Читать онлайн «Военный коммунизм в России: власть и массы». Страница 68

По сообщениям приезжавших в Харьков и Киев из Луцка, Ровно (и других мест того направления) товарищей, видно между прочим, что проходившие эти города войсковые части Красной Армии почти не выделяли мало-мальски ответственных коммунистов и во главе местных советских учреждений стояли примазавшиеся молодые люди (преимущественно из еврейской среды), которые своими антисоветскими действиями (варварскими реквизициями и учетами) в кратчайшее время дискредитировали Советскую власть в глазах местного населения. Последнее к возвращению Красной Армии сильно изменило свое отношение к ней и даже было часто радо возвращению поляков.

Украина сейчас представляет также гнетущее положение в этом отношении. Заполнение партийных и советских организаций работниками из еврейской среды (наиболее способной) — вызывает сильное неудобство не только среди украинского крестьянства (часто активно выступающего против части еврейского населения), но и среди рабочих и красноармейцев (особенно заражены им буденновцы), и даже, к стыду нашему, некоторые партийные товарищи (из бывших боротьбистов и борьбистов).

Вообще это чрезвычайно больной и тонкий вопрос на Украине, играющий сейчас с развитием петлюровской агитации немалую роль. Кажется, ЦК в прошлом году, после захвата Киева Деникиным, обратил на него (вопрос о „еврейском засилье“ в партийных и советских организациях) внимание и решил не возвращать на Украину многих прежних работников, заменив их русскими (преимущественно из Великороссии). Видимо, это решение до конца не было проведено, и к нему надо будет еще раз вернуться…»[560].

Письмо Зайцева донесло до Ленина отзвуки событий годичной давности.

В январе — феврале 1919 года советские войска заняли Харьков, Киев и всю Левобережную Украину. Развивая успех, Красная армия в марте — апреле оттеснила петлюровцев на запад и овладела большей частью Правобережной Украины. Перед большевиками встала задача незамедлительного создания своего аппарата государственной и партийной власти на вновь приобретенных территориях. Но русские из украинских городов частью давно нашили себе погоны и воевали в составе Добровольческой армии Деникина, а вынужденные остаться мало симпатизировали московскому большевизму и не могли стать источником кадров для новой власти. Украинское крестьянство, помимо того, что было сплошь неграмотным, проявляло абсолютно враждебное отношение к идее «коммунии», которая явилась к ним вслед за армией большевиков.

Выход из затруднительного положения открылся как бы сам собой. С XVIII века, по воле российских самодержцев, разрешивших евреям проживать в империи за «чертой оседлости», Литва, Белоруссия и Украина оказались регионами компактного проживания евреев, которые сохранили свои национально-бытовые особенности и язык. Концентрировались они в городах и местечках, где к началу революции составляли от 30 до 60, а иногда и до 80 %, а в общем — половину всего городского населения бывшей западной окраины империи (2,5 из 4,7 миллионов). Особенно велико число местечек оказалось в Литве, Белоруссии, а также Киевской, Волынской и Подольской губерниях Украины.

Неприятие коренным населением Украины идей и порядка, проводимого большевиками, привело к тому, что в начале 1919 года в составе образованных советских и партийных органов оказались сплошь евреи, как правило люди молодые, не стеснявшиеся пойти против традиционного уклада своих общин. Как отмечал в своем докладе о поездке на Украину ответственный работник продовольственного отдела Московского Совета Н. Матеранский:

«Поскольку на Украине большинство коммунистов евреи, то и оказалось, что всюду у власти в городах и местечках стали коммунисты-евреи и им сочувствующие, да притом неопытные, делающие ряд нетактичных поступков при управлении. Население Украины издавна враждебно настроено к еврейству. Теперь во всех невзгодах и несчастьях население обвиняет первым делом стоящих у власти. А так как всюду царит уверенность, что вся власть в руках евреев, то среди населения в большей степени усиливается антисемитизм. Среди всего населения только и слышно, что они „власти жидовской подчиняться не станут“. И действительно, ряд восстаний имеет своим корнем антисемитизм.

