Читать онлайн «Россия открывает Америку (1732-1799)». Страница 29

Да, Радищев, а позднее декабристы и другие русские революционеры были знакомы с идеями, событиями и основными документами Американской и еще в большей мере Французской революций. И это не их недостаток, а их достоинство. Все они были высококультурными и широко образованными людьми, которые шли в ногу со временем, следили за современной передовой литературой. Так, отстаивая свою точку зрения на необходимость гражданских свобод, и в частности свободы печати, Радищев обнаруживает великолепное знакомство с историей вопроса, о чем свидетельствует, например, раздел о "произхождении ценсуры". В подтверждение своей точки зрения он ссылается на опыт и документальные материалы, относящиеся к самым различным эпохам и странам, начиная от седой древности, анализирует историю Древней Греции и Рима, обращает-{120}ся к трудам по истории Германских государств, Англии, Франции, Австрии, Дании, Испании и, наконец, Америки.

Вполне естественно поэтому, что изложение вопроса давалось А. Н. Радищевым на высоком современном уровне и ему незачем было открывать уже давно открытые истины. Публикуя свои сочинения и проекты и опираясь прежде всего на опыт России, на русскую действительность, Радищев использовал достижения других народов. Русское освободительное движение развивалось не каким-то особым, специфическим, исключительным путем, вне столбовой дороги мирового прогресса. Русские революционеры ценили и изучали опыт других народов. Их взгляды для своего времени были передовыми, и их сочинения учитывали лучшее, что было создано до них мировым революционным движением. Радищев славит Американскую революцию и восхищается ею. "Ликуешь ты (т. е. Америка. - Н. Б.)! А мы здесь страждем!.." - восклицал А. Н. Радищев, соединяя только лишь в одной строчке русский и американский опыт. "Пример твой мету (т. е. цель. - Н. Б.) обнажил" - вот образец настоящего, истинного интернационализма и в то же время патриотизма. Какого патриотизма? - может заметить скептик-буквоед, ведь в заключении 46-й строфы идет речь о том, что Радищев мечтает, чтобы "брег" Америки сокрыл его "пепл". Нельзя, пожалуй, ответить лучше, чем это сделал Радищев в 47-й строфе:

"Но нет! где рок судил родиться,

Да будет там и дням предел..."

Поэт с гордостью видит преемственность между своим первым "прорицанием" вольности и будущим поколением русских революционеров:

"Да юноша, взалкавый славы,

Пришед на гроб мой обветшалый

Дабы со чувствием вещал:

"Под игом власти, сей, рожденный,

Нося оковы позлащенны,

Нам вольность первый прорицал""8.

Что касается Рейналя, то А. Н. Радищев знал, конечно, его "Историю обеих Индий" (как, впрочем, и многие другие сочинения передовых людей того времени) и даже сам показал на следствии: "Сию то книгу могу я {121} почитать началом бедственному моему состоянию". Не следует, однако, понимать это замечание слишком буквально. Радищев заявил об этом на следствии, когда в его интересах было выдвинуть на первый план широко известное сочинение западного революционера-просветителя в порядке самозащиты, а также для того, чтобы навести следствие если не на ложный, то во всяком случае на более безопасный след.

Радищев не только понял многие характерные особенности Американской революции, но сумел образно, кратко и выразительно показать их сущность. С исключительной проницательностью Радищев, например, сумел увидеть справедливый характер войны США за независимость и оценить преимущества новой, народной армии перед старым, "подневольным" войском феодальных государств. Приведем для иллюстрации известную 34-ю строфу оды:

"Воззри на беспредельно поле,

Где стерта зверства рать стоит:

Не скот тут согнан поневоле,

Не жребий мужество дарит,

Не груда правильно стремиться,

Вождем тут воин каждый зрится,

Кончины славной ищет он.

О воин непоколебимый,

Ты есть и был непобедимый,

Твой вождь - свобода, Вашингтон".

Обратим также специальное внимание на две строчки:

"Не скот тут согнан поневоле..."

Сколько презрения к старой армии, ее подневольной организации и к милитаризму вообще в этих нескольких скупых словах! И далее:

"Вождем тут воин каждый зрится..."

Очевидно, что Радищев сумел правильно понять главную особенность американской армии, основанной на совершенно других, новых и прогрессивных принципах организации.

