Читать онлайн «Родная старина Книга 1 Отечественная история с IX по XIV столетие». Страница 23

Через два года после этого похода (1113 год) умер Святополк. Собрались киевляне на вече и решили выбрать своим князем Владимира Мономаха; послали звать его. Владимир медлил. Быть может, и на этот раз не хотел он нарушать старшинства и сесть на великокняжеский стол помимо Святославичей, старших двоюродных братьев своих. В Киеве начались беспорядки. Разграбили двор Путяты, любимца покойного князя, стали грабить жидов, озлобивших народ своим лихоимством. Послали снова киевляне просить Владимира: «Иди, князь, в Киев, а не то разграбят и княгиню Святополкову, и бояр, и монастыри». Владимир тогда прибыл в Киев. Народ выразил сильную радость. Мятеж утих. Святославичи не противились общему желанию: Владимира давно уже знала и любила вся Русская земля, трудно было оспаривать у него великокняжеский стол.

Владимир был человек необыкновенно деятельный. Беспрестанно он ходил в походы; во все он вникал, входил сам во все дела, и княжеские, и церковные, и домашние. Любил он читать книги и беседовать с духовными лицами. Был он также и смелым охотником. Не раз он с несколькими удальцами дружинниками на лихом коне рыскал по степям, лавливал сам по несколько диких степных коней в день; заходил он и в дремучие леса, не раз случалось ему переведаться с хищным зверем. Охоты в то время были гораздо опаснее, чем теперь. Тогда приходилось близко подпускать к себе зверя: дикого кабана, зубра, медведя стрелою не убить — надо было действовать больше копьем да рогатиною. Любили в ту пору тешиться и птичьими — соколиными или ястребиными — охотами. Выезжали охотники в поле со своими ручными соколами или ястребами, приученными к охоте. Завидят стаю лебедей или диких гусей и выпустят своих ястребов.

Взовьются высоко эти хищные птицы, быстро настигнут стаю — и к ногам охотников падают гуси или лебеди, пораженные острыми и сильными ястребиными клювами. Владимир любил и эту потеху.

Когда Владимир стал великим князем, ему было уже 60 лет, но он был бодр и духом, и телом. Половцы не смели при нем тревожить Русскую землю. Княжеские усобицы притихли. Правдивый и набожный, добродушный и вместе с тем воинственный, Владимир Мономах высоко стоял в глазах всех своих современников, привыкших видеть постоянно вероломство, насилие и злобу: удельные князья уважали Владимира и вместе с тем боялись его. Хоть был он милостив, но бывал и строг. Когда какой-нибудь князь начинал смуту, он старался всячески уговорить его, умиротворить, уладить дело мирным путем. Если же беспокойный князь упорствовал, то Владимир строго наказывал его, даже отнимал у него удел. Княжение Владимира Мономаха было самою счастливою порою в удельное время. Казалось, исполнилось заветное желание Ярослава Мудрого, чтобы великий князь заменял для младших удельных князей любящего и вместе с тем строгого отца. Был он правосуден: не давал слабых в обиду сильным, сам на своем княжем дворе творил суд. Русскую Правду дополнил: постановил, чтобы заимодавцы не брали больших резов, то есть большой лихвы (процентов) с должников. Любил и чтил он духовенство; глубоко проникнут был евангельским учением. Лучше всего мысли и чувства Владимира видны из того поучения, которое написал он для своих детей.

Дети мои или кто иной, прочитав эту грамотку, не посмейтесь, но примите ее в сердце свое. Прежде всего, ради Бога и души своей, страх Божий имейте в сердце своем и милостыню давайте нескудную. Это начало всякому добру. Встретили раз меня на Волге послы братьев моих и передали мне их слова: «Соединись с нами, выгоним Ростиславичей (Володаря и Василька) и волость их отнимем. Если не пойдешь с нами, то мы порвем союз с тобою». И сказал я им: «Хоть вы и гневаться станете, не могу идти с вами и нарушить клятву». Отпустив послов, взял я в печали Псалтырь, раскрыл ее и вот какое место попалось мне: «Векую печалуеши, душе? Вскуе смущавши мя? и прочее (то есть чего печалишься, душа, чего смущаешься)? Не ревнуй лукавствующим, не завидуй творящим беззаконье, лукавые погибнут, повинующиеся Господу, те получат власть над землею…» Поистине, дети мои, подумайте, как человеколюбив Бог и милостив. Мы, люди грешные и смертные, если нам кто зло сотворит, хотим уничтожить врага нашего и кровь его пролить, а Господь наш, в руках которого и жизнь, и смерть людей, терпит грехи наши «выше главы нашей» (выше всякой меры). Он как отец, который, любя свое дитя, хоть и наказывает, но затем и ласкает. Тремя добрыми делами можно от греха избавиться и Царствия Божия не лишиться: покаянием, слезами и милостынею. Нетяжкая эта заповедь, дети мои. Бога ради, не ленитесь, молю вас, не забывайте этих трех дел. Ни одиночество (отшельничество), ни монашество, ни голод (пост), чему подвергают себя некоторые благочестивые люди, не так важны, как эти три дела… Послушайте меня, дети мои. Если не все наставление мое примете, то примите хоть половину. Пусть Бог смягчит ваше сердце; проливайте слезы о грехах ваших, говоря: «Как разбойника и мытаря помиловал ты, Господи, так и нас грешных помилуй». И в церкви это делайте, и спать ложась. Когда на коне едете, твердите мысленно: «Господи, помилуй». Эта молитва всех лучше.

