Сборник - Причерноморье в Средние века. Вып. IX

Читать онлайн «Причерноморье в Средние века. Вып. IX». Страница 12

Автор Сборник

Политическая и военная экспансия османов, взявших в 1453 г. Константинополь и ликвидировавших в 1461 г. Трапезундскую империю, сопровождалась и экономической экспансией. Османская монета была общепризнана, проникала на все рынки Черноморья, поэтому неудивительно, что администрация Каффы и попечители Банка св. Георгия посчитали целесообразным введение новой монеты, соотносившейся со старой в несложной пропорции «5 к 3». Однако серебряная монета, выпускавшаяся в Каффе, не была лишь монетой самого консулата. Она была монетой Крымского ханства – и не только потому, что у нее был татарский аверс. Хан своей властью узаконивал ее пригодность для всего государства, этот же хан, как верховный сюзерен генуэзского консулата, владел правами монетной регалии. За то, что он дозволил генуэзцам чеканить монету, они обязаны были вернуть ему сеньораж. Тот составлял в сумме откупа на чекан заметную долю: Хаджи Гирею причитались 100 сумов = 20200 дангов[191], то есть фактически половина платы, за которую казначеи продавали право чекана двуязычной монеты на монетном дворе Каффы. Так что появление нового номинала в консулате, и соответственно, в ханстве, не могло произойти без согласования с ханом. Ведь даже для того, чтобы заложить новый монетный двор, генуэзцам потребовалось послать в Кырк Ер посольство за разрешением[192].

О масштабе задуманных перемен говорит и возобновление чекана медных пулов[193]. Последним, кто обратил на них внимание, был, видимо, тот же К. К. Хромов. Однако сказать больше того, что разные типы меди были выпущены в 1430–е–1450-е годы, ему не удалось[194]. Причина его неудачи понятна. Несмотря на свой многолетний стаж коллекционера-исследователя, украинский нумизмат до сих пор неаккуратен в поштемпельном анализе[195], и даже те связи между медными и серебряными эмиссиями, которые заметил О. Ф. Ретовский[196], не говоря уже о связях с акча Нур Давлата, которые К. К. Хромов почитает фальшивыми, не помогли ему сказать действительно новое слово в изучении медных татаро-генуэзских монет города Каффы XV в. Появление в Каффе новых медных пулов одновременно с серебряными акча определяет замысел администрации как многостороннюю реформу денежной системы, по сию пору не обнаруженную историками. Обильная генуэзская эмиссия начала 870-х гг.х. и, потенциально, легализация турецкого акче как законного средства платежа, объясняют, почему налоги стало возможно устанавливать и в дангах, и в акча. Не случайно, что в ярлыке Менгли Гирея, выданном вскоре после описываемых событий, 30 сентября 1468 г., мы находим первое письменное упоминание о татарских акча: среди прочих ставок налогообложения указано, что «… с крупной соли (следует взимать) две деньги, а с горькой соли пять денег; с лошади семь акча, с коровы пять денег, с барана одну деньгу»[197].

На рис. 2 представлены реконструкция штемпелей и последовательность их использования на монетном дворе Каффы. У каффинских акча Хаджи Гирея легко заметить две особенности оформления – на аверсе этих монет изображена тамга двух видов (с горизонтальной чертой сверху и без нее), а на реверсе после названия города «Cafa» помещены различные сиглы (BGL, BG, dS, dH (?), II, BS). Помимо этого на монетах присутствуют дифференты неизвестного назначения (различные сочетания точек вокруг тамги на аверсе, а также звезда, крестик, ромбик и точка под изображением замка на реверсе), применявшиеся, на мой взгляд, не бессистемно, а в определенные отрезки времени. Выдавать сиглы и дифференты за типологические признаки невозможно и не нужно. Другие отличия, учет которых позволяет верифицировать последовательность штемпелей, связаны с индивидуальностью почерка и с композицией арабской легенды.

При соблюдении обычных правил построения сетки штемпельных связей и учете указанных особенностей оформления образуется вполне строгий порядок применения сигл, присутствующих на реверсе. За использованной первой «BLG» следует «BG», далее употребляются сиглы «II» в готическом начертании, схожем с сегодняшним «YY», и завершает последовательность «BS». Место в сетке двух групп штемпелей с сиглами «dS» и сиглами не до конца ясного начертания (это может быть и та же «dS», и «dH») задает палеография татарского аверса. Хотя данные группы не связаны с прочей последовательностью напрямую, исполнение харфов, позиционирование легенды и начертание тамги указывают, что монеты с сиглами «dS/dH» появились вскоре после тех, которые имеют сиглы «BG», и в начальный период использования сигл «II».

Табл. 1. Конкорданции номеров штемпелей, реконструированных на рис. 2, с типологией О. Ф. Ретовского

Рис. 2. Реконструкция штемпелей и штемпельные связи эмиссий меди и серебра Каффы 1466 г. (870–871 г. х.) (При сомнении в тождестве или точности рисунка О. Ф. Ретовского, представленная у него прорись трактовалась как отдельный штемпель)

Рис. 2b. Реконструкция штемпелей эмиссий меди и серебра Каффы 1466 г. (870–871 г. х.)

