Читать онлайн «Россия и Китай: 300 лет на грани войны». Страница 2

С 1732 по 1796 г. в Военном совете маньчжуры составляли 56% от всего состава его членов, а китайцы — только 37%. Оставшиеся 7% членов Совета были монголами{1}.

Маньчжуры формировали высшее сословие Цинской империи — потомственную аристократию и военное дворянство. Занятие ремеслом и торговлей им запрещалось как позорное дело. Китайское дворянство, хотя и принадлежало к господствующему классу, не было наследственным.

Вся огромная масса населения Китая — крестьянство — находилась в угнетенном состоянии. Земледельцы не могли распоряжаться ни собой, ни семьей, ни имуществом. Еще более бесправное положение занимали рабы.

П.А. Бадмаев в своей записке от 13 февраля 1893 года, анализируя ситуацию в маньчжурском Китае, писал: «История Китая с лишком 200 лет свидетельствует, что этот могущественный во всех отношениях народ управлялся хотя своим законом, изданным философами, но фактически правителями Китая являлись различные инородцы, большей частью чисто монгольского племени, малочисленного, необразованного по-китайски, не понимающего значения труда, промышленности и торговли, даже совершенно незнакомого с письменами. Одни правители Китая из инородцев, после того как вполне окитаивались и усваивали китайскую цивилизацию, изгонялись из Китая другими инородцами, также необразованными. Таким же образом, преемственно, овладели Китаем малочисленные, грубые, совершенно необразованные маньчжуры, которые и поныне управляют им. Маньчжурская династия совершенно окитаилась, на нее смотрят в настоящее время с неприязнью как сами китайцы, так и монголы, и тибетцы, угнетаемые чиновным миром маньчжурской династии.

Китайцы сами по себе, в каких бы благоприятных условиях ни находились, очевидно, не только не могут управлять другими нациями, но даже не стремятся иметь правителей из своей нации: 20-вековая история подтверждает такое мнение. Если когда-либо управлял ими настоящий китаец, то он все-таки делался властелином Китая совершенно случайно, бывши нередко заурядным предводителем шайки разбойников, или же эти властелины хотя бывали настоящими китайцами, но были воспитанниками инородцев.

Вообще маньчжурская династия дискредитирована в глазах китайцев, монголов и тибетцев. Только при помощи жестоких мер и совершенно посторонних и случайных обстоятельств она удерживает свою власть. Россия помогает ей удерживать власть на северо-востоке, на севере и на северо-западе»{2}.

Внешняя политика Цинского двора в XVII —XVIII вв. имела активный, агрессивный характер, особенно после завоевания юго-западных территорий Китая и подчинения Тайваня.

Одним из первых объектов военной экспансии Цинов стала Монголия. Еще в середине XVI в. она распалась на три части: южную, северную и западную. В Северной Монголии (Халха) к концу XVI — началу XVII вв. выделились три правителя: Тушету-хан, Дзасакту-хан и Цэцэн-хан. Однако уже в 1646 году под предлогом преследования перешедших ранее под власть маньчжурского императора, а затем бежавших в Халху к Цэцэн-хану суннитов цинские войска вторглись на территорию Северной Монголии. Борьба приняла длительный характер.

В Западной Монголии, на обширных просторах Джунгарии кочевали различные племена ойратов — сородичей монголов. В начале XVII в. в результате объединения четырех основных групп ойратских племен (чоросов, хошотов, торгоутов и дэрбэтов) здесь образовалось могущественное Джунгарское ханство во главе с представителем чоросского дома — Батур-хунтайджи. По его инициативе в 1640 году был созван всемонгольский съезд владетельных князей, на котором было принято собрание законов с тем, чтобы прекратить междоусобицы и объединить силы против общего врага — маньчжур.

После смерти Батур-хунтайджи на Джунгарский престол вступил его сын Галдан (1671—1697). Он и его наследники успешно вели борьбу с Халхой, но постепенно китайцы прибрали к рукам его земли. Галдан вынужден был в 1690 году отступить в Кобдо, а к 1697 году он был окончательно разгромлен.

В 1762 году в Монголии была учреждена должность маньчжурского правителя-амбаня. Одновременно с маньчжурским амбанем вводилась должность монгольского амбаня-соправителя. Номинально монгольский амбань должен был во всех делах давать советы маньчжурскому амбаню, практически все было наоборот — монгол лишь исполнял указания последнего.

