Читать онлайн «История Индии». Страница 79

Эксперименты английских властей, применявших три разных земельно-налоговых системы в поисках такой, которая давала бы наибольшие налоговые сборы, дорого обошлись индийскому крестьянству. Первой такой попыткой был закон о Постоянном землеустройстве Корнуоллиса.

В 1793 г. генерал-губернатор Бенгалии и Корнуоллис внезапно, вопреки советам высших чинов Калькутты, ввел свои закон о постоянном землеустройстве, в основных чертах проводивший в жизнь идеи Ф. Фрэнсиса о политике по отношению к заминдарам. По словам Корнуоллиса, его закон предусматривал «признание индийских заминдаров наследственными владельцами на вечные времена». Вместе с тем заминдары должны были вносить в казну 9/10 того земельного налога, который был ими собран в 1790 г., причем эта сумма тоже фиксировалась «на вечные времена» вне зависимости от действительно взимаемой ренты. В случае недоимки заминдарские владения могли быть проданы с молотка. Введением этого закона Корнуоллис стремился обеспечить на ближайшие годы высокие налоговые поступления в казну, а также создать классовую опору колониальному режиму среди местного населения, отказавшись в пользу заминдаров от доходов, связанных с ожидаемым развитием земледелия и ростом номинальной суммы ренты.

Однако на деле закон ликвидировал феодальные крестьянские права на землю, закрепив ее как частную собственность заминдаров. При продаже заминдарского имения (так теперь обозначалась территория, с которой раньше заминдар собирал налоги) все существовавшие прежде «соглашения между заминдаром и земледельцами» о размере ренты (так английские чиновники называли индийское обычное право, регулировавшее величину ренты, следуемой заминдарам) считались расторгнутыми, новый заминдар имел право повышать ренту. По словам Маркса, «Корнуоллис и Питт осуществили искусственную экспроприацию бенгальских земледельцев»[14]. Полностью ликвидировав существовавшие ранее владельческие права крестьян на землю, закон Корнуоллиса препятствовал введению какого-либо улучшения методов крестьянского хозяйствования, так как это привело бы лишь к повышению ренты. Бенгальское сельское хозяйство деградировало, а бенгальский крестьянин стал одним из самых нищих в Индии.

Нередко заминдары продавали право сбора арендной платы субарендаторам, которые в свою очередь перепродавали его за большую сумму. Широко известен пример раджи Бурдвана — самого крупного заминдара Бенгалии. На его землях образовалась иерархия из пяти-шести субарендаторов, каждый из которых сдавал взятую им в аренду землю другому за большую арендную плату. Так образовалась длинная цепочка субарендаторов, причем их права закреплялись по наследству.

Средства, полученные от феодальной эксплуатации крестьян, индийские заминдары расходовали обычным для феодалов образом, т. е. растрачивали на непроизводительные затеи (развлечения, содержание свиты и т. п.). Английские чиновники сообщали в начале XIX в.: «Доход заминдара идет на содержание бездельников и прихлебателей: на слуг и стражников, певиц и танцовщиц, на многолюдные обеды окрестным заминдарам и угощения брахманам — все на потребление, ничто не идет на нужды производства… Едва ли имеется хоть одна деревня, в которой заминдар или откупщик тратит деньги на усовершенствования».

Однако при крайней нищете крестьян заминдарам не всегда удавалось собирать с них достаточные суммы, чтобы покрыть фиксированный земельный налог. В результате принудительная продажа с аукциона заминдарских имений за невзнос налогов стала массовым явлением. Покупали эти земли по дешевке индийцы — агенты Ост-Индской компании, судейские чиновники, влиятельные ростовщики. Создался новый слой заминдаров, живших в городах, эксплуатировавших крестьян старыми, феодальными методами и видевших в заминдарстве лишь столь же выгодный способ вложения капитала, как и ростовщичество.

