Читать онлайн «История Византии». Страница 58

Роман был хорошим императором, возможно даже, великим. Добытую нечестным путем власть он использовал, проявляя мудрость и умеренность. Его непосредственным предшественникам приходилось иметь дело с двумя основными проблемами: с церковью и Болгарией. Роман решил их обе, причем исключительно мирными средствами. Только на Востоке его тихая дипломатия оказалась бесполезной. Там вооруженная сила являлась единственным понятным для врага аргументом, и туда, поскольку в ходе противостояния с болгарами он не потерял ни одного бойца, Роман бросил всю свою армию, выступившую против сарацин. По всеобщему признанию, удача была на его стороне — во-первых, благодаря Иоанну Куркуасу, оказавшемуся военачальником совершенно исключительных качеств, а во-вторых, ввиду состояния халифата Аббасидов, который более уже не обладал такой силой, как раньше. Но факт остается фактом — впервые со времени подъема ислама христианские войска при императоре Романе перехватили стратегическую инициативу.

Почему же Роман не пользовался особой любовью у своих подданных? Только ли потому, что они не любили узурпаторов? Суть дела в том, что имевшиеся у него достоинства не могли захватить народное воображение. Он не был ни великим воином, ни великим законодателем. Он редко появлялся на публике и никогда особенно не стремился устраивать зрелища на ипподроме. Другими словами, хотя Роман делал максимально много для того, чтобы народ был обеспечен хлебом, он явно недобирал со зрелищами. Соответственно люди вспоминали — если вообще думали о таких вещах — единственный яркий фрагмент из жизни этого умного, но на удивление бесцветного человека: его путь к трону. И он также вспоминал этот путь, причем с таким чувством раскаяния, что последние его годы прошли в беспрестанных мучениях. Хочется думать, что умер он с наконец-то успокоившейся душой и что грехи его прощены.

К началу 945 г., когда Константин Багрянородный стал единолично править византийским государством он сильно изменился: это был уже далеко не болезненный юноша, а статный, широкоплечий муж. На его румяном лице, наполовину сокрытом густой черной бородой, сверкали ясные, светло-голубые глаза; в тридцать девять лет он выглядел так, будто ни разу в жизни ничем не болел. От своего отца Льва Мудрого Константин унаследовал страсть к чтению и ученым штудиям — у него было достаточно времени для этих занятий. И труды, которые он оставил после себя, производят весьма внушительное впечатление. Ни один другой император не пополнил в такой степени объем наших знаний о современной ему эпохе.

Помимо биографии своего деда Константин прежде всего известен двумя крупными работами. Первая — вышеупомянутая «De Ceremoniis Aulae Byzantinae»; вторая была написана для его сына Романа и представляет собой практический учебник об искусстве управления государством «De Administrando Imperio»[53]. Эта работа охватывает обширный диапазон самых разнообразных предметов; среди прочих советов содержится рекомендация сыну не выбирать членам императорской семьи супругов за пределами империи — исключение делалось только для франков. Тут неожиданно выходит на поверхность долго сдерживавшееся негодование Константина VII к тестю:

«Если они скажут, что сам верховный император Роман заключил подобный альянс, отдав свою внучку за болгарского царя Петра, то тебе следует ответить, что император Роман — грубый невежда, который никогда не получал образования во дворце и не был посвящен в римские традиции. Он не имел ни императорской, ни даже просто аристократической родословной и соответственно имел склонность к самонадеянности и своеволию».

Большая часть этих трудов была написана императором собственноручно; при помощи же бесчисленных писцов и копиистов он составлял сборники из всевозможных учебников и трактатов по военной стратегии, истории, дипломатии, юриспруденции, агиографии, медицине, агрономии, естествознанию и даже ветеринарной хирургии. Его труды имели огромное значение для различных имперских служб на протяжении еще ряда столетий.

Константин был страстным коллекционером — не только книг и рукописей, но и самых разнообразных произведений искусства. Судя по некоторой информации, он, по-видимому, оказался великолепным художником, что еще более удивительно для человека его положения. Константин проявил себя исключительно щедрым покровителем — для писателей и ученых, художников и ремесленников.