Именно на основании анализа 34-й строфы В. П. Семенниковым был сделан вывод о том, что ода написана около 1781-1783 гг., поскольку об американской войне в ней говорится как о факте еще протекающем {122} или во всяком случае современном, а Вашингтон выступает еще как вождь армии 9.

Действительно, о войне США за независимость Радищев пишет в настоящем времени, как если бы она еще происходила, но В. П. Семенников, а вслед за ним и многие другие исследователи не обратили внимания на следующую, 35-ю строфу оды, которая, по всей видимости также должна быть отнесена к Америке и которая рисует торжество получившей свободу республики:

"Двулична бога храм закрылся,

Свирепство всяк с себя сложил,

Се бог торжеств меж нас явился

И в рог веселый вострубил".

Напомним, что храм двуликого бога Януса, по установленному обычаю, открывался на время войны и закрывался после наступления мира. В данном случае "двулична бога храм закрылся" - война закончилась: "Свирепство всяк с себя сложил". Наступило время торжества: "Се бог торжеств меж нас явился". Отсюда видно, что ода "Вольность" (во всяком случае цитаруемые строфы) была написана не во время, а после окончания войны, скорее всего сразу же вслед за известием о заключении мира 10. (Предварительное соглашение между Англией и США было заключено 30 ноября 1782 г., а окончательный мир подписан в Версале 3 сентября 1783 г.) Вероятнее всего, она написана сразу же вслед за опубликованием в газетах известий о победоносном окончании войны. Поскольку Дж. Вашингтон выступает в оде еще как главнокомандующий - "вождь" революционной армии, она не могла быть написана в 90-е годы, так как в то время он уже стал президентом нового государства. (Мы уже не говорим о том, что в 90-е годы события войны США за независимость были оттеснены на второй план Великой французской революцией 1789 г., и трудно предположить, чтобы Радищев о них даже не упомянул.) Наконец, в документальных материалах отмечается, что Радищев читал оду "Вольность" своим друзьям в середине 80-х годов XVIII в. 11

Само слово "вольность" в лексиконе XVIII в. означало в первую очередь независимость, политическую свободу (т. е. имело некоторое смысловое отличие от слова "свобода"), что также связывает оду с освободительной борьбой Соединенных Штатов против Англии. Говоря об {123} общем содержании оды "Вольность", мы позволим себе некоторую модернизацию терминов и заметим, что Радищев выступает сторонником того аграрного строя, который мы теперь называем американским, или фермерским, путем развития капитализма в сельском хозяйстве. Радищев вскрыл преимущества свободного труда фермеров перед рабским трудом крепостного крестьянина:

"...Дух свободы ниву греет,

Бесслезно поле вмиг тучнеет;

Себе всяк сеет, себе жнет".

Радищев рисует счастливую жизнь свободного землепашца, сравнивая ее с тяжелой долей русского крепостного крестьянина (см. строфы 31, 32, 33-ю). Для свободных "труд - веселье, пот - роса", - пишет А. Н. Радищев, и он твердо верит, что придет время, когда русский крестьянин обретет счастье свободного труда на свободной земле и в свободной стране. Вера поэта в будущее России и русского народа неколебима. Если Рейналь рассматривал распад Российской империи как огромное "счастье", то Радищев видел в этом только первый этап революции, которая увенчается образованием республики, построенной на принципах федерации:

"Из недр развалины огромной,

...............................

Возникнут малые светила;

Незыблемы свои кормила

Украсят дружества венцем

На пользу всех ладью направят..."12

"О день! Избраннейший всех дней!" - восклицал в заключение Радищев, приветствуя время грядущей революции.

Неоднократно обращался к американской тематике Радищев и в тексте "Путешествия из Петербурга в Москву"13, причем в каждом случае обнаруживал хорошую осведомленность и ясное понимание существа дела. Наиболее обстоятельно им был изложен вопрос о свободе печати. "Американския правительства приняли свободу печатания между первейшими законоположениями, вольность гражданскую утверждающими", - писал Радищев и приводил далее характерные выписки из конституционных актов Пенсильвании, Делавэра, {124} Мэриленда и Виргинии, в частности: "Народ имеет право говорить, писать и обнародывать свои мнения; следовательно, свобода печатания никогда не должениствует быть затрудняема" (из конституции Пенсильвании 1776 г., ст. 12 декларации - "объявлении" прав). "Свобода печатания есть наивеличайшая защита свободы государственной" (из конституции Виргинии, ст. 14) и др. 14