Читать онлайн «Покорение Сибири. От Ермака до Беринга». Страница 63

Вслед за казаками уже в 50-е гг. ХVІІ в. по Олекме и Тугиру на Амур потянулись русские промышленники и крестьяне. Якутские власти в 1656 г. для прекращения самовольных попыток обоснования на Амуре вынуждены были устроить в устье Олекмы заставу из-за «побегу в Дауры служилых и промышленных и всяких людей и пашенных крестьян» (6, с. 131).

А в 1665 г. на Амуре сформировалось что-то наподобиие вольной казацкой общины с центром в укрепленном городке Албазине. Основу такой общины составила группа восставших жителей Илимского уезда — беглых казаков, крестьян и заключенных, бежавших на Амур во главе с поляком Никифором Романовым Черниговским после убийства воеводы. Укрепив Албазин — разрушенный городок даурского князца Албазы, «воровские казаки» построили несколько новых острожков на р. Зее и на ее притоке Селинбе. Свободная казацкая община, получившая в конце концов в 1672 г. прощение от царских властей, просуществовала в Албазине до 1674 г. (2, с.132).

В 1681 г. из Албазина была отправлена экспедиция по Амуру, которая основала на реках Амгуни и Тугуре остроги: на Амгуни, при устьях рек Делина и Немилена — Усть-Делинский и Усть-Немиленский, а на Тугуре — Тугурский. Все жители по берегам этих рек были объясачены и стали русскими подданными.

Таким образом, к 1681 г. к Российскому государству был присоединен не только весь Приамурский край, но и часть берега р. Уссури. На Амуре главным и укрепленным пунктом был Албазин, вниз от Албазина располагались Кумарский, Зейский, Косогорский и Ачинский остроги; на р. Амгуни — Усть-Делинский и Усть-Немиленский остроги, а на р. Тугуре, в 100 км от ее устья, — Тугурский. Кроме того, по Амуру в окрестностиях Албазина были основаны русские деревни и слободы: Андрюшкина, Игнатина, Монастырщина, Покровская, Озерная и др.

В 1684 г. весь Приамурский край был назван отдельным Албазинским воеводством. Городу Албазину были даны особый герб и печать. Первым воеводою был назначен Алексей Толбузин (53, с.32).

Маньчжурские власти не могли примириться с появлением русских не только на Амуре, но и в Забайкалье. Малочисленные русские отряды при поддержке бурятских и тунгусских воинов не раз наносили поражение маньчжурам и союзным с ними монгольским феодалам. Одним из ярких эпизодов этой борьбы была осада Албазина.

Маньчжуры разорили русские остроги, расположенные от Албазина вниз по реке Амур. В 1685 г. 5000 маньчжурских воинов приплыли к Албазину на 100 судах и 10-тысячный отряд прибыл из маньчжурского города Цицикара по суше с 150 полевыми и 50 осадными орудиями. 12 июня, после того как албазинцы отвергли предложение маньчжуров о добровольной сдаче, начался обстрел острога вражескими батареями.

Албазин защищали всего 450 человек гарнизона. Вражеская артиллерия полностью разрушила укрепления острога, и воевода вступил в переговоры с осаждавшими. Маньчжуры согласились отпустить Толбузина с гарнизоном и жителями Албузина в Нерчинск. В разрушенном остроге остались всего 25 жителей со священником Максимом Леонтьевым, который впоследствии основал первую в Пекине православную церковь. Албазин был разорен, а маньчжуры ушли к своей крепости Айгунь, основанной перед этим ниже устья Зеи на правом берегу Амура.

А в 1686 г. по приказанию нерчинского воеводы Власова албазинцы во главе с полковником Афанасием Бейтоном и воеводой Толбузиным вновь добрались до разрушенного Албузина и восстановили его укрепления. Но в июне 1687 г. к Албузину подошло маньчжурское войско, состоявшее из 8000 человек с 40 орудиями. Русские сожгли все дома вне крепости, укрылись в ней и выкопали там землянки. Оборону крепости держали всего 736 казаков, стрельцов и промышленников.

Маньчжуры огородили лагерь деревянной стеной, но казаки уничтожили ее. Тогда неприятели возвели вокруг своего лагеря земляной вал и поставили на нем пушки. 1 сентября маньчжуры попытались штурмовать крепость, но были отбиты с большими потерями. В сентябре от вражеского ядра погиб воевода Толбузин. Оборону возглавил полковник Бейтон. Так как обстрел крепости маньчжурами не дал результатов, то они блокировали ее, а в мае 1688 г. даже отступили на 4 версты от крепости.

