Читать онлайн «Россия в огне Гражданской войны: подлинная история самой страшной братоубийственной войны». Страница 39

На следующий день после этой телеграммы европейские газеты вышли с сенсационными заголовками: «Барон объявляет войну», «Ультиматум главнокомандующего». Болгарские власти немедленно обвинили белогвардейцев в шпионаже (правда, не уточнив, в чью пользу) и подготовке государственного переворота, который врангелевцы как раз и пытались предотвратить. Коммунисты тут же организовали митинги по всей стране с требованием немедленно отправить русских на Родину. Для сглаживания конфликта в Болгарию прибыл генерал Миллер.

Он пытался убедить кабинет министров, что телеграмма Врангеля лишь указывает на несправедливое отношение к белым офицерам и что «русские контингенты ни при каких условиях не будут участвовать в политической жизни страны». Однако правительство Болгарии в очередной раз пошло на поводу у коммунистов и выслало Кутепова из страны. Чтобы предотвратить возможные вооруженные столкновения, генерал, несмотря на запрещение контактов со своими частями, отправил приказ с требованием сохранять спокойствие и дисциплину. Первый армейский корпус принял генерал Витковский. Болгарское правительство предписало ему разоружить части и начинать мирный труд в специально создаваемых рабочих артелях.

Русская армия Врангеля как организованная сила постепенно начала угасать. Солдаты и офицеры, устроенные на общественные работы, вынуждены были со временем расходиться по разным местам в поисках другого заработка.

Кто-то находил потерянные семьи, кто-то создавал новые. Некоторые, поднакопив денег, уезжали в другие страны, надеясь устроиться там лучше. Жизнь вносила свои коррективы, и Врангель, учитывая это, начал создавать воинские союзы. Начало было положено еще в 1921 году в Константинополе, когда Главнокомандующий стал получать много писем и ходатайств от бывших офицеров других белых фронтов о зачислении в армию. Удовлетворить их он не мог по материальным соображениям – надо было как-то прокормить хотя бы имеющиеся войска. И Врангель приказал своим представителям в разных странах начать регистрацию желающих числиться в составе армии. Такая работа продолжалась и в следующие годы.

Целью союзов Врангель видел не создание политической организации, а сохранение до лучших времен кадров русской армии, готовых, когда понадобится, вернуться в строй. К возникающим в разных государствах воинским структурам стали примыкать независимые офицерские общества, образовавшиеся на чужбине, где по идейному принципу, где по соображениям взаимопомощи и совместного поиска средств к существованию. Полковник-корниловец Михаил Левитов в своих воспоминаниях отметил: «Всюду в первую очередь кумиром являлся его величество франк. Все покупается и продается оптом и в розницу, и для нашего брата такая обстановка была непривычна. Некоторые ради карьеры стали отходить от прямого долга. Видовой лоск еще сохранялся, но работа по подготовке «нового Кубанского похода» сильно хромала. Почти все деньги шли на устройство личной жизни».

К воинским союзам русской армии Врангеля присоединился и ряд монархических организаций, начавших появляться еще во время Гражданской войны как оппозиция белым правительствам демократического и либерального толка. Условно, конечно, потому что ни теми, ни другими режимы Колчака или Деникина не были априори. Несоответствие между приказами барона о непринадлежности к политическим партиям и собственными убеждениями участники обычно объясняли тем, что верность русскому престолу – не политическая программа, а единственно возможный для них образ мышления. Однако они во многом лукавили, о чем весьма точно свидетельствуют дальнейшие события вокруг Русского Обще-Воинского союза.

Генерал П. Н. Шатилов.

В эмиграции – один из лидеров Русского Обще-Воинского союза

С первого же дня вокруг Врангеля началась политическая борьба. Высший монархический совет в Берлине настаивал на принятии остатками белых армий присяги дому Романовых. Генерал, будучи сам убежденным сторонником государя императора, с опаской относился к деятельности совета. Однажды в разговоре с Шатиловым он даже сказал: «Лучше бы они помогли нам тогда, в Крыму». Не стоит забывать, что в тот момент как раз и разгорелась борьба между великими князьями Николаем Николаевичем и Кириллом Владимировичем. Сторонники обоих претендентов на русский престол старались склонить на свою сторону прежде всего армию Врангеля – единственную на тот момент силу, которая могла бороться с большевиками.

