Читать онлайн «Друиды». Страница 5

Как бы там ни было, христианство в Ирландии сыграло положительную роль в сохранении памятников ирландской литературной традиции. Оно принесло в Ирландию письменность, с помощью которой записывался ирландский эпос, из устного предания превратившийся в зафиксированный в записи текст. Запись традиции производилась в скрипториях монастырей. С VI по X век в Ирландии работали не менее ста скрипториев, деятельность которых далеко не сводилась к записи текстов религиозного содержания.[59] Вообще ирландские монастыри, расцвет которых приходился на VI в. н. э., быстро стали центрами образования и культуры. Однако рядом с ними продолжали существовать школы и объединения филидов и брегонов, сохранявшие полную независимость. Филиды, будучи поэтами и рассказчиками мифологических повестей, проникали даже в монастыри, где их слушателями становились сами монахи, затем трудившиеся в скрипториях.

Благодаря этому счастливому стечению обстоятельств древнеирландская традиция выжила в условиях христианизированной Ирландии. Ж. Вандри отмечал, что, хотя ирландские тексты и относятся ко времени более позднему, чем евангелизация острова, тем не менее они свидетельствуют об особенной привязанности к светским сюжетам. И это является доказательством консервативного умонастроения кельтов. Старое ирландское язычество проявляется во всех сагах без исключения. Они наполнены легендами, происхождение которых уходит в далекое прошлое. Даже агиография кишит языческими чудесами. Святые там соперничают в магии с друидами. «Новая вера, — пишет Вандри, — долгое время оставалась пропитанной мифологией».[60]

Кельтская мифологическая традиция прослеживается также в валлийском эпосе, крупнейшим памятником которого является «Мабиногион», сравнимый в некоторых отношениях с ирландским мифологическим циклом. Первоначальный смысл названия «Мабиногион» не установлен. Название это, оставаясь условным, объединяет 11 сказаний, 7 из которых сочинены на протяжении XI-XIII вв. и основаны на более древней устной традиции. «Мабиногион» состоит из четырех циклов или «ветвей», рисующих историю четырех легендарных уэльских родов.[61]

Разные исследователи друидов и друидизма опираются на различные группы источников. Классиками современной кельтологии являются крупные французские ученые, работавшие в конце XIX — начале XX вв. — К. Жюллиан и Дарбуа де Жюбенвилль. К. Жюллиан, являющийся одним из самых скрупулезных историков континентальных кельтов и написавший многотомный фундаментальный труд по истории Галлии, поместил во II томе большую главу о друидах, в которой рассматриваются различные аспекты социально-политической организации и функционирования «ордена» друидов и их, может быть, самая важная идеологическая функция по воспитанию юношества. Представления друидов о судьбе человека в потустороннем мире, о бессмертии человеческой души исследованы в одном из разделов следующей главы, посвященной галльской религии.[62] Круг источников К. Жюллиана замыкается античной литературной традицией.

Дарбуа де Жюбенвилль, исследуя историю друидизма, религию и мифологию кельтов, широко использовал ирландскую литературную традицию.[63] Так, начав свою работу по кельтской мифологии с цитаты из Цезаря, он затем делает вывод, что принять утверждение Цезаря о близком сходстве галльской и римской религии нельзя без проверки, нужно проконсультироваться с другими текстами. По его словам, по этой причине он берет на себя труд исследовать кельтскую мифологию по ирландским источникам.[64]

Первое обобщающее синтетическое исследование о друидах, охватывающее в равной степени всю сумму доступных материалов (и свидетельства античных авторов, и данные ирландских саг, и археологический материал) появилось в двадцатые годы XX века: это была работа о друидах английского ученого Т. Кендрика.[65] Она до сих пор остается одним из лучших исследований о друидах. Изложение темы ведется на широком историческом фоне. Автор исчерпывающим образом использует классические тексты, а также ирландскую традицию о друидах; проводит этнографические параллели с примитивными народами Африки и Австралии XIX — начала XX вв., дает большой археологический материал (хотя археологический раздел его исследования в настоящее время уже устарел).

