Читать онлайн «Хирургия без чудес: Очерки, воспоминания». Страница 36

В борьбе с шоком существенную роль играет введение под повышенным давлением кислорода — гипербарическая оксигепация. Замечательные результаты ее использования наблюдались при лечении больных, страдающих анаэробной инфекцией. Описаны благоприятные исходы при терапии газовой гангрены. Гипербарическая оксигенация является эффективным средством лечения отравлений окисью углерода, а также сердечной недостаточности.

Широкое внедрение этого метода в клинике у нас в стране во многом связано с работами академика Б. В. Петровского.

Операции на сердце в барокамере позволили повысить безопасность хирургического вмешательства, улучшить защиту организма от кислородного голодания. Гипербарическую оксигенацию с успехом применяют во время операций при врожденных пороках сердца, на аорте, при поражениях почечных, сонных и других артерий.

Начинают прибегать к ней и для сохранения жизнеспособности органов и тканей, в результате чего удлиняются сроки консервации, повышаются возможности трансплантации. В настоящее время внимание экспериментаторов и клиницистов привлекает сочетание повышенного давления кислорода с искусственным кровообращением. Несомненно, изучение этого метода раскроет много новых страниц в хирургии.

Союз медицины и техники приносит невиданные результаты и обеспечивает дальнейшее успешное поступательное развитие хирургии. О некоторых, наиболее интересных достижениях в хирургии мы расскажем и дальше.

«Для хирургии настала бы новая эра, — писал Н. И. Пирогов, — если бы удалось скоро и верно остановить кровотечение в большой артерии, не перевязывая ее». А много лет спустя Н. Н. Бурденко говорил, что «если оценить все наши хирургические операции с физиологической точки зрения, то операции сосудистого шва принадлежит по праву одно из первых мест».

Методику ручного сосудистого шва, которая и в настоящее время широко используется в практической хирургии, разработал в начале нашего века выдающийся французский хирург–экспериментатор А. Каррель. Секрет шва состоит в том, что концы сосудов должны присоединяться один к другому только внутренними поверхностями. Вообще кровеносный сосуд — это живое образование, состоящее из трех слоев: наружного, покрывающего сосуд на всем протяжении, мышечного, дающего возможность сокращаться, и внутреннего, препятствующего свертыванию крови. Поверхность внутреннего слоя должна быть идеальной. Если на ней появятся какие–либо бугорки, нить от шва и т. д., то в этом месте образуются кровяные сгустки — тромбы, которые грозят закупоркой сосуда. Вот почему сшиваемые поверхности должны касаться друг друга именно внутренними слоями.

На требования практики, как это часто бывает, откликнулась научная и инженерная мысль. В конце 1945 года идеей создать аппарат для соединения любых сосудов, чтобы врачи смогли свободно пересаживать человеку любой орган, даже глаз, загорелся молодой энергичный инженер В. Ф. Гудов. Ему помогли достать необходимое оборудование, средства и организовать конструкторскую группу в составе инженеров и врачей.

Вскоре В. Ф. Гудов представил модель своего аппарата, с помощью которого соединение сосудов осуществлялось маленькими П-образными скрепками из тантала, вроде тех, какими сшивают школьные тетради.

Аппарат состоял из двух разъемных частей. Каждая с помощью специальных втулок, соответствующих диаметру сосуда, надевалась на его конец. Потом обе части соединялись, и скрепки, расположенные в «магазине», прошивали сосуд по всей его окружности, создавая прочное соединение[25].

Сосудосшивающий аппарат.

С течением времени скрепки постепенно «замуровывались» окружающими тканями. Тут действительно было чем заинтересоваться! Мы апробировали аппарат. Сшивание сосудов с его помощью отнимало у хирурга всего 3–4 минуты вместо 30 минут или часа, а по крепости и результатам приживления превосходило все другие методы. Это был успех!

Сосудосшивающий аппарат стал гордостью послевоенной медицинской техники. Он вызвал большой интерес у хирургов, особенно тех, кто занимался лечением поврежденных сосудов.

Наложение ручного шва требует от хирурга ювелирной техники, большого мастерства и времени.

Даже при строгом выполнении всех деталей ручного шва трудно исключить попадание отдельных стежков нити в просвет сосуда, а это может привести к образованию пристеночного тромба, который по мере его роста вызовет закупорку. При механическом шве это исключено. Танталовые скрепки, размещаясь по окружности сшиваемого сосуда, не соприкасаются с током в крови. А главное — для соединения отрезков сосуда требуются считанные доли секунды!