Положение усугублялось еще и тем, что 31 августа 1924 года Кирилл Владимирович издал «Манифест о восшествии на престол». Нельзя сказать, что это было неожиданно. Еще за два года до этого он объявил себя блюстителем русского трона и призвал великого князя Николая Николаевича к сотрудничеству. Однако бывший главнокомандующий Русской Императорской армии считал подобные действия незаконными. Эмиграции грозил раскол. Поэтому Врангель поступил так, как велела ему честь офицера: 16 ноября он признал великого князя Николая Николаевича верховным руководителем русского зарубежного воинства. Круг замкнулся.

Белое движение начиналось во многом как республиканское благодаря личному авторитету Корнилова и Деникина. И лишь после окончания вооруженной борьбы, когда лозунги «непредрешенчества» канули в Лету, вернулись к своему духовному началу – императорской России. Сам Врангель писал по этому поводу: «Вставшая по призыву царя армия ныне в изгнании, в черном труде, как некогда на поле брани, отстаивает честь России. Пока не кончена эта борьба, пока нет верховной русской власти, только смерть может освободить воина от выполнения долга. Этот долг – собрать и сохранить русское воинство за рубежом».

Начиналась другая эпоха. Ей закономерно требовались иные герои. При всем уважении к его боевым и политическим заслугам, Врангель был в сложившейся конфигурации лишним. Но и его преемникам так и не удалось сделать главного – реабилитировать в массовом сознании роль Белого движения. Не в эмиграции, а на Родине. Обыватель и спустя 100 лет относится к ним так же, как и в годы Гражданской войны. А вот почему так получилось – давайте разбираться. Ведь без этого сложно говорить о примирении в обществе.

Во-первых, несмотря на ренессанс Белого движения в начале 90-х, его популярность так и не смогла распространиться дальше очень узкого круга интеллигенции. Не помогли ни сотни изданных книг, ни фильм «Адмиралъ» (с сериальной версией на Первом канале). Фактически образ белого офицера, взращенный советским кино, так и остался на той же отметке: красивый мундир, рестораны, проникновенные романсы… А для национального героя требуется иное.

Во-вторых, даже промежуточные тактические успехи (разгром конного корпуса Жлобы или удачно завершенный второй Кубанский поход) не отменили главного: белые проиграли войну. Можно долго обсуждать причины поражения, но суть от этого не меняется. Не говоря уже про то, что в исторической ретроспективе победные операции Гражданской войны не идут ни в какое сравнение с битвами времен Великой Отечественной. Едва ли кому-то придет в голову всерьез сравнивать бои за Харьков 1919 и 1943 годов.

В-третьих, даже личные нравственные качества вождей Белого движения оказались запятнанными совершенными их войсками преступлениями. Каким бы хорошим ни казался Колчак своим последователям и поклонникам, именно при нем зверствовали Анненков и Розанов. Здесь, конечно, можно начать долгую полемику на тему «красный или белый террор страшнее», но она принципиально ничего не поменяет в восприятии социумом этих исторических личностей.

И, наконец, общество получило сильную прививку от пересмотра истории на примере Западной Украины и стран Балтии. Все в курсе, что многие русские эмигранты в 1941 году присоединились к крестовому походу Гитлера против большевизма. Только в рядах Русского корпуса служили свыше 50 генералов Белого движения. Были они и в окружении Власова, что дополнительных симпатий к белогвардейцам у широких народных масс в нашей стране по понятным причинам вызвать не может.

Доказать это необычайно легко на примере генерал-майора Туркула. Вне всякого сомнения, это одна из главных легенд у белогвардейцев. Человек исключительной храбрости, он много раз был ранен в атаках. Командир знаменитой Дроздовской дивизии, в 27 лет произведенный в генералы. Его воспоминания «Дроздовцы в огне», блестяще обработанные известным русским писателем Иваном Лукашом, входят в золотой фонд русской эмиграции. Это все правда и никаких сомнений не вызывает. Я лично знаю десятки людей, которые заинтересовались историей Гражданской войны именно под влиянием прекрасных мемуаров Туркула. Читаются они очень легко и крайне увлекательно. Книга эта многократно издавалась в современной России, чтобы все прониклись жертвенным патриотизмом Туркула и чинов Дроздовской дивизии.