Читать онлайн «Истории больше нет. Величайшие исторические подлоги». Страница 15

Надписи были на древнеперсидском, эламском и вавилонском языках, но в 1837 году все три майору Раулинсону «не удалось откопировать», поэтому он представил Лондонскому королевскому азиатскому обществу копию лишь спустя 9 лет, в 1846 году – сразу со своим переводом. Ясно, что у иных штатских возникли сомнения в точности дешифровки, и тогда – опять со сказочной своевременностью – была сделана очередная уникальная находка: изготовленные древними персами для учебных целей глиняные словари, позволяющие подтвердить перевод, сделанный Раулинсоном – к тому времени уже генеральным консулом в Багдаде.

Наступило замешательство, один из языков выглядел искусственным, как если бы его изготовила бригада посольских шифровальщиков. Кое-кто из ученых даже прямо потребовал от консула прекратить эти «антинаучные[18] забавы». И тогда начался феномен, никем, нигде и никогда не превзойденный! Подтверждающие версию Раулинсона глиняные клинописные учебники и словари посыпались на ученый мир как из рога изобилия. Стоило единомышленникам Раулинсона копнуть, и они тут же находили очередной недостающий фрагмент! Клинописные переводы с шумерского на аккадский и обратно обнаруживались во всех необходимых ученым вариациях – чуть ли не для всех предметов обихода.

Много позже, уже в 1970-х гг., решивший получить еще одно, историческое, образование высококвалифицированный программист Христоф Маркс засядет изучать стратиграфию раскопов, при которых обнаруживались эти шумерские чудеса, и с оторопью заметит, что стратиграфические описания вскрытых археологами слоев разных частей Месопотамии СХОДНЫ. Сами понимаете, это нонсенс. Осадочные слои в верховьях реки Тигр не могут походить на осадочные слои в низовьях Евфрата. Строгая стратиграфическая проверка древней истории Месопотамии привела Х. Маркса к выводу, что в действительности (а не на бумаге) цивилизация Шумеров не существовала[19].

Понятно, что Христоф Маркс начал задавать профессуре вопросы, но единственное, к чему это привело, – ему запретили посещать некоторые лекции. И здесь возникает проблема. Если ревизия стратиграфии раскопов указывает на подлог и на самом деле большей части раскопов не делалось, а отчеты писались под копирку, то откуда взялись эти выгравированные надписи на гробницах, статуях и вазах, а главное, клинописные таблички из обожженной глины? Ответ есть, поскольку романтичная история обнаружения глиняных книг весьма слезоточиво, что называется «высоким штилем» описывается науч-попом (Керам К. «Боги, гробницы и ученые». Роман археологии. М.,1963, СПб).

Главный герой – некий Джордж Смит, абсолютно невзрачный человечек, ничем, кроме этого эпохального открытия, не отметившийся. Родился Смит 26 марта 1840 года в Челси, близ Лондона, рано оставил школу, выучился на гравера, а 26 лет от роду вдруг опубликовал несколько больших статей о клинописных знаках. Через два года Смит стал ассистентом египетско-ассирийского отделения Британского музея в Лондоне, где занимался разбором табличек, присланных Ормуздом Рассамом, помощником резидента (кстати, отмотавшим срок за свою деятельность в эфиопской тюрьме). Среди этих табличек Смит и отыскал фрагменты рассказа Утнапиштима, касающегося библейской истории.

Расшифрованный текст был предан огласке, набожная Британия пришла в волнение, а газета «Дейли телеграф» даже объявила, что готова снабдить суммой в тысячу гиней того, кто отправится в Куюнджик, дабы отыскать недостающие, но столь необходимые всей общественности фрагменты сказания о Гильгамеше. Джордж Смит принял вызов судьбы, выехал на Восток и… – как пишут, произошло невероятное! – нашел недостающие фрагменты!

Вот она, история настоящего успеха: простой гравер из Челси привез домой 384 таблички, в том числе недостающую часть рассказа Утнапиштима, и мир перевернулся. Было от чего: глиняные таблички рассказывали историю потопа, о котором позже было поведано в Библии, ибо Утнапиштим был Ной – это с полной очевидностью явствовало из текста поэмы. А потрясенная Европа впервые стала подумывать, что истины, содержащиеся в Библии, может быть, не являются изначальными.