Когда сосудосшиваюший аппарат прошел необходимые испытания и проверку в клинике, мы стали показывать его зарубежным хирургам. В 1956 году выезжали в Лондон, где демонстрировали в госпитале Св. Марии. Профессор Г. Робб, известный специалист в области хирургии сосудов, дал высокую оценку аппарату и высказал желание побыстрее его приобрести.

С большим вниманием он слушал наш рассказ о том, над чем сейчас работают советские хирурги, живо интересовался операциями на сердце и желудочно–кишечном тракте и задавал много других вопросов: как в СССР оперируют на кровеносных сосудах, какие материалы применяются для пластики их и т. д.

Профессор Г. Робб попросил нас познакомить студентов медицинского колледжа, где он читал лекции, с достижениями советской медицины. Особенно заинтересовал аудиторию аппарат по сшиванию тонких кровеносных сосудов. Чтобы лучше продемонстрировать его работу, ее запечатлели на пленку. А затем наша делегация преподнесла сосудосшивающий аппарат в дар Британской медицинской ассоциации.

В 1957 году мы показывали аппарат хирургам, собравшимся на Международный конгресс в Атлантик—Сити (США).

В зале стоял операционный стол, на котором лежала собака под наркозом, с обнаженными сонными артериями. Пока я объяснял устройство аппарата и принцип действия, известный хирург Института имени Н. В. Склифосовского П. А. Андросов пересек артерию и быстро развальцевал концы сосуда на втулки аппарата. Оставалось только нажать на рычажки, чтобы скобки прокололи стенки сосуда и завернулись в слои сосудистой стенки. Шов был наложен в доли секунды. Никаких осложнений ни по ходу операции, ни после не было. Все смотрели как зачарованные. Потом захотели увидеть работу аппарата еще раз. Мы охотно согласились. Полусерьезно, полушутя, нам предложили снять верхнюю одежду и высоко засучить рукава, чтобы делать все на виду… Мы выполнили все требования и повторили операцию на другом сосуде шеи. И она прошла также успешно.

Видный итальянский хирург, почетный член Академии медицинских наук СССР профессор Марио Долиотти из Турина, наблюдавший операцию, назвал сосудосшивающий аппарат «советским спутником в хирургии». Ведь это было в 1957 году, когда впервые в мире наша страна запустила искусственный спутник Земли.

Сосудосшивающие аппараты завоевали доверие хирургов и нашли широкое применение и у нас, и за рубежом. Они стали прочно входить в хирургическую практику при операциях не только на сосудах, но и на многих полых органах (желудке, кишечнике, бронхах и др.).

Стремление механизировать работу хирурга породило и другие полумеханические приемы. В 1954 году Д. А. Донецкий предложил соединение сосудов при помощи специальных металлических колец (разного диаметра) с несколькими шипами по окружности. Кольца оставались в организме, но не вредили ему.

Большая экспериментальная работа по изучению бесшовного соединения кровеносных сосудов при помощи рассасывающихся колец выполнена и А. Г. Коневским (1956 г.). Оно достаточно прочно, герметично и исключает возможность проникновения шовного материала в просвет сосуда.

Итак, совместные усилия медицинской и инженерной мысли привели к тому, что шов кровеносных сосудов, несмотря на ряд имеющихся трудностей, перестал быть проблемой. А если принять во внимание, что современная химия разработала клей, при помощи которого можно соединять не только сосуды, но и ткани, то становится ясно, что в этой области хирургии открываются еще более широкие возможности.

Прогресс науки и техники способствовал возникновению такого направления современной хирургии, обладающего своими специфическими особенностями, как микрохирургия. Для ее развития потребовалось создание новых оптических приборов, высокоточных манипуляторов, специальных инструментов, атравматических игл и особого шовного материала.

Впервые предложил использовать операционный микроскоп в хирургии среднего уха немецкий врач–отоларинголог С. Нилен в 1921 году. В 1922 году в содружестве с фирмой «Цейс» другой врач Г. >Холмгрен разработал для этой цели бинокулярный микроскоп. Дальнейшая работа в этом направлении привела к созданию стереомикроскопа с приставками для фоторегистрации, цветной телевизионной камерой, тубусами (оптическими трубками) для помощников хирурга и операционно;! сестры. Появилась возможность обучения врачей микрохирургической технике. И тем не менее операциям под микроскопом учились долгие годы, испытывая различные инструменты и сверхтонкий шовный материал.