Рис. 2c. Реконструкция штемпелей эмиссий меди и серебра Каффы 1466 г. (870–871 г. х.)

Рис. 2d. Реконструкция штемпелей эмиссий меди и серебра Каффы 1466 г. (870–871 г. х.)

Как было замечено в начале, все эти сиглы не могут быть инициалами консулов просто по определению – данный чиновник не мог метить монету своим именем. То, что среди сигл на акча 1466 г. выпуска нет инициалов консула этого года Джованни Ренци, или то, что в ограниченной по сроку эмиссии мы имеем сразу пять-шесть сигл, еще раз говорит о том, что не в консулах дело. Хотя определить безапелляционно значение сигл на акча Каффы сейчас нельзя, расширить круг лиц, которые наверняка не могут быть связаны с ними, возможно.

В самой Генуе инициалы различных персоналий регулярно появлялись на монетах. Они могли быть двойными в том случае, если за ними скрывался правитель-дож, и тогда на монете появлялась первая буква его имени и первая – фамилии. В Каффе упоминание дожей на дангах не практиковалось, да и в 1466 г. было не их время: государями генуэзцев в очередной раз были миланские герцоги, сначала Франческо Сфорца, умерший 8 марта, затем его сын Галеаццо Мария. Ни одну из указанных сигл объяснить именами суверенов нельзя. Инициалы появлялись на генуэзских монетах и в другом качестве: это были инициалы монетариев, на которых лежала ответственность за чекан. Благодаря такой практике всегда было ясно, кому надо предъявлять претензии к качеству монеты. Практика предполагала маркировку, и для маркировки было достаточно одной начальной буквы от имени мастера; двойной же инициал появлялся на монете как сочетание имен двух сотоварищей по должности на монетном дворе.

Предположить маркировку акча по этому сценарию также невозможно: тех имен мастеров, которые трудились под началом Ансальдо Миконо (Франческо, Джованни, Кристофоро, Амброджо, Баттиста, Гулельмо и Ланчелото) достаточно лишь для того, чтобы их инициалы могли составить две сиглы, «BGL» и «BG». Кроме прочего, в реальности они были рабочими, а не ответственными начальниками. Нельзя приспособить также имена чиновников 1466 г., которые имели хоть какое-то отношение к финансам и, сверх ожиданий, могли оказаться причастны к маркировке монеты. Это массарии (Calocius de Ghizulfs, Gregorius de Recia, Gentile de Camilla) и члены финансовой оффиции Каффы (Christophorus Narixius, Abrahe de Vivaldis, Melchio Iudex, Iulianus de Flischo, Simon de Carmadino, Lazarus Cataneus, Gregorius de Pinu). Даже простейшее предположение – что за инициалами скрываются откупщики монетного двора (superstantes seche) – абсоютно неприемлемо, поскольку для 1466 и 1467 г. их имена известны (Gregorius de Pinu и Georgius de Prerio).

Таким образом, имена всяческих генуэзских оффициалов и стипендиатов не могут объяснить нам сиглы на акча и пулах Каффы 1466 г. Выражаясь иначе, лица, причастные (и потенциально причастные) к производству монеты в то время, свою ответственнось на ней не обозначали. Мы можем трактовать сиглы на акча и далее как инициалы лишь в том случае, если скажем, что за ними скрывались лица из последней категории, имевшей хоть какое (а вернее, самое непосредственное) отношение к монете, отчеканенной на монетном дворе Каффы. Речь идет о заказчиках монеты. То есть, остается предполагать, что искомые инициалы на акча Хаджи Гирея и Нур Давлата появлялись вследствие того, что граверы создавали штемпели под конкретный договор на поставку монеты из серебра, переданного на монетный двор[198]. Рынок благородных металлов был отнюдь не хаотичен в Средневековье: скупкой сырого металла занимался или сам монетный двор, или посредники, аккумулировавшие его до объемов, позволявших монетариям начинать производственный цикл. Нас поэтому должны в первую очередь заинтересовать банкиры Каффы к которым, помимо прочего, стекалась чужеземная монета (поскольку ее обмен на местную был одной из функций банков). Эти предприниматели могли располагать (и располагали) значительными – десятками и сотнями тысяч дангов – суммами в серебре, которое монетарии могли принять в работу. Кроме того, кредитование торговли, которым банки как раз и занимались, требовало наличности, и именно через кредит банкир мог без проблем реализовать выполненный монетчиками заказ. В 1466 г. в Каффе практиковало минимум четыре банкира (Abrahe de Vivaldis, Lazarus Cataneus et socius, Gaspal Iudex), еще один, Gregorius Rubeus оставил банковское дело в 1465 г. и стал заниматься откупами, в частности, монетного двора.