Читать онлайн «Тайны античного мира». Страница 6

Прорицатели в Греции редко радовали своих клиентов. Предпочитали их пугать.

Вот и Калхас решил не выделяться и попросту объяснил Агамемнону, что ветер дует не в ту сторону по причине божественного нерасположения.

– Кого из богов я еще обидел? – воскликнул Агамемнон. – Вроде бы я был очень осторожен, зная, какие они у нас капризные и даже порой подлые.

Калхас почесал в затылке и предположил, что когда-то Агамемнон на охоте убил лань.

– Разумеется, – согласился Агамемнон, – я на охоте десятки этих ланей подстрелил.

– А вот та, из-за которой ветры не туда дуют, – сказал Калхас, – была особенной. Любимой ланью богини Артемиды-охотницы.

– И что же делать?

Калхас поколдовал немного и со вздохом ответил:

– Придется за эту лань зарезать твою любимую дочку Ифигению.

Любая цивилизация проходит в своем развитии первобытную стадию религии, в которой боги или духи требуют страшных жертв за свои услуги. Природа страшна, жизнь жестока, за все надо платить. И если засуха грозит уничтожить урожай и погубить все племя, жрец приказывает вождю принести в жертву свое дитя. Видно, боги были не только кровожадными, но еще и пожирали человечину.

Память о таких жестоких временах осталась в сказках многих народов. Даже в русских сказках – ведь не на прогулку выгоняют дочку в лес отец с мачехой, и не зря стоит котел в избушке Бабы Яги.

Герои гомеровской «Илиады» были дикарями. Их действия трудно объяснить по нашим меркам. Казалось бы, зачем убивать принцессу, если нет подходящего ветра? Выходи в море на веслах – ведь флот тогда был весельным, а паруса выполняли только вспомогательную роль!

Но для Гомера убийство Ифигении было элементом драмы, а для Агамемнона – прозой жизни. И в самом деле – а вдруг не ту лань пристрелил?

Дальше отец начал лгать так, что даже стыдно за него: столько лжи ради того, чтобы убить девочку! Уж очень хотелось повзрослевшим, но не поумневшим мальчикам помахать мечами в свое удовольствие!

Итак, Агамемнон сообщил своей жене Клитемнестре, что хочет отдать дочь за Ахиллеса. Мама обрадовалась, велела дочке надеть лучшую тунику, и они поехали в Авлиду. Там товарищи папы уже были готовы к встрече, и сам псевдожених помогал ему тащить дочку на алтарь и жестоко убить ее. Причем известно, что в Авлиде стоял храм Артемиды, где испокон века приносили человеческие жертвы. Агамемнон был не первым и не последним.

Кстати, когда археологи раскапывали остатки этого храма, то обнаружили алтарь, на котором и зарезали Ифигению.

Если все было так на самом деле, то становится понятным, почему Клитемнестра убила возвратившегося с победой из Трои мужа. Возможно, он принялся похваляться тем, что не зря зарезал своего ребенка.

Но существуют и другие мифы, связанные с Ифигенией. Тем более что трагическая судьба девушки, которая ехала на свадьбу, а оказалась на плахе, вдохновляла многих драматургов, которым не хотелось, чтобы эта история кончалась так быстро.

По версии некоторых писателей Ифигения вовсе не погибла. Артемида, видно раскаявшись и даже возмутившись бессердечием отца (ветер-то изменился, иначе как войско добралось бы до Трои?), окутала Ифигению дымовой завесой и перенесла по воздуху в Тавриду, в края, далекие от боев и предсказателей. Надо было там наводить греческие порядки.

Ифигения сидела на берегу в окружении верных крымских дикарей и ждала, когда кого-нибудь выбросит волной на берег. Тогда потерпевшего кораблекрушение хватали, тащили в храм Артемиды и приносили в жертву точно на таком же алтаре, как в Авлиде, а Ифигения руководила церемонией и, может быть, даже радовалась – не только девушкам мучиться!

Однажды к ней прибежали дежурные и кричат: выловили!

Среди выловленных из моря оказался брат Ифигении, Орест – и надо же было ему сунуться в Черное море, куда в те времена греки еще не доплывали. А эпопея аргонавтов казалась всем подвигом почище Колумбова!

Только жрецы Артемиды собрались принести Ореста в жертву, как Ифигения узнала брата. Они с Орестом убежали из Крыма, прихватив статую Артемиды. Может быть, собирались ее продать коллекционерам, а может быть, в статуе заключалась сила жестокой богини.

Сестра, брат и статуя благополучно доплыли до Греции, высадились в городке Браврон, построили храм, поставили в нем Артемиду, а Ифигения стала ее жрицей.