Надо, конечно, помнить, что эту эпохальную находку подарил малограмотному граверу из Челси помощник резидента Ормузд Расам. Ведь именно он прислал в Британию первые таблички! Но об этом как-то не очень много пишут[20]. Нечасто пишут и о связях Ормузда Расама и посольского секретаря по имени Остин Генри Лэйярд, будущего замминистра иностранных дел. Причем и Лэйярд не чужд археологии, и оба они в порядке служебной иерархии были тесно связаны с первооткрывателем шумеров генконсулом Раулинсоном. Такое впечатление, что их блестящий карьерный взлет был жестко связан с успешностью занятий их общим хобби.

А гравер… что ж, гравер совершил три путешествия, «купил у местных жителей» еще один колоссальный клад из 3000 табличек, бережно сохраненный для него древними граверами-коллегами в глиняных горшках, и за полным исчерпанием задач испил местной водички, подцепил заразу, да и помер – там же, в Алеппо. Больше таких библиотек не находили[21].

Примечание. Сказанное не опровергает наличия древних культур на территории нынешних Ирана и Ирака. Под сомнением только «шумерские» надписи, более всего напоминающие бумажную наклейку «Сделано в Евросоюзе» на ввезенной из Китая коробке с кроссовками.

Такой вопрос не появиться не может, и наиболее очевидный ответ на него: тем, кто хотел контролировать район Персии и Афганистана. Что ж, во время Первой мировой в этом районе жестче всего столкнутся Россия, Британия и Германия. И немцы, кстати, дали достойный ответ на археологические изыскания британцев, найдя Вавилонскую башню и восстановив в Берлине две точные копии знаменитых ныне на весь мир ворот Иштар.

Да, количество изготовленного в Германии материала для этих «реконструированных» ворот запредельно велико и навскидку превышает 99 %, но это, в общем, неважно; главное, крепко обосноваться в регионе. Это удалось всем, кроме изрядно запоздавших с вложением денег налогоплательщиков в зарубежную археологию французов, ну и России.

Впрочем, есть еще один ответ на вопрос, кому и зачем это было надо. Дело в том, что во второй половине XIX века стало ясно, что христианство уже не является безоговорочной движущей силой. Христианство помогло взять под контроль собственное население и подчинить аборигенов колоний. Но совершить, используя лозунги христианства, новый глобальный передел мира было уже немыслимо. Это понимали не только в многоопытной Британии, это понимали и в Германии. Недаром Вильгельм II так жадно выслушивал критика еврейской Библии Фридриха Делича. Да, разумеется, Церковь бы любую войну поддержала, но в десяти заповедях нет романтики, нет силы, способной заставить юношу надеть погоны и отправиться убивать.

Поскольку в преддверии Первой мировой такая сила была нужна, ее нашли – в Персии, едва генконсул, отсидевший резидент и тихий гравер из Челси нашли эпос о Гильгамеше, ясно доказывающий, что евреи просто украли свое предание у арийцев – тех, что стояли у самих истоков человечества и твердой рукой правили Вселенной целых 456 000 лет (куда там Египту)! В результате открытия древних шумеров и пророс ВЕСЬ этот комплекс идей – от лингвистических теорий об индоарийстве до «научных» реконструкций арктических цивилизаций и образа мускулистой белокурой бестии. Этот комплекс представлений и даровал милитаристам главное – «право культурного первородства» – еще до всех этих греков, арабов и евреев, – а значит, и право на возвращение своей естественно-природной власти над миром – исконной, истинной, по Гильгамешу.

На фото Освенцим. Практическая реализация идей сэра Раулинсона.

Примечание. Яркий пример связи науки и политики – давний диспут о языковой принадлежности одного из кавказских народов. В 20-е годы это имело колоссальное значение, поскольку давало повод послать добровольцев и освободить стонущий братский народ соседней страны. Надо было помочь им воспользоваться ресурсами (нефть и газ), и планы СССР на этот счет благодаря короткой эпохе гласности были-таки обнародованы. Ставший жертвой этих давно уже мертвых игрищ Кавказ расхлебывает навязанную ему лингвистическую проблему до сих пор. Вокруг Индии и Персии – двух крайне привлекательных для раздела регионов – это происходило весь двадцатый век.