Читать онлайн «Почему евреи не любят Сталина». Страница 22

Учитывая эти и другие моменты и соображения экономической, пропагандистской и политической целесообразности, руководство страны постановлением СНК СССР от 18 марта 1928 г. удовлетворило ходатайство, подготовленное КОМЗЕТом о закреплении за ним примерно 4,5 млн гектаров приамурской полосы Дальневосточного края, и санкционировало начало массового переселения туда евреев.

Планировалось в течение первых пяти лет переместить на новое место 12–15 тыс. хозяйств, а потом довести их количество до 35–40 тыс. Вскоре в район железнодорожной станции Тихонькая, где началось строительство города Биробиджана — будущей столицы еврейской автономии, потянулись первые составы с переселенцами. Однако желающих добровольно отправиться в дикий таежный край с суровым климатом, девственными лесами и топкими болотами нашлось не так уж много. В 1928–1929 гг. туда прибыло только 2825 евреев. Положение несколько улучшилось после того, как 20 февраля 1930 г. Диманштейн (в следующем году он возглавит ОЗЕТ, прежнее руководство которого делало ставку на Крым) обратился в ЦК с просьбой санкционировать восстановление в гражданских правах тех евреев-«лишенцев», которые согласятся переселиться в Биробиджан. Уже 25 апреля ВЦИК удовлетворил это ходатайство, приняв соответствующее постановление. С этого момента началось новое переселение евреев страны.

Следующим шагом по пути следования дальневосточному варианту решения еврейского вопроса в СССР стало образование 20 августа 1930 г. Еврейского национального Биробиджанского района. Тем самым для практического воплощения принималась сталинская территориальная модель формирования социалистической нации, что как бы подводило черту под многолетней дискуссией о путях к еврейскому национальному будущему. Правда, думается, что сам верховный вдохновитель этого судьбоносного решения не мог с самого начала не понимать, что еврейская многовековая мечта об обретении собственного национального очага вряд ли осуществима в условиях сурового и отдаленного от центров цивилизации региона. Тем не менее планы концентрации евреев в Приамурье были впечатляющими: 60 тыс. человек — к концу первой пятилетки (к 1933 г.) и по завершении второй (1938) — достижение показателя в 150 тыс., при общей численности населения района в 300 тыс. Впрочем, проблема реальной достижимости этих цифр вряд ли особо волновала Сталина. Для него еврейский Биробиджан был скорее всего лишь демагогическим формальным жестом, который, с одной стороны, должен был убедить советское и мировое общественное мнение в его искреннем стремлении обеспечить полноценное национальное будущее для евреев СССР, а с другой — послужить своеобразным прикрытием его ассимиляторской политики.

Между тем, несмотря на значительные усилия властей (материальные и пропагандистские) по еврейскому обустройству в Биробиджане, дела там шли далеко не лучшим образом. Из двадцати тысяч евреев, направленных туда начиная с 1928 г., к 1934-му осталось на постоянное жительство меньше половины. Возникли проблемы с иностранными переселенцами. На призыв Коминтерна международное политически левоориентированное еврейство активно откликнулось помочь своим братьям в СССР. В 1928 г. в США была создана даже специальная общественная организация ЦКОР (The Organization for Jewish Colonizationin Russia), которая в 1929 г. заключила с советским правительством договор об оказании помощи в освоении евреями Дальнего Востока. Тогда же она направила в Биробиджан экспедицию во главе с профессором Чарльзом Кунцем, которая дала заключение о том, что обследованная ими местность вполне пригодна к заселению. Массовое переселение евреев в Биробиджан из-за границы (главным образом из Аргентины, Польши, Литвы, Палестины) началось после принятия Политбюро 25 мая 1931 г. соответствующего постановления. К началу 1932 г. на советский Дальний Восток прибыло 870 иностранцев, которые трудились в основном в сельскохозяйственной коммуне ИКОР. Однако уже к концу того же года более пятисот человек из них уехали обратно, не сумев приспособиться к суровому таежному климату и преодолеть бытовые трудности. Следующий крупный отток иностранцев произошел после того, как в 1933 г. на Дальнем Востоке разразился голод. Тогда Советский Союз покинул и сам профессор Кунц, а созданная им коммуна распалась.

Чтобы не ударить в грязь лицом перед международной общественностью (как «прогрессивной», так и сионистской) и вдохнуть жизнь в чахнувший на корне проект, сталинское руководство пошло на беспрецедентный шаг: 4 мая 1934 г. Политбюро преобразовало Биробиджанский национальный район в Автономную еврейскую национальную область (ЕАО), хотя ставшая вдруг «титульной» национальность была представлена на этой территории весьма незначительно. Примерно в то же время Калинин, принимая делегацию рабочих московских предприятий и представителей еврейской печати, заявил, что «образование еврейской автономной области подвело фундамент под еврейскую национальность в СССР».

