Читать онлайн «Власов против Сталина. Трагедия Русской освободительной армии, 1944–1945». Страница 23

К Освободительной армии присоединился в начале 1945 г. и Русский корпус (до 1944 г. Русский охранный корпус) под командованием генерал-лейтенанта Штейфона [208]. Это войсковое формирование было создано с согласия главнокомандующего германскими войсками в Сербии 12 сентября 1941 г. из русских эмигрантов, в основном бывших военнослужащих армии генерала Врангеля. Проживавшие за границей русские были чрезвычайно активны, офицеры царской и Белой армий, как генералы Ангелеев и Белогорцев, были готовы служить даже на низших должностях. Но и более молодые рабочие и служащие, студенты и гимназисты были исполнены национальных идеалов и проникнуты желанием вступить в русскую армию. Поскольку участие русских эмигрантов в войне против Советского Союза, не считая отдельных исключений, противоречило германской политике [209], корпус был предназначен лишь для охраны объектов в Сербии. Дело дошло до конфликта с немцами, которые отстранили первого командира, генерал-майора Скородумова, и заменили его генерал-лейтенантом Штейфоном, прежним начальником штаба. Соединение, которое в сентябре 1943 г., не считая кадрового персонала, насчитывало 4769 человек [210] и, по оценке главнокомандующего войсками Сербии, превосходно зарекомендовало себя, было, согласно пожеланию главного командования сухопутных войск и при поддержке Министерства иностранных дел, за счет включения русских добровольцев из Германии, Франции, Венгрии, Хорватии, Болгарии, Греции, а также из Румынии и с прежней советской территории Транснистрия и, наконец, за счет советских военнопленных, в короткий срок увеличено до 5 полков и 16 тысяч человек [211][37]. Офицерская смена получала подготовку в собственном кадетском корпусе (1-й Русский имени Великого князя Константина Константиновича кадетский корпус) во главе с генералом Воскресенским и в нескольких юнкерских ротах[38].

Полки, с 1943 г. в растущей мере использовавшиеся в боях против партизан Тито, а в 1944 г. против вторгшихся советских войск, сражались блестяще, хотя и с большими потерями: «При этом погиб цвет эмигрантского офицерства» [212]. Остатки корпуса (3 слабых полка, около 4 тысяч человек), осенью 1944 г. пробившиеся из Сербии в Хорватию, с радостью восприняли весть об образовании КОНР и создании национальных русских вооруженных сил. Генерал Штейфон, отправившийся к Власову, заявил от имени своих солдат о готовности подчиниться главнокомандующему Освободительной армией [213]. Было решено доверить командование корпусом генерал-майору Боярскому, а Штейфона назначить инспектором по семейным проблемам солдат. С этим в принципе согласились и немцы, с которыми полковник Поздняков из армейского штаба в январе-феврале 1945 г. вел переговоры по этому вопросу, но они высказались против того, чтобы в целях реорганизации снять с фронта испытанные полки. Такова была ситуация, когда Русский корпус во главе с преемником умершего генерал-лейтенанта Штейфона[39], полковником Рогожиным, 12 мая 1945 г. под Клагенфуртом сложил оружие перед англичанами.