К тому времени в крепости осталось в живых всего 66 бойцов, остальные пали в боях и умерли от цинги. Но и неприятель потерял более половины своих солдат. В это время в стан маньчжуров прибыл из Пекина гонец с повелением богдыхана прекратить осаду под тем предлогом, что о разграничении земель начались переговоры с царским представителем. Маньчжуры сняли осаду и 30 августа 1688 г. возвратились в Айгунь (53, с.33).

Москва прислала в Нерчинск своим уполномоченным по заключению договора с Китаем окольничего Федора Алексеевича Головина. Вторым лицом на переговорах был нерчинский воевода Иван Астафьевич Власов. В январе 1689 г. Ф. А. Головину удалось заключить договор с монгольскими ханами о нейтралитете, то есть они обязались не помогать китайцам и не произодить нападения на русские «окраинные города» в Забайкалье.

Теперь у Головина появилась возможность более уверенно вести себя на переговорах с китайцами. Ведь в то время во всем Нерчинском крае у Головина было менее 500 человек войска. А китайцы привели в окрестности Нерчинска в виде свиты присланных для переговоров китайских послов множество пеших и конных воинов (чуть ли не 10000 человек) (53, с.34).

В таких условиях московские представители вынуждены были заключить с Китаем 27 августа 1689 г. Нерчинский мирный договор, согласно которому Забайкалье полностью закреплялось за Московским государством, но в Приамурье в тот раз русские вынуждены были покинуть часть уже освоенной территории. Албазин — казацкая крепость на Амуре — был срыт.

Владения московского царя по Амуру согласно договору ограничивались территорией верхних притоков реки, которая вошла в состав вновь образованного Нерчинского уезда. Граница была определена от истоков Аргуни до устья, затем по левому притоку Амура р. Горбице, далее от ее верховья по хребтам, «близ Амура» до верховьев бассейна р. Уды, впадающей в Охотское море. Территория к югу от р. Уды, между ней и средним течением Амура, а также океаном, была оставлена по Нерчинскому договору неразграниченной (2, с. 39; 5, с.282).

Правда, Ф. А. Головин твердо отстаивал торговые интересы Руси. После подписания договора он, не связываясь с Москвой, прямо «из разрядного шатра»— своей резидении — поспешил отпустить в Китай торговый караван из служилых и торговых людей. И с этого момента объем русско-китайской торговли, исключительно выгодной для Руси, в первые же три года после заключения Нерчинского договора возрос более чем в три раза (6, с.156).

Таким образом, Нерчинский договор разрушил монополию среднеазиатских купцов, которые до его заключения были фактически единственными посредниками между Сибирью и Китаем. Теперь русское купечество смогло установить прочные непосредственные сношения с китайскими партнерами. Русские купцы в обмен на пушнину и другие традиционные сибирские товары вывозили из Китая чай, шелковые и хлопчатобумажные ткани и одежду из них, фарфоровую посуду, ревень и др.

Историческая справедливость в части принадлежности приамурских земель была восстановлена лишь через 170 лет, когда генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев заключил с Китаем в 1858 г. Айгунский договор, по которому все левобережье Амура навсегда стало частью русского государства.

А 14 ноября 1860 г. в Пекине русским посланником в Китае Н. П. Игнатьевым и китайскими представителями был подписан русско-китайский договор, подтверждавший условия Айгунского трактата и определяющий границы между обоими государствами по рекам Амуру и Уссури, далее по северной части озера Ханка и затем на юг до побережья Японского моря, то есть помимо Приамурского края в состав Российского государства навечно вошел весь Приморский край (левобережье Амура от устья Уссури до впадения Амура в лиман, а также правобережье Уссури и земли по побережью залива Петра Великого, где в том же году на берегу бухты Золотой Рог был основан военный пост Владивосток).

Таким образом, примерно за 70 лет (от 80-х гг. ХVІ до середины ХVІІ в.) громадная Сибирь была пройдена русскими землепроходцами, которые собрали вполне достоверные сведения практически обо всех районах этой колоссальной страны, до ХVІІ в. фактически не известной европейцам. И вся эта грандиозная работа была проведена в крайне малые по историческим меркам сроки. «Такого огромного масштаба, такой быстроты и энергии в исследованиях новых стран, — отметил член-корреспондент АН СССР С. В. Бахрушин, — не знала история мировых географических открытий» (2, с.40).