Читать онлайн «Египетская мифология». Страница 31

Самые ранние египтяне, которые едва ли искали своих богов за пределами земли, предположительно должны были поклоняться такому животному, которые являлись обладателем необычной души, божественной по своей сути. Только в более развитом веке появилась тенденция искать богов с более высокой (то есть космической) силой и удалять их от земной сферы. И это подтолкнуло теологов обратиться к теориям о воплощении небесных божеств. Подобная попытка порвать с самыми жестокими концепциями поклонения животным прослеживается в многочисленных смешанных представлениях о древних животных-богах, то есть богах с человеческим телом и головой животного. Очевидно, существовала подспудная идея, что эти божества в действительности являются не животными, что они просто появлялись (или когда-то появились) на земле в таком обличье, но что на самом деле они жили на небе в форме, наиболее присущей богам, то есть в идеализированной человеческой форме. Эту модификацию древней анимистической религии можно проследить до даты намного более ранней, чем период пирамид [541]. Доисторические египтяне, как мы уже сказали выше, должны были придерживаться противоположного мнения, а именно что наиболее подходящей для богов была форма животного.

У нас нет информации о том, как в самый ранний период рассматривали преемственность божественных животных, которым поклонялись в храмах. Более поздняя теория, что перевоплощение пришло с неба, как мы увидим, когда будем рассматривать быка Аписа, не кажется правдоподобной для первых местных культов доисторического периода. Их возможности были настолько ограниченны, что, должно быть, им было очень трудно найти другое животное с необходимыми физическими характеристиками. Возможно, некоторые священные животные не имели такого преемника. Некоторых, как крокодила Себека, похоже, воспитывали в храмах. Возможно, что в более поздний период определенное священное животное содержали при святилищах просто как символ, чтобы напоминать людям о боге, который теперь поселился на небе, а когда-то показался на земле в виде животного, в дни благочестивых предков, когда божества все еще находились в этом мире. Народный разум, однако, стремящийся иметь осязаемый признак существования бога, не мог разграничить божественное и реальное существо и вскоре стал рассматривать символическое животное как сверхъестественное само по себе, возвращаясь, таким образом, к оригинальной концепции о священных животных.

Рис. 167. Статуэтка Аписа, на которой показаны его священные отметины

Большая трудность рассматриваемой проблемы состоит в том, что мы знаем очень мало о большинстве священных животных. Лишь о наиболее заметных культах, которые распространились по всему Египту, осталась относительно полная информация. Здесь мы в значительной степени зависим от греко-римских авторов, которым эта черта египетской религии казалась особенно примечательной. К несчастью, факты, которые сообщали эти поверхностные наблюдатели, не всегда достойны доверия. Иероглифические надписи не могут много рассказать о культе животных, который сам по себе являлся доказательством, что ученые жрецы ничего не могли поделать с этим наследием предков. Это оставалось тайной для поколений, переросших анимистическую стадию. Однако сама эта неясность являлась доказательством того, что такие культы были особенно древними, поскольку находились за пределами человеческого понимания.

Самым популярным священным животным был Апис (египетский Нр, произносившийся Хап, Хоп; «Беглец») из Мемфиса, черный бык с особыми белыми отметинами, «напоминающими крылья орла», на лбу и спине, с «похожим на скарабея» узлом под (?) его языком и другими признаками. Согласно более позднему представлению, он был зачат лучом света, снизошедшим на корову, то есть являлся воплощением солнца. Его нахождение, его торжественное препровождение в Мемфис и пышное представление как «святого бога, живого Аписа» в храме, названном «Апейон», праздновали по всему Египту. Быка содержали в большой роскоши и делали предсказания по дорожке, которую он выбирал, по пище, которую он принимал или отвергал, и пр. Его обычно рассматривали как телесное воплощение Пта, главного местного бога, и называли «Пта, обновляющий себя» или «сын Пта», но позднее быка считали больше воплощением Осириса-Сокара, особенно после его смерти [542]. Быка изображали с солнечным диском между рогами и таким образом связывали не только с солнцем (Ра или Атумом), но также с луной. Отсюда очевидно, что, как мы заметили выше, первоначально он сам был богом, вне всякой связи с природой. Тот факт, что быку позволяли пить только из колодца, а не из Нила, показывает, что его сравнивали также – хотя весьма вторично – с Хапи, Нилом (или с Осирисом в той же функции?). Годовщину его рождения праздновали семь (?) дней каждый год. Когда бык умирал [543], траур соблюдался по всей стране, и его пышно хоронили в Саккаре, где в 1851 г. А. Мариет нашел гробницы быков Аписа и их матерей, которые стали священными благодаря рождению божества. Вскоре после семи дней [544] траура по поводу утраты бога жрецы с подозрительной быстротой находили теленка, нового Аписа [545].