Помимо групп, которые по своей инициативе стремились присоединиться к генералу Власову, существовало русское соединение, сознательно шедшее собственным путем и «ничем не связанное с генералом Власовым ни в политическом, ни в оперативном отношении», – уже упоминавшаяся «1-я Русская национальная армия» генерал-майора Хольмстона-Смысловского [214]. Это самое необычное из всех добровольческих соединений находилось целиком под влиянием своего командира, бывшего капитана царской гвардии, который в межвоенный период был гражданином Польши и закончил секретные командные курсы войскового ведомства рейхсвера. Уже в июле 1941 г. Хольмстон-Смысловский[40], будучи майором вермахта под фамилией фон Регенау, сформировал на северном участке Восточного фронта русский учебный батальон (школа штаба Валли), из которого постепенно образовалось соединение абвера под русским флагом силой в 12 батальонов, которые считали себя зародышем национальных русских вооруженных сил. Это войсковое формирование, вскоре названное особой дивизией «Р», в декабре 1943 г. было распущено, Хольмстон-Смысловский, к этому времени полковник, был временно арестован, но уже в апреле 1944 г. уполномочен отделом иностранных армий Востока Генерального штаба сухопутных войск вновь сформировать свою дивизию, предназначенную для организации партизанской войны за советской линией фронта. Соединение, переименованное 22 февраля 1945 г. в «Зеленую армию особого назначения» (1-я восточная группа фронтовой разведки особого назначения), а 10 марта 1945 г. в «1-ю Русскую национальную армию», рассеянное по всему Восточному фронту, формально получило статус союзнической вооруженной силы, но осталось подчинено вермахту в тактическом и организационном отношении. Оно насчитывало 6000 человек, на 80 % – бывших советских военнопленных и перебежчиков, из которых, однако, лишь немногие были офицерами. [215] Все влиятельные командные должности находились в руках старых эмигрантов: начальником штаба был полковник Ряснянский, 1-м офицером штаба – подполковник Месснер, 2-м офицером штаба – майор Климентьев, 3-м офицером штаба – подполковник Истомин, офицером контрразведки – майор Каширин, начальником снабжения – подполковник Кондырев, командиром штаб-квартиры – подполковник Колюбакин, командиром 1-го полка – полковник Тарасов-Соболев, командиром 2-го полка – полковник Бобриков. Как и генерал Краснов, Хольмстон-Смысловский придерживался мнения, что русский народ не сможет освободиться от большевизма без иностранной, т. е. прежде всего германской, помощи. Поэтому, несмотря на внешне хорошие отношения с РОА, мер к тому, чтобы слить эту «армию» с армией генерала Власова, не предпринималось. В телефонном разговоре с Власовым и генерал-майором Трухиным в апреле 1945 г. Хольмстон-Смысловский отверг и предложение объединиться с частями РОА в Богемии, тем более что возможная связь с чехами напомнила ему о судьбе адмирала Колчака. Вместо этого он – видимо, на основе тайных договоренностей – направился на юго-запад, чтобы привести свое соединение – штаб и кадры обоих полков, в целом 73 офицера и около 400 рядовых, большинство из которых бывшие красноармейцы, – на территорию княжества Лихтенштейн и интернироваться там.

Не считая особого случая с «1-й Русской национальной армией» и многочисленных полков и полевых батальонов восточных легионов, состоявших из представителей нацменьшинств, которые теперь также считали себя национальными армиями своих народов, до конца войны оставались в составе германского вермахта и многие русские части. Самой крупной из этих частей, подчиненных в общих вопросах генералу добровольческих частей в ОКХ, а тактически – командным структурам действующей армии или тыловых войск, была стационарная 599-я русская бригада под командованием генерал-майора фон Хеннинга, сформированная 10 января 1945 г. в оперативном районе командующего войсками Вермахта в Дании и насчитывавшая около 13 000 человек [216]. Она включала штаб с военной школой, 2 пехотных полка (каждый в составе штаба со штабной ротой, 3 батальона, 13-я и 14-я тяжелые роты), 1 артиллерийский полк (штаб со штабной батареей, 2 дивизиона), 1 разведывательный батальон, 1 противотанковую роту, 1 роту связи, 1 саперную роту, части снабжения, т. е. практически соответствовала слабой дивизии. Кроме того, к ним принадлежали: 3-й украинский добровольческий кадровый полк, 4-й русский добровольческий кадровый полк, 1 русский полк инженерно-строительный и снабжения из 6 батальонов, 25 отдельных русских, украинских или казачьих боевых батальонов или дивизионов, 14 отдельных батальонов – инженерно-строительных и снабжения и необозримое количество отдельных рот и других частей [217]. В этой связи можно назвать и 14-ю гренадерскую дивизию войск СС (украинская № 1), состоявшую наполовину из украинцев УССР и наполовину из украинцев – бывших польских граждан, которая в качестве 1-й дивизии Украинской освободительной армии (Українське Визвольне Вийсько, УВВ) [218][41] номинально подчинялась председателю созданного 12 марта 1945 г. Украинского национального комитета, генералу Шандруку, но в действительности находилась под командованием немецкого генерал-майора войск СС Фрейтага. Власов, разумеется, охотно перевел бы все эти части в РОА, т. е. в Вооруженные силы Комитета освобождения народов России, но из-за непреодолимых трудностей этого достичь не удалось. Так, беседа между ним и генералом Шандруком 30 января 1945 г. завершилась безрезультатно из-за разницы во взглядах, прежде всего по национальному вопросу. И немцы оказались не в состоянии заменить в целях реорганизации данные части немецкими частями. Это до некоторой степени может объяснить, почему генерал добровольческих частей в ОКХ, генерал кавалерии Кёстринг, поддерживал «власовскую акцию» без энтузиазма и при всей внешней корректности отношения между ним и генералом Власовым всегда оставались прохладными [219].