Читать онлайн «Гибель «Армии Власова». Забытая трагедия». Страница 17

В полосе наступления нашего соединения оборонялись части 126-й пехотной дивизии противника. Она потеряла в этом бою до тысячи человек убитыми и много военного имущества. В частности, нами было захвачено: 19 орудий разных калибров. 82 пулемета. 50 минометов, 200 автоматов. 4 радиостанции и пр. Большие потери понесла и наша дивизия. Правда, убитых было немного, но раненых, мне помнится, около 1000 человек. В этом бою погиб командир 1098-го полка полковник П.Я. Комаров. Он был убит, по всей вероятности, снайпером, отличившим его от прочих по белому добротному полушубку, офицерскому снаряжению и шапке-ушанке из желтой цигейки.

После этого случая нам пришлось заменить командному составу шапки и спрятать портупеи»[92].

На 1 января 1942 г. вся 2-я ударная армия насчитывала 43 970 человек, 71 танк в двух танковых батальонах. 462 орудия (из них калибром от 76, 2 мм и выше). Численность 327-й стрелковой дивизии составляла 11 832 человека.

Историческая справка о боевом пути 327-й стрелковой дивизии говорит кратко и сдержанно: «13 января 1942 г. дивизия начала наступление в первом эшелоне атакующих. 1098-й стрелковый полк при огневой поддержки 839-го гаубичного полка форсировал Волхов к 14 часам дня. Однако под сильным огнем немцев, понеся большие потери, был остановлен у Красного Поселка. Для развития дальнейшего успеха наступления в сражение быт введен 1102— й полк, который проделал быстрый марш со станции разгрузки Тосно и прямо с марша вступил в бой». Таким образом. 327-я дивизия вновь воссоединилась.

К.А. Мерецков: «Наступление войск Волховского фронта, начавшееся 13 января, развивалось медленно. Наши части всюду наталкивались на упорное сопротивление врага. На участке 4-й армии противник сам атаковал наши позиции, и армия вынуждена была вместо наступления вести оборонительные бои. 59-я армия не сумела взломать передний край обороны противника и топталась на месте. Успех обозначился только на направлении действий 2-й ударной и 52-й армий. К исходу второго дня наступления ударные группировки этих армий пересекли реку Волхов и овладели на противоположном берегу рядом населенных пунктов.

Наибольшего успеха добилась 327-я стрелковая дивизия полковника И.М. Антюфеева. Выбив подразделения противника из населенного пункта Красный Поселок, она овладела укрепленной позицией врага. Комдив зарекомендовал себя в этих боях как решительный и смелый военачальник. Левее успешно действовала 58-я стрелковая бригада полковника Ф.М. Жильцова. В результате повторной атаки она овладела населенным пунктом Ямно»[93].

Н.К. Клыков: «Лишь 14 января удалось захватить Бор. Костылево, Арефино. Красный Поселок. Зацепились за деревню Ямно. ворвались в Коломно. Противник держался стойко. Части армии под его бешеным огнем буквально вгрызались в оборону, ломали ее, захватывая пункт за пунктом. Операция развивалась мучительно медленно»[94].

15 января 1942 г. Клыков и Яковлев ввели в бой вторые эшелоны своих армий, но сломить сопротивление врага не удалось. Четыре дня понадобилось войскам 2-й ударной армии, чтобы пройти 8 км до второй позиции немецкой обороны. Еще неделю армия безуспешно атаковала Мясной Бор. Мостки и Спасскую Полнеть. Снарядов уже давно не хватало, в воздухе господствовала авиация противника. Боевые позиции немцев брали по старому русскому способу — массой.

Как пишет Польман: «Под Новгородом располагалась 1-я полевая дивизия Люфтваффе, а также южный фланг 28-й воздушно-десантной дивизии, которым вскоре пришлось вести тяжелые оборонительные бои. Здесь в бой был брошен в качестве подкрепления 102-й гренадерский полк (полковник Апельт) 24-й дивизии, прибывший с Ленинградского фронта. Были также использованы кавалерийская бригада «Граф Сальм», части запасных полевых батальонов и по одному эстонскому и латышскому батальону, а также «батальон отпускников»[95].

Из воспоминаний командира взвода пулеметной роты 1100-го стрелкового полка Огуречникова И.П.: «На рассвете 13 января после небольшой артподготовки наш полк ринулся в атаку. Преодолев Волхов по льду, мы подошли к западному берегу реки, где немцы оборудовали свои позиции. Действующие в боевых порядках орудия прямой наводкой разрушали дзоты и разбивали пулеметные площадки противника. К 14 часам наша дивизия прорвала немецкую оборону на участке Бор — Красный Поселок и вечером заняла деревни Бор, Костылево, Арефино, Красный Поселок. Утром 14 января дивизия завязала бой за деревню Коломно, овладеть которой смогла только 19 января при помощи соседа. Несколько дней дивизия вела напряженные бои за Спасскую Полнеть, но преодолеть сопротивление врага не смогла.

