Читать онлайн «Россия открывает Америку (1732-1799)». Страница 18

"Я не усомнился, державнейшая государыня, - доносил в С.-Петербург Голицын, - согласиться на предложение князя Кауница, тем больше, что в прошедшем месяце апреле от него же сообщено мне как о воспоследовавшем от французского и гишпанского дворов формальном принятии совокупной обоих имперских дворов медиации, так и о том, высочайшему в. и. в-ва двору тогда же надлежащее об оном принятии известие подано"67.

В Соединенных Штатах к русско-австрийским пред-{73}ложениям отнеслись в целом положительно, и 15 июля 1781 г. Континентальный конгресс предоставил американским представителям в Европе Дж. Адамсу, Б. Франклину, Дж. Джею, Г. Лоренсу и Т. Джефферсону полномочия на принятие посредничества Екатерины II и императора Священной Римской империи. Представителям США были высланы также полномочия на проведение переговоров о мире и соответствующие инструкции 68.

Между тем в Европе американское представительство на мирных переговорах вызывало разногласия.

Во время бесед с французским послом в Вене бароном Бретейлем (Breteuil) австрийский канцлер предложил, чтобы каждый штат послал на конгресс своего собственного представителя. Хотя сначала посол отнесся к этой идее отрицательно, его шеф в Париже, памятуя о предложениях, сделанных в свое время Паниным, счел возможным последовать за австрийским канцлером. Верженн понимал, что такой образ действий был более приемлем для Великобритании, и считал, что, несмотря на разногласия, даже те штаты, которые были вновь захвачены англичанами, связаны обязательством добиваться своей независимости 69.

Идея о множественном представительстве восставших, возможно, привлекла Верженна еще и потому, что его отношения с американским уполномоченным, назначенным Континентальным конгрессом для заключения договоров о мире и торговле с Великобританией еще в конце 1779 г., оказались совершенно испорченными. Самолюбивый и подозрительный, Дж. Адамс во многих отношениях являлся противоположностью Б. Франклину, который, как известно, обладал редким умением лавировать и удивительным дипломатическим тактом, что позволило ему завоевать доверие французского кабинета и иметь огромный успех в парижских салонах. Даже сама форма представления Адамса как "коллеги г-на Франклина" всегда напоминала юристу из Массачусетса о популярности его знаменитого соотечественника при дворе, в высшем свете, среди ученых, литераторов и в не меньшей степени среди французских дам. Не без удивления Адамс обнаружил, что француженки (в отличие от американок) питают "необъяснимую склонность любить стариков"70.

Заменить "упрямого" Адамса на более покладистого Франклина не удалось, и летом 1781 г. Верженн был {74} вынужден вызвать американского уполномоченного из Гааги, чтобы обсудить с ним перспективы мирного конгресса в Вене. Едва успев познакомиться с русско-австрийскими предложениями, Адамс поспешил направить в Филадельфию письмо об их очевидной неприемлемости для Соединенных Штатов. "Я никогда не соглашусь на посредничество любых держав, даже самых уважаемых, пока они не признают наш суверенитет хотя бы в той мере, чтобы допустить полномочного посланника от Соединенных Штатов как представителя свободной и независимой страны"71.

Не возражая против сепаратных переговоров с Англией, Адамс в то же время был решительно против перемирия на основе статус-кво, что предусматривалось в третьей статье русско-австрийских предложений. Подобное перемирие привело бы после своего окончания лишь "к еще одной долгой и кровавой войне". Необходимыми условиями поэтому были: 1) сохранение в полной мере существующих союзных договоров в продолжение всего перемирия и вплоть до окончательного признания Англией американской независимости и 2) вывод до перемирия "британских морских и сухопутных сил" из всех частей Соединенных Штатов 72.

После дополнительных размышлений американский уполномоченный несколько остыл и успокоился. Некоторые из предложений посредников стали казаться ему уже вполне приемлемыми. Так, например, предложение о сепаратном договоре между США и Англией представилось ему удачным способом разрешить сразу "несколько трудностей": спасти "национальную честь" Великобритании и избежать предварительного признания американской независимости (поскольку императорские дворы могли считать такое признание несовместимым с их ролью посредников и даже нейтральных стран). "Я не вижу ничего несовместимого с честью и достоинством Соединенных Штатов, если их посланник прибудет в Вену в то же время, когда там будут посланники других стран, и заключит соглашение с британским уполномоченным без ясного признания нашей независимости до подписания договора". Соглашаясь поехать в Вену и принять участие в мирном конгрессе, Дж. Адамс снимал все предшествующие возражения, за исключением тех, которые относились к статус-кво и перемирию 73. {75}

