункта, о чем они ходатайствовали 12 февраля 1919 г.{393} Таким образом, селение было лишено больницы за участие в восстании. Кроме того, местные власти провели конфискации имущества и скота у его активистов{394}.