К. Маркс писал об этом: «Последствия этого «землеустройства»: ближайший результат этого грабежа «общинной и частной собственности» крестьян: целый ряд восстаний крестьян против октроированных (навязанных им) «лэндлордов»; в некоторых местах изгнание земиндаров, а вместо них собственником выступает Ост-Индская компания; в других местах — обнищание земиндаров и принудительная или добровольная продажа их имений для уплаты налоговых недоимок и частных долгов. Поэтому большая часть земельных владений провинции перешла в руки нескольких городских капиталистов, имевших свободные капиталы и охотно помещавших их в землю»[15].

Разорение бенгальского крестьянства побуждало его к вооруженным выступлениям. Иногда восставших крестьян возглавляли лишенные своих земель прежние заминдары. В таком случае восставшие крестьяне пользовались поддержкой всей округи и движение принимало ярко выраженный национально-освободительный характер. Таковы были, например, выступления в 1795 г. в Панчете, где прежний заминдар совместно с крестьянами три года препятствовал водворению нового заминдара, пока не был снова восстановлен в своих правах. Такие же события произошли в 1798 г. в Райпуре и в 1799 г. в Баласоре. В 1799–1800 гг. крестьяне восстали против обложения их земель новым налогом, захватили несколько местечек и деревень и грозили ворваться в город Миднапур. Налог был отменен, и принудительная распродажа имений приостановлена. Эти восстания возникали стихийно, носили локальный характер и поэтому быстро подавлялись. Однако они свидетельствовали о тяжелом положении, в котором оказалось крестьянство (а также старые феодальные роды) в результате введенной Корнуоллисом земельно-налоговой системы.

Введением постоянного землеустройства английские колонизаторы юридически оформили процесс хозяйственных изменений, который начался в связи с завоеванием Бенгалии. Английские завоеватели лишили политической власти господствовавший класс феодалов и стали приспосабливать социально-экономический строй феодальной Индии к потребностям капиталистической метрополии.

В конце XVIII в. на землях Мадрасского президентства англичане тоже ввели систему постоянного землеустройства; однако на территории, захваченной у Майсура, колонизаторы не собирались закреплять земли за теми феодалами, которые боролись против них. Поэтому там в 1793 г была введена другая земельно-налоговая система, получившая впоследствии название «райятвари».

В 1818–1823 гг. эта система распространилась на те земли Мадрасского президентства, где еще не было введено постоянное землеустройство.

По системе райятвари английские колонизаторы признавали землевладельцами не заминдаров, а мирасдаров (т. е. полноправных общинников), а также вое категории крестьян, которые хотя и не имели прав мирасдаров, но платили земельный налог непосредственно государству. Еще до прихода англичан в некоторых местах из мирасдаров выделилась феодализирующаяся верхушка, а иногда вся деревня попадала под власть одного мирасдара. Он собирал с деревни земельный налог сначала в пользу государства, а затем и в свою собственную и становился тем самым мелким помещиком, земля которого превращалась англичанами в частную земельную собственность. Низшие, неполноправные слои деревни (основная часть «пришлых» крестьян, рабы и ремесленники из неприкасаемых), которых ранее по местным обычаям нельзя было сгонять с земли, пока они исправно выполняли свои обязанности и платили общинной верхушке ренту со своих участков, теперь лишались в большинстве случаев прав на землю и становились бесправными арендаторами-издольщиками. Арендную плату с их участка всегда можно было повысить, а их самих в любой момент согнать с земли.

По системе райятвари выгоны и пустоши, принадлежавшие ранее общине, были экспроприированы государством. Крестьяне лишались возможности бесплатно пасти свой скот и собирать кустарник на топливо. На основе колониальной государственной собственности на землю английские власти стали рассматривать райятов как своих «бессрочных арендаторов», с которых они были вправе требовать любую арендную плату, т. е. облагать любым земельным налогом. На практике это выразилось в установлении ежегодного земельного налога в размере максимальной суммы, которую индийский крестьянин мох выплатить только при наиболее благоприятном стечении обстоятельств. По данным мадрасского налогового ведомства, первые же попытки введения райятвари «почти в каждом случае сильно увеличили размер требуемого земельного налога». Крестьяне фактически не могли столько платить. Недоимки все росли. В течение всего XIX в. при каждом пересмотре ставок земельного налога английским властям приходилось списывать недоимки и снижать налог.