В этом храме, насколько мне известно, Ифигения велела никого не убивать, а, наоборот, стала защитницей прав девочек.

Памятуя о собственной печальной детской доле, она заботилась о детях. И дети тоже любили Ифигению.

В храме Артемиды в Бравроне проходили празднества в честь Артемиды. Девочки в возрасте от пяти до десяти лет в одеждах розового цвета приходили в храм и приносили богине подарки – маленькие фигурки, куколки из дерева, глины, мрамора и тряпочек. Эти фигурки ставили на алтарь, а Ифигения всем желала счастья, а когда станут взрослыми – много детей.

Мальчики тоже участвовали в торжествах. Они должны были дарить Артемиде фигурки мальчишек в медвежьих шкурах. Их называли «медвежатами». Одевшись в шкуры, мальчики танцевали в храме, чтобы в Грецию не вернулась эпидемия чумы, которую когда-то наслала богиня Артемида за то, что мальчик убил медвежонка.

Судя по всему, Артемида была первым в мире экологом. Она защищала животных куда лучше, чем это делают сегодня. Убил лань – отдай дочку, убил медвежонка – чума на всю Грецию!

Вот и вся история об Ифигении в Тавриде и Бравроне.

Пападимитрио по примеру Шлимана решил разгадать тайну мифа, допустив, что в нем скрыта память о действительных событиях.

Помимо Гомера и героических мифов Пападимитрио обратился к Еврипиду. Этот драматург сообщал, что в Бравроне Ифигения жила возле каких-то «святых лестниц», а когда она умерла, то ее гроб покрыли тканями, расшитыми женщинами, которые молились в том храме, чтобы боги дали им детей.

Уже в первый сезон раскопок на месте бывшего храма Артемиды, который Пападимитрио отыскал, пользуясь современными методами археологии, начали появляться на свет удивительные находки. Пожалуй, трудно даже сравнить эти раскопки с какими-нибудь другими, потому что хоть археологи и не нашли никаких золотых сокровищ, но зато обогатили знания о греческом искусстве и обыденной жизни не менее, чем раскопки в Помпеях помогли понять жизнь римлян.

Достаточно сказать, что, когда храм Артемиды раскопали, там нашли более шести тысяч греческих скульптур раннего периода, то есть VI – V веков до нашей эры. В основном это были статуэтки девочек, прелестные и изящные. Помимо этого в храме обнаружили множество ваз, которые тоже приносили в дар Артемиде. А сам храм был украшен замечательными барельефами, покрытыми голубой глазурью.

Пападимитрио не мог скрыть радости от своих находок. «Впервые, – писал он, – мы получили полную картину частной жизни афинянок». Кстати, в храме нашли и сотни «мальчиковых» фигурок – статуэток «медвежат».

Когда археологи начали углубляться в помещения под храмом, то их находки оказались не менее интересными. Они отыскали спальню девушек – жриц храма, помощниц Ифигении. Там обнаружилось немало предметов быта – зеркал, ваз, чашек, перстней и статуэток. Нашли даже книгу, в которой жрицы записывали пожертвования, чтобы богиня на досуге могла прочесть, кто и чем ее одарил.

А потом нашли и тайные лестницы под храмом, которые вели к зданиям возле святыни, где жили главные жрицы. Под этими лестницами также обнаружили кельи.

Сегодня мы можем предположить, что, когда Еврипид приехал в Браврон, потому что писал тогда трагедию «Ифигения в Тавриде», он осмотрел храм, в котором, по преданию, жила Ифигения. Ему показали и тайные лестницы, и келью, в которой якобы жила жрица, и даже, может быть, место, где стоял ее саркофаг или была ее могила. Мы не знаем, верил ли Еврипид в миф об Ифигении, но, как человек своего времени, скорее всего, верил. По крайней мере, трагедию он написал знаменитую, ее играли на сцене больше пятисот лет.

Так древний миф еще раз привел к замечательному открытию.

Когда я был маленьким, то думал, что Пифагор – это какой-то древний портной. Потому что «Пифагоровы штаны на все стороны равны». А потом уже узнал и с трудом запомнил странную фразу: «Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов». Эту фразу, оказывается, тоже придумал Пифагор.

Так и остался во мне на много лет такой странный Пифагор, математик и, может быть, чуть-чуть портной.

Недавно я узнал о нем больше и понял, почему меня столь скудно информировали о его достижениях. Оказывается, он прославился тем, что проповедовал идеалистическую философию, а кроме того, был сторонником аристократии и всю жизнь боролся с демократией и правами трудового народа. То есть был фигурой неприятной и реакционной.