Запомнился бой за деревню Коляжка, которая расположена в 3 км севернее Спасской Полисти на шоссе Ленинград — Новгород на западном берегу р. Полнеть. 30 января наш полк подошел к деревне и занял кладбище, которое вместо ограды было обнесено земляным валом с глубокой канавой. В плане кладбище было размером 100 м на 200 м. В канаве мы оборудовали глубокие окопы, легко выбросив из нее снег. В предыдущих боях мы устраивали снежные брустверы или прятались в воронках, так как углубиться в мерзлую землю не могли.

Во время боя за кладбище противник подбил два наших танка Т-60, которые горели костром. С наступлением темноты бой стих. В нашем батальоне в стрелковых ротах оставалось по 17-20 человек, но пулеметную роту все время пополняли бойцами из других рот, так как для перевозки на лыжных установках пулеметов «Максим» нужны были люди. Комбат (капитан Севрюков С.Г. — предыдущий комбат Егоров Г.Е. 17.01.1942 г. заменил командира полка Ковшарь Ф.С., который быт тяжело ранен; в конце января Егорова сменил на этом посту капитан Троцко — бывший командир 1098-го стрелкового полка) дал команду сняться из окопов кладбища на ужин к походной кухне, которая находилась в расположении полка на опушке леса в 800 м от места боя. Здесь нас хорошо накормили горячим. А ведь все предыдущие дни нам приносили в котелках ледышки — пища успевала за время переноса по морозу превратиться в лед. После сытного ужина мы заняли оборону, не доходя до кладбища, вырыв в глубоком снегу одиночные окопы. Поскольку комроты лейтенант Носовский выбыл, то командование ротой принял я — командир 1 -го пулеметного взвода. Командир полка капитан Троцко, узнав, что мы оставили позиции на кладбище, вызвал меня н приказал немедленно занять оставленные позиции. Мы снова стали продвигаться к кладбищу. На полпути увидели на огневой позиции 45-миллиметровое орудие и телефонистов с аппаратом, которых вечером не было. Немцы регулярно освещали местность перед деревней осветительными ракетами, и нам пришлось все время ложиться в снег. В результате мы не дошли до кладбища и с рассветом 31 января окопались в поле перед кладбищем в глубоком снегу. На рассвете немцы открыли сильный минометный огонь по опушке леса, который продолжался минут 40, а затем три немецких самолета сильно бомбили опушку, где располагался наш полк. Из деревни вышел тяжелый немецкий танк и занял позицию за нашими сгоревшими танками. Орудие немецкого танка било поверх наших подбитых танков и, прикрываясь ими, открыло прицельный огонь по позициям нашего полка на опушке леса. Я послал солдата к 54-миллиметровой пушке для указания цели, но солдат не вернулся, — видно, убили. Под прикрытием огня с танка двинулась цепью немецкая пехота. Заработали наши пулеметы, пехота немцев залегла и перебежками стала двигаться в сторону позиций 1-й и 2-й стрелковых рот. Пошли в ход ручные гранаты.

Телефонист с аппаратом, мимо которого мы прошли ночью, громко кричал: «Командира к аппарату!» Я подполз к аппарату и услышал голос комполка Троцко, который требовал держаться и не отходить. Я доложил о немецком танке и движении пехоты и попросил поддержать огнем артиллерии.

Немцы наращивали атаку. Наши пулеметы непрерывно вели огонь. Меня связист опять позвал к аппарату. Комполка уточнил силы немцев и направление их атаки. Я указал местоположение немецкого танка и пехоты и доложил, что пехота численностью до роты атакует остатки нашего батальона. В трубку мне было слышно, как Троцко по другому аппарату кричит: «Дивизион! Дивизион!» Он. видимо, вызывал артиллеристов.

Остатки 1-й и 2-й рот отошли. Немецкий танк из пулеметов открыл огонь по нашим расчетам, которые находились в 100-200 метрах от него и ранее не были замечены. Наша артиллерия открыла огонь по немецкому танку и пехоте. Но с перелетом. Комполка опять вызвал меня к аппарату и спросил о результатах огня. Я доложил о перелете снарядов и попросил перенести огонь на себя. Через несколько минут впереди наших позиций с грохотом веером взметнулась гряда огненных взрывов. Немецкая пехота после залпа «катюш» потеряла активность. Но танк продолжал вести огонь по нашим пулеметным расчетам. Переползая по снегу, уцелевшие расчеты откатились назад и ушли от губительного огня немецкого танка. Позади в 200-300 м была позиция 45-миллиметровой пушки, и я пополз туда, надеясь огнем из нее поразить немецкий танк. Но снарядов у артиллеристов уже не было, а кругом в подтаявшем снегу валялись лишь стреляные гильзы. Правее в снежном окопе я увидел сержанта Ушакова с поврежденным пулеметом и разбитыми лыжами.