К самому главному заключению Адамс пришел, однако, примерно через десять дней после того, как граф Верженн познакомил его с содержанием русско-австрийских предложений. Речь шла об идее послать в Вену представителей всех 13 американских штатов для последующих мирных переговоров с Великобританией. Опытный юрист и специалист по конституционному праву напомнил Верженну, что статьи Конфедерации ратифицированы и препровождены "всем дворам и народам". Европейские газеты могли распространить этот документ, и теперь он всем хорошо известен. "В соответствии с этой конституцией вся власть и право вести переговоры с иностранными державами ясно переданы Континентальному конгрессу. "Если два императорских двора направят свои статьи отдельным штатам, ни один губернатор, президент или какой-либо другой член этих сообществ (Commonwealths) не сможет даже представить их законодательному собранию". И поэтому нет никакого другого пути для передачи чего-либо американскому народу, как только через конгресс Соединенных Штатов. Учитывая все эти обстоятельства, Адамс указывал, что сама "идея созыва посланников от тринадцати штатов не может быть одобрена"74.

По образному выражению профессора Ричарда Б. Морриса, Джон Адамс "вставил палку в колесо, и посредничество быстро застопорилось"75. Стало ясно, что переговоры возможны только с представителями одного суверенного государства - Соединенных Штатов Америки 76.

Главная причина неудачи русско-австрийского проекта мирного посредничества заключалась, однако, не в позиции Адамса, тем более что он все же выразил согласие участвовать в мирном конгрессе в Вене, а в упорном нежелании Англии "согласиться на независимость Америки". По отзыву Симолина, "этот пункт имеет такое огромное значение для важнейших интересов Англии и ее престижа", что британский кабинет "никогда не уступит в этом вопросе и в мирных переговорах не будет никакого прогресса до тех пор, пока Франция будет настаивать на этом условии"77.

Касаясь ответа британского кабинета на совместные русско-австрийские предложения, Симолин писал Н. К. Хотинскому в Париж в июне 1781 г., что в нем "содержится отказ от переговоров постольку, поскольку они касаются американских колоний, с которыми твер-{76}до намерены вести дела лишь как с подданными, и потому все, что относится к ним в первой, второй и третьей прелиминарных статьях, считается неприемлемым и противоречащим достоинству короля, основным интересам его народа и правам его короны. Похоже, что король, министерство и народ решили скорее погибнуть с оружием в руках, чем согласиться с бесчестием... Если два двора, выступающие в качестве посредников, не найдут других средств для примирения сторон, то срок начала переговоров о всеобщем мире будет еще более отодвинут"78.

По словам лорда Стормонта, "британская нация сражается за свои самые насущные интересы и свое политическое существование" и она не подпишет "позорный мир, даже если французы овладеют Тауэром". Что касается "нелепого требования Испании о предоставлении полной гарантии уступки Гибралтара", то Стормонт считал, что с таким же основанием он мог бы "требовать предварительно уступки Мадрида". Как писал Симолин, "единственным арбитром" в этом серьезном столкновении интересов могло стать лишь оружие"79.

Итак, общая обстановка в 1781 г. мало благоприятствовала успеху предложений о мирном посредничестве. "В политике, как и в других вещах, заметил по этому поводу Фридрих II, - всему свое время... Никто не ест вишни в феврале, пока они не созреют в июне"80. Конечно, в распоряжении посредников, и в частности России, были некоторые средства для того, чтобы сделать британский кабинет более уступчивым. Наиболее решительные из русских дипломатов, и в первую очередь Д. А. Голицын, еще в начале 1781 г. предлагали оказать на Англию прямое военное давление.

"Пусть государыня императрица пошлет 20 своих кораблей, - писал русский посланник в Гааге Н. И. Панину 29 января (9 февраля) 1781 г. - Пусть Республика добавит 30 своих, а Швеция и Дания - еще 20. Пусть эта соединенная экскадра расположится вдоль побережья Голландии таким образом, чтобы голландские порты оставались у нее в тылу, и тем самым ей не придется ни рисковать, ни опасаться чего-либо. Пусть, помимо этого, полностью закроют Балтийское море для англичан, и можно смело держать пари, что, лишив их таким образом всякого рода припасов и снаряжения, можно будет образумить их. Чтобы оконча-{77}тельно склонить их к этому, можно было бы пригрозить выступить против них всеми этими силами.