Всего же более убогих не забывайте, но по мере сил кормите их. Сироту и вдову сами на суде по правде судите; не дайте их сильным в обиду.

Ни правого, ни виноватого не убивайте и не позволяйте убивать, хотя бы и заслуживал смерти; не губите никакой христианской души.

Когда речь ведете о чем, не клянитесь Богом, не креститесь; нет в этом никакой нужды. Если же придется вам крест целовать (давать клятву), то подумайте сначала хорошенько, можете ли сдержать клятву; поклявшись, держитесь клятвы, чтобы, нарушив ее, не погубить своей души.

Епископов, попов и игуменов почитайте, принимайте от них благословение. Любите их и по мере сил заботьтесь о них, чтобы они молились за вас.

Более всего не имейте гордости ни в сердце вашем, ни в уме: мы все смертны — сегодня живы, а завтра в гробу. Все, что дал нам Бог, не наше, а поручено нам на короткое время. В землю сокровищ не зарывайте, то великий грех. Старика почитайте, как отца, молодых, как братьев.

В дому своем не ленитесь, но за всем присматривайте сами; не полагайтесь на тиуна вашего и отрока, чтобы приходящие к вам не посмеялись над домом вашим и над обедом. На войне не ленитесь, не надейтесь на воевод ваших, не предавайтесь ни питью, ни еде, ни спанью. Сами стражу расставляйте. Устроив все, ложитесь спать около воинов, а вставайте рано. Оружия с себя не снимайте, не разглядев, есть ли опасность или нет: от беспечности человек может внезапно погибнуть.

Когда проезжаете по своим землям, не давайте слугам бесчинствовать и причинять вред ни своим, ни чужим, ни в селах, ни на нивах, чтобы все проклинали вас. Куда приедете, где остановитесь, напоите, накормите бедного. Более всего чтите гостя, откуда ни пришел бы он, простой ли человек, или знатный, или посол. Если не можете почтить подарком, то угостите кушаньем и питьем. Гости эти мимоходом по всем странам разнесут молву о человеке, как о добром или как о злом.

Больного посетите, покойников провожайте и не минуйте никого без привета, скажите всякому доброе слово. Жену свою любите, но не давайте ей власти над собою.

Что знаете полезного, не забывайте, а чего не знаете, тому учитесь. Мой отец, дома сидя, знал пять языков. За это большая честь от других земель. Леность всему худому мать: что знаешь, то забудешь; чего не знаешь, тому не выучишься. Творите добро, не ленитесь ни на что хорошее.

Прежде всего идите в церковь. Пусть не застанет вас солнце на постели. Так делал мой отец блаженный и все лучшие люди. Сотворив утреннюю молитву и воздав Богу хвалу следует с дружиной думать о делах, или творить суд людям, или ехать на охоту (если нет никаких важных дел), а потом лечь спать. В полдень самим Богом присуждено спать и человеку, и зверю, и птице.

А вот поведаю вам, дети мои, о своих трудах и ловах. (Здесь Владимир подробно перечисляет свои походы.) Всех моих походов было, говорится далее в поучении, 83 больших, а прочих меньших и не вспоминаю. Девятнадцать раз заключал я мир с половцами при отце и после смерти его. Более ста вождей их выпустил из оков (из плена). Избито их в разное время около двухсот. А вот как трудился я на охотах и ловах: коней диких по 10, по 20 вязал я своими руками; два тура (дикие быки) метали меня на рогах с конем вместе; олень меня бодал; два лося — один ногами топтал, другой рогами бодал; вепрь оторвал у меня меч с боку, медведь у колена прокусил подседельный войлок; лютый зверь вскочил ко мне на колени и повалил коня со мною, а Бог сохранил меня целым и невредимым; с коня много раз я падал, голову разбивал два раза и руки, и ноги вредил себе в юности моей, жизни своей не жалел, головы своей не щадил. Что можно было делать и отроку моему, то сам я делал — на войне и на ловах, ночью и днем, в летний зной и в зимнюю стужу. Не давал я себе покоя, не полагался ни на посадников, ни на биричей — сам все делал, что надо; сам смотрел за порядком в доме, охотничье дело сам правил, о конюшнях, о соколах и ястребах сам заботился. Простого человека, убогой вдовицы не давал в обиду сильным; за церковным порядком и службой сам присматривал. Не осудите меня, дети мои или иной, кто прочтет эти слова. Не себя я хвалю, а хвалю Бога и прославляю милость Его за то, что Он меня, грешного и худого, сохранял от смерти столько лет и сотворил меня неленивым и способным на все человеческие дела.