В шестидесятые годы XX в. в западной научной литературе поднимается новая волна интереса к друидам и друидизму, и выходят три работы, специально посвященные этой теме: это исследования Н. Чэдвик,[66] С. Пигготта[67] и Ф. Леру. Н. Чэдвик опять ограничивает круг своих источников только классическими текстами. Спорен один из основных выводов автора: она отрицает принадлежность друидов к сословию жрецов.[68]

В работе С. Пигготта много места уделено истории возрождения интереса к друидизму в новое время и особенностям интерпретации друидов и друидизма в европейской литературе. Этим, возможно, объясняются некоторые характерные черты основной части его работы, посвященной собственно древнему друидизму: так, классические тексты и тексты древней ирландской литературы трактованы автором лишь суммарно и в несколько популярной манере. Зато в работе Пигготта имеется прекрасный археологический раздел (в частности, приведены интересные материалы по археологии кельтской религии).

Третьим исследованием, посвященным кельтскому друидизму, является появившаяся также в шестидесятые годы книга о друидах французской исследовательницы Франсуазы Леру. Ф. Леру считает, что единственно продуктивным методом изучения кельтского друидизма является попытка воссоздания образа типического друида в результате синтеза сведений об исторических друидах Галлии и о многочисленных легендарных ирландских друидах, поскольку «подобного рода соответствия и взаимообмен между мифом и историей являлись одной из характерных черт кельтского мира».[69] Таким образом, круг ее источников ограничивается текстами античных авторов и ирландской литературной традицией.

Ф. Леру предупреждает, что ее работа представляет собой собрание тщательно отобранных источников при минимуме необходимой интерпретации. Она считает, что именно такой подход позволяет читателю сформировать свое собственное мнение по рассмотренным в книге сюжетам. В самом деле, обильное цитирование источников, использованных автором, позволяет реконструировать хоть и загадочный, но в то же время живой и красочный, и достаточно ясно различимый образ древнего друидизма. Что нее касается авторского комментария к древним-текстам, который Ф. Леру скромно называет «неизбежным минимумом интерпретации», то в действительности он включает глубокий и тонкий анализ источников, постановку важнейших проблем по истории друидизма и часто интересное и неординарное их решение.

Эффектно начало книги. Ф. Леру приводит свидетельство Тацита,[70] которое показывает реально существовавших друидов в действии. Это рассказ о нападении армии Светония Паулина на остров Мону и о разрушении друидического святилища в Англези. Тацит с присущим ему драматизмом изображает друидов, которые пытались противодействовать римской армии, воздевая руки к небу и исторгая ужасающие проклятия, и сначала действительно буквально парализовали ужасом римских солдат. Ф. Леру даёт неожиданный комментарий к этому тексту Тацита. Она отмечает, что действия друидов представляют магический прием, хорошо известный по тем древним мифологиям, в которых существуют так называемые боги-связыватели. У кельтов это бог Огмий, а у скандинавов Один, которые во. время военных действий своими магическими чарами схватывали врагов «военными путами» и парализовали их. Реальные друиды в реальной исторической действительности применяли магические приемы своих великих богов и так же, как и они, обладали двумя аспектами верховной власти: властью военной и властью магической.

Ф. Леру понимает, что ее интерпретация этого пассажа Тацита своеобразна и имеет лишь ограниченное значение и объясняет, почему она ею пользуется. Отталкиваясь от конкретного момента, она хотела заставить читателя почувствовать друидическую «атмосферу» и наглядно показать, что в случае с друидами историчность всегда соскальзывает к мифологическому или религиозному объяснению. И далее автор таким образом определяет свою задачу: самое важное, по ее мнению, состоит не в том, чтобы точно поместить друидов в обрамление исторической реальности, а в том, чтобы понять, с помощью каких концепций и каких верований они удерживали огромную власть, которую за ними единодушно признавали античные авторы.

Несмотря на такой перевод проблемы в религиозно-мифологический план, Ф. Леру скрупулезно исследует все аспекты исторического существования друидов. Так, в третьем параграфе I главы тщательно исследованы все категории жрецов, которые входили в состав сообщества друидов. Автор сразу же ухватывает существо проблемы.[71] Дело в том, что если Диодор, Страбон и Аммиан Марцеллин, использующий в качестве источника Тимагейа, называют три категории кельтских жрецов (это — друиды, барды и прорицатели), то Цезарь упоминает только друидов. Ф. Леру замечает, что мы скорее должны были бы верить Цезарю, который около девяти лет пробыл в Галлии и получал таким образом сведения из первых рук. И поскольку Цезарь не говорит о делении «ордена» друидов на различные жреческие категории, то делались предположения, что поэты и прорицатели составляли особый, не жреческий класс.