Кроме указанной причины, ненависть к евреям разжигается еще и целым рядом других, и одной из них является роль евреев в продовольствии как спекулянтов. На Украине евреи занимались преимущественно торговлей, и теперь почти весь сохранившийся частный [торговый] аппарат находится у них в руках. Не знаю, по каким причинам, но они пользуются большой протекцией у власти и это дает им возможность играть доминирующую роль в продовольственных заготовках, в скупке, отправке товаров, в повышении цен и вообще в продовольственном вопросе. А так как продовольственный вопрос становится на Украине с каждым днем все острее и цены взвинчиваются, то понятно, что вся ненависть за кризис падает на тех же злосчастных евреев и особенно стоящих у власти, которых население главным образом и обвиняет в самой злостной спекуляции.

Антисемитизм развит во всех слоях населения. Он наблюдается у крестьян, у интеллигенции, у красногвардейцев, обвиняющих евреев в нежелании идти на фронт и умении „пристраиваться“ в тылу, и, как ни странно, даже у русских коммунистов прорывается горечь какой-то обиды и неприязни по отношению к евреям…»[561].

Как совершенно очевидно из доклада Матеранского и целого ряда других документов, в начале 1919 года коммунистическая власть создала благоприятные условия тому, что на Украине сложился некий альянс властных структур со спекулятивными кругами по национальному признаку.

Член коллегии ВЧК Г. С. Мороз во время поездки на западную окраину советской территории был настолько шокирован масштабами открывшегося ему, как он назвал, «советского» антисемитизма, что счел необходимым специально обратиться по этому поводу в ЦК РКП (б). В его записке от 22 апреля 1919 года говорится: «Прямо-таки тяжело дышать», когда въезжаешь в западные губернии.

«То и дело в вагонах, на станциях, в столовых, на базарах и даже в клубах слышишь: „Жиды всюду, жиды губят Россию. Советская, власть ничего бы, если бы не жиды“ и пр.»[562].

«Советский» антисемитизм нашел благодатную почву в пределах бывшей черты оседлости. Как писал в обращении в тот же ЦК РКП (б) член украинской партии боротьбистов Г. Клунный, именно род деятельности, традиционный для еврейской нации, является основной причиной юдофобства села. «В большинстве своем село знает еврея-торговца, который эксплуатировал его всякими способами, особенно торговлей хлебом. Когда селянин кормил произведенным им продуктом еврея, то еврей для него ничего не делал: еврей-ремесленник обслуживал буржуазию (панство) и мещанство (модистки, сапожники и т. п.), а пролетариата еврейского украинское село почти не видело. Поскольку торговлю крестьянин не считает трудом, то и всех евреев не считает трудящимися. Такими взглядами на евреев объясняется озлобление крестьянства „комиссарскими жидами“ и популярная на Украине фраза: „Жиды з нас раниш тяглы, та и тепер хотять систы на шию“. Нация, которая стоит в стороне и от культуры масс, и от трудового принципа хозяйственного строительства, становится враждебной для масс, относится ими в класс угнетателей», — заключил Клунный[563].

Центральное бюро еврейских коммунистических секций при ЦК РКП(б) также было вынуждено признать в своих тезисах «О задачах и постановке еврейской работы партии», что сложившаяся на западе страны «заметная разница в отношении к Советской власти в еврейском и нееврейском населении» усилила традиционный антисемитизм[564].

В 1919 году было бы опрометчивым надеяться, что почти поголовно вооруженное украинское крестьянство будет долго терпеть на своей «шии» синдикат советских чиновников и буржуазных спекулянтов. Если еще в 1918 году крестьяне в Подольской и Житомирской губерниях, случалось, выступали против петлюровской директории во главе с еврейскими предводителями, то за пару месяцев Советской власти евреи сумели настолько восстановить против себя украинских мужичков, что месть их была ужасной. В мае — июне 1919 года началась волна страшных еврейских погромов, но, упоминая о них, литература, как правило, просто констатирует факты погромов, не углубляясь в причины, их породившие. Некоторые выдержки из сводок советской военной цензуры, составлявшихся из перлюстрированных частных писем для информирования высшего руководства, и через много лет способны произвести впечатление и дать представление о характере и размахе происходящего:

Киевская губ. 2 мая:

«Раздаются нарекания на Советскую власть за то, что ее представители в большинстве случаев являются евреи. Даже еврейская буржуазия и та заняла у коммунистов самые теплые места»[565].