Одной из главных задач внешней политики Цинского Китая являлось уничтожение Джунгарского ханства. Политическими и дипломатическими интригами, военной силой и обманом Цины покорили Центральную Азию. В 1758 году вся Джунгария была покорена маньчжуро-китайскими войсками, мужское население было почти поголовно вырезано. На опустошенных землях были созданы военные поселения, куда в массовом порядке Цины начали выселять китайских крестьян, превращая их в солдат-колонистов. В том же году цинские войска покорили Кашгарию. Покоренные земли были включены в состав Цинской империи, получив название Синьцзян («Новая граница» или «Новая территория»).

Захватническая политика Цинского Китая проводилась и в южном направлении — против Тайваня, Вьетнама, Бирмы. К концу XVIII в. Цинская империя включала огромные пространства. Завоеванные у соседей земли оставались в основном незаселенными и необжитыми. Агрессивная политика Цинов вела к хозяйственной деградации не только оккупированных земель, но и собственно Китая.

Серьезнейшую опасность для Цинского двора представляли непрерывные смуты и восстания в самом Китае. В XVII в. в Китае возникает огромное количество тайных обществ, религиозных и мистических организаций: Общество Триады, Общество «Старших братьев», Общество «Белого лотоса». Китай в XVIII—XIX вв. сотрясали широкомасштабные народные восстания, которые имели антиманьчжурскую и антифеодальную направленность. Это вынуждало Цинские власти бросать огромное количество войск прежде всего на усмирение внутренних смут.

Важнейшей опорой Цинской монархии была армия. Она состояла из двух компонентов: маньчжурских Восьмизнаменных войск (Баци) и китайских войск Луин — войск зеленого знамени.

Восьмизнаменные войска были элитой вооруженных сил маньчжурской империи, главной силой установления маньчжурского господства в Китае. Еще до вторжения в Китай в 1644 году маньчжурская династия Цин имела армию, состоявшую из восьми маньчжурских знамен (корпусов), а также восьми монгольских и восьми китайских знамен (корпусов). Китайские корпуса были укомплектованы ханьцзюнями — китайцами, добровольно перешедшими на службу Цинскому двору. Основной костяк Восьмизнаменных войск составляли маньчжуры — потомки племени чжурчженей.

Свое название — Восьмизнаменные войска — эти войска получили по корпусным знаменам: желтому, белому, синему, красному, желтому с красной каймой, белому с синей каймой, синему с белой каймой и красному с желтой каймой.

Восемь знамен делились на две группы: высшие три знамени и низшие пять знамен. Высшие три знамени, куда входили желтое знамя без каймы, желтое знамя с красной каймой и белое знамя без каймы, составляли личную гвардию императора и находились в его личном подчинении.

Под командованием назначенных императором военачальников находились низшие пять знамен: белое знамя с красной каймой, красное знамя без каймы, красное знамя с синей каймой, синее знамя без каймы и синее знамя с красной каймой.

В желтом с красной каймой знамени, в одном из трех знамен личной гвардии маньчжурского императора, служили потомки русских казаков, взятых в плен маньчжурами в 1685 году при покорении Албазина{3}.

К моменту вторжения в Китай численность Восьмизнаменных войск составляла 200 тысяч воинов. Примерно такая же численность их сохранялась на протяжении всей эпохи правления Цинской династии в Китае (1644—1912 гг.)[1].

После завоевания Китая Восьмизнаменные войска несли главным образом гарнизонную службу, редко принимая участие в военных операциях против внешних врагов. Они были расквартированы в 72 ключевых в военно-стратегическом отношении местах и населенных пунктах Китая, причем половина всех маньчжурских знамен была сосредоточена в Пекине, куда была перенесена столица из Мукдена.

Первоначально, в XVII в., Восьмизнаменные войска, и прежде всего их маньчжурские компоненты, представляли собой грозную военную силу, но с течением времени армия утратила воинственный дух и превратилась в паразитическую касту. К концу XVII в. упадок маньчжурских войск стал очевиден. Фактически они выполняли внутренние функции в Цинской империи, привлекаясь для обеспечения хозяйственной деятельности и для борьбы с повстанцами. Косная военная система Цинов, отсутствие современного вооружения и полнейшее пренебрежение по отношению к проблемам армии привели к тому, что Восьмизнаменные войска неоднократно показывали свою полную небоеспособность в борьбе с внешними врагами (прежде всего в периоды «опиумных войн»).