Рис. 168. Бухис

Следующим по известности был Мневис (египетский mrw-wr, «Великий странник, Путник, Блуждающая звезда»), священное животное Гелиополя, которое воспринимали как «живого бога-солнце Ра» или «(живое) воспроизведение Ра» и также Осириса. Его имя свидетельствует о древнем сравнении с небесным феноменом. Он был черно-белым быком, в чем-то похожим на Аписа. В более поздний период черного священного быка Монту, которого называли Бек или Бок (Baxis, Bakxis или, лучше, Buxis по-гречески) в Гермонтисе [546], точно так же называли «живой душой Ра» или Осириса (откуда он также получил имя Осорбухис). Его изображали во многом подобно Апису. Относительно (белого?) быка Мина, коровы Момемфис, быка (возможно, Осириса-Гора) в Фарбете [547] и пр. мы знаем мало [548].

Рис. 169. Баран из Мендеса и его растительный символ

Очень любопытная проблема представлена священным бараном (?) города Мендеса в Дельте, называвшимся Bi-neb-ded(u) (изуродованным в греческом как Mendes), то есть «Душа властелина Бусириса». Таким образом, его понимали как телесное воплощение души бога Осириса близлежащего города Бусирис [549]. Иногда его также называли «душой Ра» [550]. Божественное воплощение в нем точно так же проявлялось особыми знаками на теле, как «описано в священных книгах», жрецы «узнавали их по священным письменам». Похоже, ему поклонялись, подобно Осирису, как богу плодородия. И соответственно его эмблемой также был колос злака. Классические истории о сексуальных похождениях этих священных животных с женщинами, вероятно, обязаны ошибочному пониманию Мендеса как символа плодородия или ошибкам относительно церемоний, относящихся к такому символизму. Довольно странно, что все греко-римские источники единогласно описывают Мендеса как козла. Это противоречие египетским изображениям еще не нашло удовлетворительного объяснения [551]. Баран других богов, то есть Хнума, не представляет большого интереса. И хотя в более поздний период у Амона появился баран вместо более раннего гуся, почитание его не было примечательным.

Рис. 170. Амон в виде барана

Льва держали, как мы говорили, в Леонтополе во имя Шу. Кошку, возможно, почитали в Бубасте; а павиан точно так же представлял Тота в каком-то другом месте. Соответственно, мы уверены в существовании многих других священных животных, приводя в качестве доказательства воплощения богов в виде животных или с головами животных. Ни одно из этих созданий, однако, не обрело значительности, сопоставимой с важностью богов-животных, которые были упомянуты выше. В Дендере мы находим не одну корову Хатхор, но целое стадо коров, Тентет.

Рис. 171. Атум из Гелиополя Рис. 172. «Атум, дух Гелиополя»

Среди более редких млекопитающих меньшего размера наиболее интересен мангуст (фараонова мышь), который когда-то воплощал бога Атума из Гелиополя. Это божество, которое так быстро приобрело солярные функции и человеческий образ, тем не менее появляется в животном обличье на некоторых рисунках, из которых мы видим, что более поздние художники находились в сомнении относительно вида этого существа. Одна статуя, несущая оружие, имеет голову, похожую на мангуста; его также показывают как волшебное животное на интересном изображении вечернего солнца, воспроизведенном на рис. 11. «Атум, душа (ка) Гелиополя», явно мангуст [552]. Подобные утверждения приложимы к богу Шеду (более вероятно произносившемуся Шедети, «Тот, что из города Шедет» в Фаюме).