Наконец, он оказался великолепным императором: это был компетентный, добросовестный и трудолюбивый управленец. Константин также являлся талантливым кадровиком, чьи назначения на высшие посты в армии, на флоте, в церковном, государственном и академическом аппаратах были очень изобретательны и успешны. Он многое сделал для развития высшего образования и проявлял особый интерес к функционированию системы права.

Все источники утверждают, что Константин ел и пил больше, чем необходимо для здоровья, но все его биографы также единодушны в том, что никто не видел его в плохом настроении: он был неизменно со всеми учтив и ни на секунду не терял самообладания.

Вполне понятно, что Константин должен был испытывать расположение к семейству Фоки, ставшему врагом Лакапинов с момента государственного переворота, осуществленного Романом. И члены семьи Фоки не скрывали симпатий к Константину. Поэтому выглядело совершенно естественным, что василевс в качестве преемника Иоанна Куркуаса на посту командующего армиями Востока назначил брата Льва Варду Фоку, а сыновей последнего, Никифора и Льва, поставил стратигами фем — Анатолика и Каппадокии соответственно. Из семейства Лакапинов только один представитель (не считая императрицы Елены) пользовался полным доверием Константина — и то лишь после того, как его кастрировали, — побочный сын Романа Василий, который был назначен управляющим императорским двором.

Внешняя политика при Константине продолжала курс прежнего императора. На смену Варде Фоке, серьезно раненному в 953 г., пришел его сын Никифор, который четыре года спустя одержал одну из двух крупнейших побед за время правления Константина — захватив город Адата в Памфилии. Второй триумф состоялся в 958 г., когда город Самосата на реке Евфрат пал под натиском другого блестящего военачальника — Иоанна Цимисхия.

На Западе германский король Оттон Саксонский укреплял свое королевство, которое он унаследовал в 936 г. Оттон отодвинул восточные границы страны, потеснив славянские племена, и одновременно расширил свое влияние в соседних государствах. Константин инстинктивно распознал исключительные способности этого молодого динамичного монарха и установил с ним отношения сразу же, как тот пришел к власти; при этом Константин не мог знать, что менее чем через три года после его собственной смерти Оттон будет коронован в Риме как западный император.

В ранние годы правления Константина Апеннинский полуостров все еще находился в полухаотическом состоянии — пребывая в нем с момента крушения империи Карла Великого в 888 г. Итальянская корона могла стать призом тому, у кого имелось достаточно сил, амбиций и наглости, чтобы ухватить ее, а поскольку обладание этой короной к данному времени стало верной ступенькой к заполучению короны Западной империи, то в борьбу за нее периодически включались самые разнообразные короли и принцы сопредельных земель. Между тем в Риме местная аристократия превратила папство в свою игрушку: на временном отрезке в полтора столетия Николай I был практически последним понтификом, обладавшим определенными способностями и честностью. На его место пришел слабый папа Адриан II. Преемника Адриана Иоанна VIII забили до смерти завистливые родственники. В 896 г. мертвое тело папы Формоза было эксгумировано и принесено на епископский суд. Там с трупа сорвали одежды, изуродовали его и сбросили в Тибр. В 928 г. печально известная Мароция, сенаторша Рима — любовница, мать и бабушка римских пап, — приказала задушить любовника своей матери папу Иоанна X в замке Св. Ангела[54], чтобы поставить на его место собственного сына от бывшего любовника, папы Сергия III. В 932 г. вторым ее мужем стал Гуго Арльский (который убил свою жену и ослепил своего брата, чтобы жениться на ней), и оба они, бесспорно, стали бы императором и императрицей Запада, если бы сын Мароции не организовал против них народное восстание.

На этом довольно мрачном фоне появился ценнейший и ярчайший хронист X века. Лиутпранд, епископ Кремоны, родился в 920 г. в состоятельной лангобардской семье. На протяжении нескольких лет Лиутпранд служил пажом при дворе короля Гуго в Павии, а также исполнял обязанности певчего. По настоянию короля юноша избрал церковную стезю. Вскоре Лиутпранд стал секретарем фактического преемника Гуго, Беренгара Иврейского; по поручению последнего 1 августа 949 г. он отправился с дипломатической миссией на берега Босфора.