Принятие правительством кардинальных решений, а также нагнетавшийся пропагандой переселенческий энтузиазм способствовали увеличению количества евреев, пожелавших переехать в Биробиджан. В 1933 г. туда прибыло 5267 переселенцев из Одессы, Москвы, Харькова, Киева и других городов. В ЕАО началось бурное строительство областного центра, промышленных объектов, дорог и мостов. Постепенно налаживалась и культурная жизнь. Стала выходить газета на идиш «Биробиджанер штерн» («Биробиджанская звезда»), редактором которой 7 июля 1935 г. был утвержден Г. Л. Казакевич. Годом ранее в Биробиджане открылся Еврейский государственный театр, которому в 1936 г. присвоили имя Л. М. Кагановича. «Железный нарком» путей сообщения побывал в Биробиджане в феврале того же года в ходе инспекционной поездки по Транссибу. Выступив на совещании областного и городского актива, он, согласно официальному сообщению, «подробно остановился на достижениях ленинско-сталинской национальной политики и истории борьбы с различными национальными буржуазными партиями, в частности с сионистами, бундовцами, поалейсионистами и др.»[43].

Власти не скрывали, что еврейская автономия на советском Дальнем Востоке учреждена как коммунистический ответ на проект сионистов в Палестине. 10 мая 1934 г. в «Известиях» была опубликована передовица, которая заканчивалась на следующей мажорной ноте: «Не сладенькие разговоры о “земле обетованной” не националистический обман, а подлинную пролетарскую помощь дает страна строящегося социализма всем народам, ее населяющим, в том числе и еврейскому»[44].

Эта пропаганда, в условиях обострения антисемитизма на Западе после прихода к власти Гитлера, была серьезно воспринята левыми и центристскими еврейскими кругами, надеявшимися на советскую поддержку ставшего гонимым немецкого еврейства, тем более что положение его усугублялось с каждым месяцем. Уже к концу 1934 г. 60 тыс. евреев вынуждены были эмигрировать из Германии, и только 17 тыс. из них смогла принять Палестина, остальные же пытались осесть в демократических странах Европы или добиться выезда в Новый Свет, прежде всего в США. Но практически все эти страны, еще не оправившись от последствий экономического кризиса, закрыли свои границы для массовой еврейской иммиграции. В создавшихся условиях западной общественности, занимавшейся судьбой еврейских беженцев, оставалось только надеяться на гуманизм советского правительства, рекламировавшего себя защитником угнетенных народов. В какой-то мере эти упования начали оправдываться после того, как «Джойнту» удалось добиться разрешения у НКВД на переезд в Советский Союз из Германии для нескольких групп евреев, состоявших в основном из специалистов — инженеров, врачей, ученых. В Нью-Йорке, Париже и Лондоне заговорили о необходимости создания специальных фондов поддержки переселения еврейских беженцев на советский Дальний Восток, тем более что советское руководство обнародовало планы обустройства там в 1935 г. 4 тыс. семей советских и 1 тыс. семей иностранных евреев. 21 декабря 1934 г. советский полпред в Англии И. М. Майский проинформировал заместителя наркома иностранных дел Н. Н. Крестинского, что его посетил лорд Марлей и вручил меморандум, в котором содержалась просьба к советскому руководству рассмотреть вопрос о возможности размещения еврейских беженцев в ЕАО. В случае положительного решения предлагалось на средства западных благотворительных организаций создать в Париже, Лондоне, Варшаве и других европейских городах советские консульско-проверочные пункты для выдачи въездных виз прошедшим отбор беженцам, проявить к ним гуманизм и тем самым содействовать моральной реабилитации своего режима в глазах международной общественности. Вместе с тем сложившаяся к середине 30-х гг. внутренняя ситуация в Советском Союзе с присущей ей массовым террором, ксенофобией и всеобщей подозрительностью отнюдь не способствовала открытию границ социалистической державы. Противоречие это наложило свою печать на постановление Политбюро «О переселении евреев в Биробиджан» от 28 апреля 1935 г. Хотя в нем разрешался в течение 1935–1936 гг. приезд в ЕАО тысячи семейств из-за рубежа, но это оговаривалось следующими жесткими условиями: «а) все переселяемые из-за границы принимают советское гражданство до въезда в СССР и обязуются не менее трех лет работать в пределах Еврейской автономной области; б) отбор переселяемых производится ОЗЕТом в основном на территории, входившей до империалистической войны в состав Российской империи; в) переселяющиеся в СССР должны иметь при себе 200 долларов».